Ксюша Левина - Королевская няня

Дрогнула и я всем телом, потому что мне стало нестерпимо жаль эту девушку, сидящую на диване, но я же знаю, что всё у неё будет хорошо. Точно будет! если она нам доверится.

Пора атаковать.

 —  Ты так изменилась?  —  она меняла тему уже в четвёртый раз и теперь дошла до моих волос и одежды.  —  Так красиво… Ты о-очень похорошела, даже неожиданно. Нет, ты всегда была хорошенькой, но теперь будто огранённый алмаз… 

И как и прежде, высказавшись, замолчала. Я только пробормотала “спасибо”, и стала думать, как вернуться к нашим баранам и выпытать уже имя того самого фотографа-предателя.

Оксана кусала губу и не прикасалась ни к вину, ни к колбасе, ни к сыру. Она просто молчала, смотрела в ковёр и будто бы хотела скрыться от меня и не видеть, не слышать.

 —  Оксана?  —  неуверенно позвала я, тронула её за плечо.  —  Что-то случилось, я вижу… 

Намеренный намёк на то, что я что-то “чувствую” и “понимаю” заставил Королеву О встрепенуться.

Она перевела на меня свои огромный по-детски наивные глаза и дважды моргнула. 

 —  Видишь?.. О, Лиза, ты это серьёзно?..

 —  Да, Оксана, я серьёзно. Я вижу, что что-то не так и…

 —  Она не хочет никому зла,  —  по щеке Оксаны скатилась мутная от пудры слеза.

Она не хочет. 

Время не прошедшее.

 —  Да,  —  кивнула, чтобы не спугнуть.  —  И?..

 —  Она не хочет никому зла, правда,  —  всхлип и новая слезинка.  —  Понимаешь, она говорит, что ты… ты околдовала его.

 —  Его?.. Ивана?..

 —  Да. И что… что я должна ему родить, что тогда мы все будем счастливы. И я, и дети, и он. Что это наше будущее. Она правда думает о всех нас…

О, как часто я слышала такие слова.

Бог думает о всех нас, Лиза. Он не желает никому зла! Его воля, чтобы ты… и дальше на выбор.

 —  Что она собирается сделать?  —  мой голос стал твёрдым, и я даже перестала делать вид, что пью. Ни к чему эти спектакли. 

От слов Оксаны, от её тона и собственных флешбеков стало реально страшно и внутри поселился какой-то ужас, самый настоящий.

 —  Она…

 —  Твоя мать, Оксана. Она же что-то хочет делать. Шантаж, пресса. Это её план, верно? 

 —  Ты знаешь?  —  Оксана подобрала под себя ноги и наклонилась ко мне, взяла за руки. 

Её пальцы были мокрые от слёз, и я поморщилась, потому что теперь совсем не была уверена, что не злюсь на это наивное существо. А слёзы её неожиданно стали раздражать.

Она знает о чём-то плохом, что сделает мать.

И сидит тут, с вином и дорогой колбасой.

 —  Ну?  —  воскликнула я, вырывая ладони и хватая Оксану за плечи.

 —  Лиза, не кричи на меня!  —  возмущённо вспыхнула Королева О.  —  Это… неприлично. Почему я вообще должна…

 —  Твою мать, ваше величество,  —  прошипела я.  —  Он в опасности?

 —  Я считаю, что нет,  —  настойчиво сделала ударение на последнее слово Оксана. Она вдруг превратилась в капризного избалованного подростка.  —  Мама никогда и никому не желает зла, повторю ещё раз!

 —  О да, как же… 

 —  И я ничего не расс…

 —  А если я скажу тебе, что твоя мать тебя уже обманывала,  —  и я пошла ва-банк. 

Если это сейчас не сработает… уже ничего не сработает. Оксана застыла, остекленела, как куколка.

 —  Глупости.

 —  Никакие не глупости. Она тебя обманула. Твой фотограф… он тебя не предавал. Она просто не хотела, чтобы ты вышла за нищего и…

 —  С чего ты это взяла?  —  Оксана повысила голос и я клянусь, никогда я её такой не видела, и таких высоких нот от неё не слышала. Это был настоящий “бум” среди абсолютной тишины.  —  Гриша… Гриша был… 

 —  Гриша…  —  шепнула я. Что-то вертелось в голове, но несомненно только от того, что не так много я знала взрослых Григориев. 

 —  Да. Гриша. Предатель, я так…  —  Оксана сделала глубокий вдох.  —  Я так… любила… 

И она прижала руку к груди, будто начала задыхаться.

Такой муки на лице я ни-ког-да не видела. Это было искреннее, сумасшедшее горе потерянного человека, который всю свою жизнь не жил своим умом и только мучился… мучился… мучился. 

 —  Этот Гриша… фотограф, верно?  —  зачем-то уточнила я, в надежде услышать уже фамилию Орлов. 

 —  Фотограф… Гриша… И он… я видела фото. И я слышала звонок. Он даже не был… пьян! Чёрт,  —  Оксана теперь плакала, по-настоящему с всхлипами и завываниями.

А моё терпение лопнуло.

 —  Его фамилия Орлов?  —  прямо спросила я.

 —  Ор… орлов?  —  Оксана выпрямилась, зарёванное лицо застыло, а потом губы скривились и она разрыдалась так, что у меня заложило уши, ей богу.

Ответ очевиден. Ор-лов… Ор-лов Гри-го-рий… 

Я чуть было не расхохоталась. Ну прелесть же… до чего хорошо-то! И правда, грустный Орлов, который свою студию назвал… “О”, и я-то думала из-за своей фамилии. Теперь, кажется очевидным, что из-за имени одной очаровательной особы.

 —  Ты не веришь мне?  —  прямо спросила я.  —  Я никогда тебе не лгала.

 —  Ты Ивана увести хотела,  —  обиженно заявила Оксана.  —  И мамочка говорит, что увела. Я, конечно, не хочу ей верить, я тебя понимаю, но знаешь что… я считала, что мы подружки… подружки так не поступают…

 —  Оксана, мы подружки,  —  заверила я.  —  Ты мой самый близкий человечек,  —  кивнула трижды, и на каждое движение Оксана моргнула, как парализованный страхом кролик.

 —  Правда?  —  она придвинулась ещё ближе ко мне.  —  И ты меня не бросишь?

 —  Оксана… всё что угодно для тебя,  —  ласково произнесла я, даже не чувствуя особых угрызений совести.  —  Ты мне веришь?

И протянула ей бокал для храбрости.

 —  Но мамочка…

 —  Мамочка любит тебя. Она не желала тебе зла, она просто думала, что так будет лучше,  —  с улыбкой, как ребёнку, обещала я.  —  Но мамы не всегда знают как лучше. Они тоже ошибаются… и мы должны их простить и исправить ошибки.

Оксана кивала снова и снова, я так боялась, что она сорвётся с крючка, что следила за каждым её малейшим движением, за каждой эмоцией, настраивалась на неё и осторожно про —  И мы должны всё исправить и не дать ей совершить ещё больше ошибок. Да?..

 —  Я…  —  Оксана отвернулась и мы потеряли зрительный контакт.  —  Мне нужна секунда… 

Бах-бах…

Сейчас она или со мной или окончательно против меня.

должала. 

 —  Нет…  —  наконец выдохнула Оксана и посмотрела на меня так жалобно, что всё внутри перевернулось.

Нет.

Нет?

 —  Оксана?..

 —  Нет, нет, нет! Не говори больше ни слова про мамочку! Она… предупреждала! Ясно? Предупреждала! Я же… верила, что ты не такая. Я приехала к тебе! Я… блин! Дура доверчивая! 

Оксана встала и посмотрела на меня с ужасным сожалением. Ей правда было жаль, что так случилось. Она правда хотела бы мне верить, и почему-то стало стыдно, самую капельку, но стыдно.

Нет, я Оксану не предавала, но, пожалуй, была слишком самоуверенна, решив, что она поверит моим словам вот так сразу. 

Однако, теперь у меня были ответы, я знала кто тот самый фотограф. И я знала, что прямо сейчас в опасности Иван, только Оксана мне, увы, не поможет, если не поверит. А она не поверит, если не увидит. А она не увидит… 

Не запирать же её, бедолажку, прямо тут? 

Хотя… фанатка исторических романчиков может и согласилась бы на маленькое приключение с похищением… или сдала бы меня ментам. Как вариант.

Она ходила по комнате, как будто не могла никак успокоиться, и заламывала руки. Бормотала что-то про предательство и страшное разочарование.  А я думала, как же этих двоих заставить пообщаться… И как выяснить что там с Иваном.

Первым делом написала ему СМС:

“Не пей ничего из рук ИН”

“И никуда с ней не ходи!”

“И не спи!!”

 —  Хорошо,  —  согласилась я, опустив глаза.  —  Вы правы, Оксана. Давайте я просто… отвезу вас домой.

 —  Да… да. Давай.

Она сжала губы так плотно, что они побелели и уверенно посмотрела на меня, как на самого настоящего врага.  

 —  Думаю, так будет лучше,  —  Оксана кивнула и стала собираться. Обиженно, очень демонстративно.

Я даже узнавала в этом Феню, а вот Мика бы до скандала не довела. Закрылась и отвернулась бы мгновенно, будто вообще не понимает о чём тут можно беседовать дальше. 

О том, что Оксана могла бы вызвать такси, я не забыла. Но мне нужна была эта поездка. 

Главное, зверя не спугнуть, не делать резких движений и вообще ни слова не говорить. Пока Королева настроена на поездку и ни о чём не догадалась… всё пройдёт без сучка, без задоринки.

Мы спустились вниз и подошли к моей машинке. 

 —  А ты разве не…

 —  Не успела,  —  ответила я, догадавшись, что Оксана переживает не пила ли я.  —  Ни глотка.

 —  Ты… заманила меня, да?

Мы стояли по обе стороны от машины. Она у пассажирской дверцы, я у водительской. 

Вот сейчас, главное, чтобы она просто села в чёртову машину и больше ни слова мне не сказала! 

Ну же, Оксана, не подведи!

 —  Ты хотела напоить меня! Хотела меня просто разговорить… но зачем? Ради чего? От тебя ничего больше не зависит! О боже, кого я пригрела…

Оксана драматично шептала, завывала и вообще, явно, чувствовала себя на все сто, как героиня своих романов.