Помимо всего прочего на короля обрушилась еще и личная трагедия — смерть Эдуарда, принца Уэльского, его единственного сына и наследника, происшедшая девятого марта, когда король и королева совершали путешествие по стране. Ужасная весть настигла их в Ноттингеме, и убитый горем Ричард назвал эту крепость «Замком беды».

Мартину слишком хорошо было известно, что добрая королева Анна больна и вряд ли сможет подарить королю второе дитя. Он вздохнул, признаваясь в своей слабости, в том, что позволил себе, терзаясь собственной потерей, отойти от возложенных на него обязанностей и не был рядом со своим королем.

— Ваше величество, — сказал он с запинкой, — простите меня. Можно ли сравнить мою потерю с вашей?

Король покачал головой.

— Горе у всех одинаково. Ты знал Элинор Модели с детских лет, но возобновилось ваше знакомство совсем недавно, и ты полюбил ее по-настоящему. Ты надеялся жить вместе с ней долго и счастливо. Когда летом она заболела, так неожиданно, и скоропостижно умерла, представляю, какой это был ужасный удар для тебя.

— Я просто не мог поверить, — медленно проговорил Мартин. — Она пожаловалась на боль в правом боку… и вдруг ужасно ослабела. Сперва я даже подумал о яде, хотя ни один человек, ее знавший, не мог желать ей зла. Врачи оказались бессильны. К вечеру ей стало хуже, а наутро она умерла в невыносимых мучениях. Я ничего не мог поделать. Благодарение Пресвятой Деве, что я хотя бы находился с нею рядом…

Внезапно он оборвал себя, заметив, что изможденное лицо короля еще больше осунулось.

— О Господи, ваше величество, простите меня еще раз за чудовищную бестактность. Я знаю, вы не могли быть рядом с лордом Эдуардом…

— Именно это и терзает королеву, — негромко проговорил король. — Мы узнали о его смерти лишь несколько дней спустя. Она так по нему скучала, и вдруг — потерять его… — От волнения голос Ричарда стал хриплым; прочистив горло, он заговорил вновь: — Из того, что ты рассказал мне, я вижу, что симптомы у сына были те же, что и у леди Элинор. Он тоже умер в мучениях и столь же внезапно.

Некоторое время они оба молчали, затем Мартин сказал:

— Если я вам нужен, буду в Вестминстере нынче же.

— В этом нет необходимости, Мартин. Как говорит мой секретарь мастер [5] Джон Кенделл, твой помощник Стэндиш справляется прекрасно… Но, конечно, сейчас очень важно постоянно быть начеку, особенно же не выпускать из виду границу с Уэльсом. Как раз об этом я и хотел с тобой посоветоваться.

— Какие-нибудь беспорядки, сир?

— Нет, пока нет, но кое-кто из приграничных баронов способен поддаться искушению. Мне известно, что посланцы Тюдора все время мутят там воду, выискивают, в чем мы сильны, а в чем слабы, и направо-налево сулят всяческие милости, если Генрих добьется своего и взойдет на мой трон.

— Мы все молим Бога о том, чтобы этого никогда не случилось, милорд.

Король сухо усмехнулся.

— Не более горячо, чем я, милорд.

Теперь его серо-зеленые глаза невесело смеялись, поблескивая в отсветах огня.

— Все время распускаются слухи о судьбе моих племянников [6]. Ты прекрасно знаешь, что эти сплетни насквозь лживы и распространяются сознательно. Мальчики в безопасности там, куда я поместил их, и юный Эдуард Варвик, наконец, несмотря на несколько замедленное развитие, начал делать заметные успехи под заботливым попечением Шериффа Хаттона… Но слухи эти снова и снова распаляют людей. Эти южные лорды, — продолжал король, — совсем не спешили поверить мне и присягнуть на верность, хотя охотно подчинились моему брату Эдуарду. Они плохо знают меня, плохо знают и моих соратников с севера. Кроме того, кое-кто все еще недоволен нашей победой под Тьюксбери — те, кто не бежали за границу, как Пембрук и Оксфорд, но остаются по-прежнему горячими сторонниками дела Ланкастеров… например, Дэниел Греттон.

Мартин вскинул брови, и король подался на кресле вперед.

— Он ведь почти сосед твой. Ты знаком с Греттоном?

— Я встречал его, — проговорил Мартин осторожно. — Право, не думал, что его преданность под сомнением. Насколько я знаю, он счастливо женат и, кажется, вполне доволен судьбой.

— Мне стало известно, что он укрывает людей, засылаемых, видимо, Пембруком.

Мартин помрачнел.

— Вы желаете, чтобы я арестовал его?

— О нет, крутых мер тут не нужно. Этот человек богат и имеет влияние в пограничных с Уэльсом районах. У него поместье неподалеку от Ладлоу. Естественно, он должен был так или иначе видеть юного лорда Эдуарда, когда тот проживал там с Риверсом, его воспитателем.

— Да, сэр.

— Греттон и его отец сражались под Тьюксбери на стороне Маргариты Анжуйской [7]. Во время отступления старый сэр Джон Греттон был убит. Дэниел с Сомерсетом и другими рыцарями, сторонниками Ланкастеров, укрылись в монастыре Тьюксбери, и на следующий день после битвы, когда Сомерсет сдался и вместе с другими зачинщиками предстал предо мною, они были отпущены по домам. Как тебе известно, Главарей казнили на рыночной площади в Тьюксбери. Сэр Дэниел Греттон, без сомнения, хорошо помнит те жестокие дни, как помню их я.

Король со вздохом повернулся к камину и устремил глаза на огонь, словно вспоминая ту страшную бойню во время погони, уже после сражения, и суровый долг, лежавший на нем, лорде-коннетабле [8] Англии, тогда всего лишь восемнадцатилетнем юнце.

Исполняя волю брата, он должен был тогда лишить жизни главных военачальников Маргариты Анжуйской, дабы они не могли более противостоять новой Йоркской династии в лице Эдуарда IV, а вскоре после того, как Эдуард и его братья — он, Ричард Глостер и Кларенс — возвратились в Лондон, несчастный, помешавшийся король Генрих VI умер в Тауэре.

Мартин думал о том, что многие, среди них и Греттон, оплакивают жертв той страшной битвы и что недовольство, вероятно, растет. Но станет ли Греттон теперь рисковать жизнью и всем достоянием, присоединившись к каким-либо мятежникам, которые хранят преданность молодому Генриху Тюдору, проживающему в изгнании претенденту на престол? Мартин сжал губы. Скорей всего, нет… Впрочем, он слишком хорошо знал, что честолюбцы в надежде возвыситься, готовы идти на любой риск.

Король повернулся к нему с горькой улыбкой на губах.

— Греттон, как ты сказал, счастливо женат, по крайней мере, так я слышал, но у него нет наследника, и теперь уже вряд ли будет. Однако же у него есть дочь, Крессида, ей почти шестнадцать, и она созрела для брачного ложа.

Мартин посмотрел на него с удивлением. Король опять горько улыбнулся.

— Боюсь, тебе трудно признать, что ты понимаешь, о чем я сейчас говорю.

— Ваше величество, ведь вы не можете… не можете желать, чтобы я… чтобы я вступил в брак с этой… с этим ребенком?

— Да, Мартин, именно это я имею в виду.

— Но…

— Я желаю слишком многого? Даже от того, кто так мне предан?

Мартин стремительно поднялся на ноги, столь же удивленный, сколь и рассерженный, но, увидев, что глаза его сюзерена устремлены на него и требуют, чтобы он выслушал все до конца, снова опустился в кресло и, глубоко вздохнув, мрачный как туча, приготовился покорно слушать.

— Поверь, я знаю, о какой тяжелой жертве прошу тебя. — На мгновение король отвернулся и неловко забарабанил пальцами по подлокотнику кресла. — Мартин, королева больна. Врачи сообщили мне, что ей уже не поправиться — во всяком случае, окончательно. Возможно, и мне придется однажды принести такую же жертву — во благо королевства.

— Ваше величество, признаюсь, я в смятении. Все это так неожиданно, что просто голова идет кругом. Но мне хотелось бы услышать подробно, что вы задумали и как, по-вашему, это может послужить вашим целям.

— Ты граф, ты богат, ты сосед Греттона. Греттон же, несмотря на свое богатство и значительный вес среди приграничных рыцарей и лордов, все-таки не может мечтать о подобном жребии для своей дочери, а она, как мне говорили, свет очей его. Если я смогу поманить его надеждой на столь высокий брак, это приведет его сюда, он будет ждать и останется у меня на глазах… по крайней мере, на те несколько месяцев, пока маячит опасность мятежа.

Мартин все еще хранил молчание, но король видел, что его проницательный, живой ум уже взвешивал ситуацию.

— Тебе нужен наследник, Мартин. Девица молода, восприимчива. Люди, знающие в этом толк, говорили мне, что она более чем хороша собой, впрочем, тут я молчу: ведь у каждого свое представление о красоте. Во всяком случае, мне думается, с этим браком ты не прогадаешь.

— Ваше величество, вы более чем великодушны. Я не хотел бы…

— Дослушай меня спокойно, Мартин. Как я сказал, у Греттона, судя по всему, наследника уже не будет. Девица унаследует огромные поместья, совсем рядом с твоими собственными. По всем меркам это будет блестящий союз. Позволь один личный вопрос, друг мой. Нет ли у тебя на примете среди здешних дам… может, ты кого-то имеешь в виду?

— Клянусь всеми святыми, ваше величество, нет! — В голосе Мартина звучали страдание и протест. — Я все еще не в состоянии думать о чем бы то ни было, кроме Элинор. Вот почему я не мог до сих пор сосредоточиться на докладах ваших лазутчиков.

Король спокойно кивнул головой.

— Так я и полагал. Ты обдумаешь мое предложение, Мартин? В настоящее время я хотел всего лишь пригласить сэра Дэниела с женой и дочерью на рождественские празднества и церемонию ношения короны. Где и собираюсь объявить ему, что желаю устроить весьма выгодный брак его дочери. Отказаться он не посмеет. Мы должны увидеть его дочь и решить, подойдет ли она. Если ты все же будешь возражать против этого брака… — он пожал плечами, — что же, найдем ей кого-нибудь другого.

Мартин закрыл лицо ладонями. Он сидел, наклонившись вперед и чуть заметно покачиваясь в кресле. Король ласково коснулся рукой его плеча и встал.