— Да, эта леди и в самом деле с характером.

— Но, ваше величество, сейчас не время для…

— Знаю, Мартин, и она это знает. Думаю, ее приезд продиктован не капризом, а искренним желанием быть рядом с тобой в это суровое время. — Он отвернулся, и Мартин догадался, что в эту минуту Ричард подумал о покойной королеве, о том, что, будь это возможно, она перевернула бы сейчас небо и землю, лишь бы быть подле него.

У дверей послышался легкий шум, и Мартин, обернувшись, увидел склонившуюся в низком реверансе Крессиду, за спиною, которой высилась крупная фигура Алисы Крофт.

Король жестом предложил Крессиде приблизиться.

— Рад приветствовать вас в Бествуде, леди Крессида.

Крессида, стараясь не встретиться глазами с Мартином, склонилась к протянутой ей руке короля.

— Ваше величество, я никогда не решилась бы явиться сюда без приглашения, но, приехав в Ноттингем, узнала, что мой муж здесь, и побоялась, что без его согласия кастелян не захочет отвести мне комнаты в замке, и тогда я…

— Разумеется, мы будем рады видеть вас в замке, — жестом прерывая ее извинения, сказал король. — Вот что, Мартин, проводи жену в Ноттингем и останься там с нею немного. Если понадобится, ты всегда сможешь прискакать сюда с докладом.

Мартин запротестовал, но король стал настаивать:

— Ты пойдешь сейчас к моему секретарю и продиктуешь ему письмо, о котором мы говорили… относительно лорда Стрэйнджа. — Он встал и, положив руку Мартину на плечо, пошел с ним к двери. — А потом вернись сюда. Я прошу леди Крессиду пообедать с нами, прежде чем ты лишишь нас ее общества.

Он добродушно улыбнулся.

— А я тем временем проведу минутку-другую с нею наедине. Надеюсь, ты не откажешь мне в этом удовольствии, хотя я и понимаю, как тебе хочется поскорее забрать ее себе.

У дверей он наклонился к Мартину и проговорил чуть слышно:

— Знаю, что ты рассержен, Мартин, но успокойся. Послушайся моего совета, друг мой, побудь с женой подольше. Такого случая может ведь больше и не представиться. Убежден, это будут незабываемые минуты, и кто знает, когда они могут повториться, и повторятся ли вообще?

Мартин молча смотрел на своего сюзерена. Одна и та же мысль проскользнула у них, и Мартин вздохнул.

— Милорд…

— Знаю, ты любишь ее.

— Больше жизни…

— Не потеряй эти часы, Мартин. Нам обоим известно, что времени для сожалений бывает потом с избытком.

Мартин опустил голову, не желая, чтобы король увидел слезы на его ресницах. Он был слишком близок к королю эти последние месяцы, чтобы не понимать, как мучительно страдает этот человек из-за своей потери. Ни постоянные заботы в связи с угрожавшим королевству вторжением и внимательное чтение бесчисленных донесений лазутчиков, ни новые назначения в армии не спасали Ричарда от одиночества, когда он на несколько часов оставался наедине с собой.

Мартину и самому нелегко было жить вдали от Крессиды. В одинокие ночные часы он испытывал невыносимо острое желание видеть ее, но понимал при этом, что для ее же благополучия ей лучше находиться подальше. Но вот она здесь — и душа его и тело ликовали. Нет, не мог он сейчас играть роль тирана, немедленно отослать ее обратно, не позволив себе и ей, хоть немного насладиться друг другом… тем более что это и вправду может оказаться последней их встречей.

— Да, ваше величество, — отозвался он немного севшим вдруг голосом. — Я буду ласков с нею эти несколько дней, но скоро должен буду отправить ее назад, туда, где все же спокойнее.

— Ты будешь извещен, когда настанет час.

Король проводил Мартина взглядом, пока тот не скрылся из виду в конце коридора. Потом взглянул на растерянную физиономию Питера Фэйрли и усмехнулся.

— Оставайся на своем посту! И не бойся: не думаю, чтобы гнев твоего господина обрушился на твою голову. Скорее он падет на голову сержанта, сопровождавшего графиню.

Крессида широко раскрытыми глазами смотрела на короля, который, прикрыв за собой дверь, пересек комнату и подошел к походному сундучку, стоявшему на стуле у окна.

— Мне хотелось удалить Мартина на несколько минут.

Крессида явно была в замешательстве, и король засмеялся.

— У меня кое-что для вас есть, и, сдается мне, вы предпочтете не показывать это ему.

Он поднял крышку сундучка и, вынув оттуда маленькую книжицу, вручил ее Крессиде.

— Здесь вы найдете письмо от леди Элизабет. Я несколько дней ломал себе голову, как его доставить вам, не привлекая ничьего внимания. — Он слегка подмигнул, она же опустила глаза на тисненый кожаный переплет и тут же прямо взглянула в его проницательные серые глаза. — Этот часослов принадлежал моему брату. Элизабет подумала, что мне захочется иметь его. Свое послание она спрятала меж страниц.

Крессида попыталась нащупать письмо, но король обеими руками чуть-чуть сжал ее руки.

— Пусть часослов останется у вас. Я знаю, как вы цените ее дружбу. У меня же есть другие подарки брата, покойного короля. Мне будет приятно сознавать, что эта книга дорога вам. И знаю, Анне тоже это понравилось бы.

Крессида склонилась, чтобы поцеловать его руки; ее глаза были полны слез, но выказать свою благодарность она не успела — вернулся Мартин, и король отпустил их, весело приказав немедленно удалиться и поскорей привести себя в порядок, чтобы в час дня разделить с ним обед.


Возвращение в Ноттингемский замок прошло почти в полном молчании. И до этого, во время обеда, Крессида едва ли обменялась с мужем двумя-тремя словами, так как король полностью завладел беседой, любезно рассказывал об окрестностях этого охотничьего домика, об удачах и неудачах королевской охоты, вежливо интересовался здоровьем ее родителей. Все это время Крессида сознавала, что сидевший рядом с ней Мартин кипит от ярости.

Отчасти радуясь тому, что обед закончился, а вместе с ним и надобность в соблюдении дворцового этикета, отчасти же с беспокойством ожидая, что гнев мужа вот-вот обрушится на ее беззащитную голову, стоит им только наконец остаться вдвоем, Крессида соскочила с лошади в самом растревоженном состоянии духа, лишь бросив короткий взгляд на сержанта; выражение его лица сказало ей, что он не менее ее трепещет от перспективы в любой момент оказаться перед лицом взбешенного хозяина.

Лорд Мартин приказал перенести багаж Крессиды в комнаты, которые примыкали к предоставленным ему апартаментам, и, размашисто шагая, прошел через холл. Крессида и Алиса с трудом за ним поспевали.

Комнаты графа оказались на удивление хорошо обставлены. Крессида уже привыкла к тесноте Вестминстера — впрочем, сейчас король взял с собою совсем немного придворных, в основном самых испытанных соратников, с которыми намеревался держать совет относительно стратегии грядущих сражений.

Крессида обнаружила, что, хотя спальня и отличалась роскошью, Мартин, судя по всему, даже не удосужился распаковать вещи — а может быть, подумала она, просто не брал с собою много поклажи, желая на всякий случай путешествовать налегке.

Алиса быстро огляделась и тут же начала раскладывать платья Крессиды. Вскоре в комнату стремительно вошел весьма мрачный граф Мартин и тотчас приказал служанке:

— Поди и позаботься о своем устройстве. Пошли кого-нибудь из моих людей за складной кроватью для себя, пусть поставят ее в комнату рядом с комнатой твоей госпожи. Когда понадобится, я пришлю за тобой.

Филипп также был отослан в большой зал вместе с Питером Фэйрли. Филипп, разумеется, быстро заведет себе приятелей среди прочих пажей. А Крессиде придется позаботиться о том, чтобы мальчонку не попало из-за ее непокорства.

Оставшись с мужем наедине, она решила взять инициативу в свои руки:

— Право же, нет никакого смысла сердиться на бедного Филиппа или сержанта Чабба. Я, и только я, ответственна за решение покинуть Греттон.

Высоко подняв голову и упрямо вскинув подбородок, она мужественно смотрела мужу в лицо, а он… он просто задохнулся при виде этого восхитительного юного тела, со стальной решимостью вытянувшегося перед ним в струнку.

— В этом я не сомневаюсь, — отозвался он мягко, — и вовсе не собирался наказывать ни того, ни другого.

Его дружелюбный тон несколько сбил Крессиду, и в ее взгляде выразилось некоторое замешательство.

— Это я настояла… я сказала, что поеду одна, если Чабб не даст мне охрану. Ему пришлось согласиться, но, как я поняла, он сделал необходимые распоряжения для обороны Рокситера, если в том возникнет надобность… — Она поняла вдруг, почему он желал держать ее вдали от двора, и ее голос дрогнул.

Он молча сидел на скамье в оконной нише, глядя на лужайку перед замком, за минувший год поросшую бурьяном, однако же вьющаяся белая роза, несмотря на то что о ней не заботились и лишних побегов не обрезали, цвела пышным цветом, и ее пьянящий аромат заполнял всю комнату. Мартин повернулся к Крессиде и сказал:

— Подойди ко мне.

Она заколебалась, потом все же неуверенно подошла к нему.

— Простите меня, милорд, но я должна была приехать. Тревожные новости доходили до нас. Одно событие сменяло другое так быстро, что я… я…

— Да? — мягко спросил он.

— Я… я хотела быть с вами, если… если… — И вдруг выпалила почти бессвязно: — Я понимаю, вам не до меня в такое трудное время, но, клянусь вам, я не стану вам обузой и… не причиню никакого беспокойства…

— Крессида, вы постоянно причиняете мне беспокойство.

Она проглотила ком в горле, боясь разрыдаться. Как объяснить ему свои чувства?

— Я ваша жена! — с отчаянным видом объявила она, отбрасывая назад волосы: когда они с Алисой вошли в эту комнату, Крессида сняла геннин и вуаль, полагая, что они с Алисой будут одни, но тут вдруг появился он.

Мартин смотрел на сияющие золотые кудри жены, свободной волной рассыпавшиеся по спине, видел ее яркие глаза, блестевшие от непролитых слез… Никогда еще она не казалась ему столь прелестной, недаром он так страстно желал ее в эти долгие месяцы! Свет от окна обрисовывал ее округлившиеся, храбро топорщившиеся груди; их тесно облегал костюм для верховой езды из тонкой летней ткани, скроенный по последней моде, с высокой талией, — отправляясь в путешествие, Крессида сняла траур.