Казалось, дома здесь выкопали из-под земли вместе с углем, который, как было известно Уолли, добывался в этом месте, пока запасы его не истощались. Горстка запыленных шлаком домов — это и был Кредл-Крик.

Только жиденькие струйки дыма, поднимавшиеся к небу из печных и каминных труб, свидетельствовали о том, что в этой Богом забытой дыре живут люди.

Тонкая корка льда с хрустом проломилась у Морроу под ногами, ботинки промокли, едва он, выйдя из машины, направился в поисках информации к заправочной станции.

— Черт! — выругался он, взглянув на свои любимые ботинки, и, наклонившись ниже, понял, что грязь не единственное, что так его обеспокоило: от ботинок шел отвратительный запах.

Вытащив из кармана носовой платок, Уолли очистил обувь от грязи и брезгливо выбросил его в мусорный ящик. Начало не предвещало ничего хорошего: он уже жалел, что взялся за это дело, и корил себя за жадность. Если бы не долги, он бы никогда не взялся за, такую поганую работу. Копаться в грязи и тревожить занятых людей — самое последнее дело.

Уолли вошел в помещение заправочной станции и час спустя с радостной улыбкой двинулся к машине. На такое он и не рассчитывал! В общем Морроу узнал все о семье Хьюстон, которая здесь теперь не жила.

Посмотрев на склон горы за заправочной станцией, он сквозь густые ветви сосен увидел кладбище, о котором упоминал осведомитель. Со слов этого человека, в городе остался единственный член семьи Хьюстон, да и тот на глубине шести футов. Его кости смешались с угольной жилой, на которой когда-то строился Кредл-Крик.

Уолли сел в машину и поехал в сторону «Бара Уайтлоу».

Судя по всему, Мортон Уайтлоу был самым осведомленным человеком относительно игрока и его дочерей. Все то время, что семья находилась в Кредл-Крике, они жили по соседству с баром.

— Это ей наверняка понравится, — шепнул себе под нос Уолли, представив, как заблестят глаза Леноры Уиттьерс, когда она узнает о происхождении Квин Хьюстон. — По соседству с баром… через дорогу от шлюх. Черт… и это в расцвете сил!

Морроу свернул за угол и увидел горевшую красными огнями вывеску: «Бар Уайтлоу».

Итак, он его разыскал. Сейчас надо просто получить подтверждение тому, что он узнал на заправочной станции, и он сможет покинуть город еще засветло. Если поторопиться, то он доберется до Кноксвилла и первым утренним рейсом улетит домой. А вот если он припозднится, придется ночевать в машине. Мало приятного в том, чтобы оказаться в таком положении в разгар зимы, в затерянном где-то в горах городишке, похожем на те, что он видел в фильмах по романам Стивена Кинга… Бр-р-р!

Судя по всему, люди здесь бедствуют. Удивительно, чтобы картежник — и жил в таком месте?! Впрочем, Джонни Хьюстон, как и все остальные жители Кредл-Крика, не жил, а вел полуголодное существование.

Открыв дверь, Уолли вошел в бар. Ему тут же захотелось зажать нос или вообще перестать дышать. Он решил закурить. Вдыхать никотин гораздо здоровее, чем дышать вонью, которая так и била ему в нос.

Первый же вопрос Уолли вызвал ответный вопрос хозяина бара.

— Вы хотите знать о семье Хьюстон? — Мортон Уайтлоу заулыбался. Он не сомневался, что когда-нибудь придет час расплаты для дочерей Джонни Хьюстона за их мерзкое отношение к нему. — Как много… и почем?

Уолли сморщился и полез в карман. Надо было думать, что он встретится здесь с одним из подонков. В бизнесе, которым он занимается, часто попадаются люди, готовые за деньги наплести все, что угодно.

— Вот деньги за все, что знаете, — сказал он, выложив на стойку бара пять двадцаток и прижимая их рукой, пока человек с одутловатым лицом не кивнул головой в знак согласия. Только Морроу отнял руку, как Уайтлоу в мгновение ока заграбастал купюры.

За беседой время пролетело незаметно. Не успел Уолли опомниться, как солнце стало скрываться за вершинами деревьев.

— Мне пора, — бросил он, пряча блокнот в карман и потуже натягивая шляпу на голову. — Спасибо за информацию, мистер Уайтлоу.

Мортон кивнул.

— Всегда к вашим услугам. — Он улыбнулся, обнажив гнилые зубы.

Уолли содрогнулся. Он хорошо знал о своих физических недостатках, но в этой дыре он чувствовал себя джентльменом и чуть ли не красавцем.

Добежав до машины, Морроу сел за руль и захлопнул дверцу. Впервые за все то время, что он работал на Ленору Уиттьерс, Уолли пожалел ее жертву. Каким образом женщина в таком месте, как Кредл-Крик, осталась порядочной, было выше его понимания.

Почему дочери Джонни Хьюстона не попали в находящийся рядом с их домом бордель, на что Уайтлоу прозрачно намекал, было для Уолли загадкой. Понятно, что Мортон все выдумал и никогда не был в близких отношениях ни с одной из сестер. Понять всю горечь унижения может только тот, кто испытал это на себе. Мортон Уайтлоу мог хотеть… мог мечтать… но ему ни разу не удалось переспать ни с одной из дочерей картежника, Уолли это прекрасно понял. Он видел Квин Хьюстон, а кроме того, хорошо чувствовал женщин. Квин скорее перережет себе горло, чем переспит с таким, как Уайтлоу. Да ни за что на свете!

Сейчас перед Уолли стояла дилемма: изложить то, что он чувствует, или то, что ему поведали: одни лишь сплетни.

Вздохнув, Морроу нажал на газ и выехал из Кредл-Крика. Чертовски плохо, когда в бизнес вмешивается совесть.


Аллен Уиттьерс пришел в ярость. Он случайно обнаружил, что Ленора заплатила какой-то частной сыскной фирме огромную сумму денег. Ему не надо было спрашивать за что. Он слишком хорошо знал жену, чтобы питать иллюзии, будто она заподозрила его в любовной связи. Ленора всегда совала нос не в свои дела, и сейчас у него не было сомнений, что вся ее деятельность связана с их внуками.

Аллен в бешенстве стал расхаживать по кабинету, перебирая в уме различные варианты. Он мог прижать Ленору и заставить ее признаться, мог притвориться, что ничего не знает, как делал многие годы, и будь что будет. Или… мог бы своими собственными руками задушить ее!

Весьма заманчивая перспектива. Аллен даже вздрогнул от этой мысли и направился к бару. Плеснув в стакан виски, он залпом осушил его. Жидкость обожгла горло и вышибла слезу. Но теперь Аллен мог списать свои слезы на спиртное, а не на обуревавшие его эмоции.

Однако вновь бросив взгляд на оплаченные чеки, он пришел в ярость, виски придало ему решимости. Схватив чеки, Уиттьерс вылетел из кабинета. На этот раз его жена зашла слишком далеко.

Ленора была во дворе — поучала садовника, ругалась с чистильщиком бассейна, в общем, занималась чем угодно, только не своими делами. Увидев Аллена, выходившего из патио, она в ужасе замерла.

Даже отсюда было видно, что он в бешенстве. Об этом свидетельствовали его расправленные плечи и тяжелый взгляд.

Душа Леноры ушла в пятки. Она ненавидела, когда он начинал отстаивать свои права.

— Ленора!

Ленора нахмурилась. Он никогда не кричал на нее. Вернее, она не могла припомнить, чтобы он хоть когда-нибудь повышал голос. Сначала она хотела сделать вид, что не замечает его, но что-то подсказывало ей: лучше объясниться сейчас. Отдав последнее распоряжения, она, словно девочка, ринулась к дому по свежескошенной лужайке.

— Аллен!

Раньше она с помощью одной интонации могла поставить его на место, но сегодня…

— Что это такое, черт возьми?

Аллен помахал чеками у нее перед носом. И несмотря на то что Ленора была без очков, а один из чеков упал на землю, она сразу догадалась, в чем дело.

Она сначала вся вспыхнула, а затем побледнела.

— Ты безответственная сука, — заявил Аллен. Бесстрастный голос мужа напугал Ленору больше, чем если бы он кричал на нее.

— Да как ты смеешь?! — взорвалась она, стараясь перехватить инициативу и перейти в наступление.

— Нет, Ленора, как смеешь ты? Неужели ты не любишь наших внуков? Почему без зазрения совести вмешиваешься в их жизнь и жизнь их отца? Я не замечал за Коди Боннером ничего плохого. Уверен, ты не любишь его только потому, что он не позволяет тебе взять над ним верх. Ведь именно это тебя и бесит, а?

— Я не желаю разговаривать с тобой в таком тоне, — заявила Ленора, с тревогой оглядываясь по сторонам. Не дай Бог, их услышат рабочие в саду. Это просто недопустимо.

Оттолкнув мужа, она направилась к дому, чтобы продолжить разговор при закрытых дверях, но Аллен, схватив ее за руку, резко развернул лицом к себе.

— Ты не только выслушаешь меня, но и сделаешь то, что я тебе прикажу! — воскликнул он. Ленора стала хватать ртом воздух.

— Ты не смеешь приказывать мне, как какой-то служанке. Предупреждаю тебя, Аллен! И кроме того, я сделала это потому, что люблю своих внуков и желаю им добра.

— Я думаю, они будут куда счастливее, если ты отстанешь от них. Ты превратила их жизнь в ад. Может, ты забыла лица мальчиков во время последнего судилища, а я вот помню. Коди Боннер — честный и прямой человек и к тому же прекрасный отец.

— Но женщина, которую он нанял, таковой не является! — Ленора, распалясь, говорила все громче: — Она не достойна жить под одной крышей с нашими внуками, и я докажу это.

— Каким образом? С помощью грязного детектива, которого ты нашла в «Желтых страницах»?

Ленора снова покраснела, и Аллен догадался, что попал прямо в точку.

— Ты ведь именно так и поступила? О Господи! Какая глупость! И мне хотелось бы знать, что тебя не устраивает в Квин Хьюстон? На мой взгляд, она чудесная женщина и очень привязана к мальчикам. Что тебе в ней не нравится?

— Она дрянь… просто грязная нищенка! Я не желаю, чтобы о моих внуках заботилась какая-то оборванка.

— Значит, чем больше у человека денег, тем он честнее и порядочнее? Помнится, у твоего отца в избытке было первое и ничего из последнего.

В наступившей тишине раздался звук звонкой пощечины. Ленора с удивлением посмотрела на свою покрасневшую ладонь, а затем на лицо Аллена.

Муж угрожающе улыбнулся, и Ленора невольно отступила.