У бандита снова возникло желание убить ее, это было бы забавно. Но сначала дело.

— Мне нужны, — прорычал он, дернув ее за волосы и притягивая к себе, — одежда, ружья, еда и баба, хотя не обязательно в таком порядке. — Он снова громко расхохотался.

Слезы выступили на глазах Квин, когда он за волосы потащил ее в комнату, но она скорее бы умерла, чем заплакала. Этот человек сумасшедший, и он убьет ее, но ему не дождаться ее слез.

В течение нескольких минут все в доме было перевернуто вверх тормашками. В кабинете, в нижнем ящике стола Коди,

Стрэттон нашел ружье и пистолет. Не обнаружив пуль кроме тех, что уже были в оружии, он долго и громко ругался, угрожая убить Квин.

— Я же сказала вам, — спокойно, словно ребенка, убеждала его Квин, — что ничего об этом не знаю. Я здесь только домоправительница.

Он ударил ее кулаком в лицо, заставляя замолчать.

— Значит, ты пойдешь со мной! — закричал он в бешенстве. — Будешь управлять моим домом!

Квин едва не задохнулась от зловонного дыхания. Чтобы не спорить с ним, она просто закрыла глаза и постаралась не дышать.

— Открой глаза, сука! — закричал он. — Пора отправляться в путь. Надень пальто! Когда я уложу тебя, твоя задница должна быть горячей, а не холодной как лед!

Квин схватила пальто, и он поволок ее к двери. Впервые в жизни она пожалела, что уехала из Кредл-Крика. Там она знала всех врагов в лицо.

Снег, мягкий и пушистый, падал ей на лицо, охлаждая горевший на лице синяк и слепя глаза. Она поморгала, чтобы лучше видеть и знать, в каком направлении ее волокут.

Оглянувшись, она с горечью поняла, что падающий снег запорашивает их следы и надежды на помощь нет никакой.

Подумав о Коди, Квин вдруг потеряла хладнокровие и попыталась вырваться из железной хватки, но грабитель был гораздо сильнее, и она, поскользнувшись, упала в снег. Пнув ее под ребра ботинком, Стрэттон разразился проклятиями.

— Вставай, шлюха! — заорал он, рывком ставя ее на ноги. — И только упади еще раз! Я тогда завалю тебя на спину и приведу в чувство хорошо известным способом.

Его мерзкая угроза, сопровождаемая громким смехом, и рука, вцепившаяся в ее одежду снизу, говорили о том, что сопротивление бесполезно. Остается только молиться и надеяться на чудо. Может, ей удастся где-нибудь вырваться и убежать, а пока надо притвориться послушной.

Глава 10

У Коди учащенно забилось сердце, когда он увидел крышу своего дома. Свернув с заснеженной дороги, он въехал во двор, резко нажал на тормоза и выскочил из машины, даже не заглушив мотор. Дорожку, ведущую к дому, которую он так тщательно расчистил утром, снова засыпало снегом. Он посмотрел в сторону дома и прошептал:

— Господи, сделай так, чтобы с ней ничего не случилось! Сквозь снежную пелену он увидел, что входная дверь открыта. Страх подтолкнул вперед, и Боннер рванулся к дому, лишь раз завязнув в глубоком снегу.

Быстро взбежав на крыльцо, он в ужасе остановился перед выбитой дверью и тут же отпрянул назад, увидев черный отпечаток ботинка в самом центре двери. Ни секунды не мешкая, он вбежал в дом. Там царил полный хаос — Вирджил Стрэттон здорово постарался.

— Боже! — только и смог воскликнуть Коди. Вид разгрома, учиненного в доме, свидетельствовал о том, что молиться уже поздно. Спотыкаясь о поваленную мебель и наступая на разбросанные повсюду продукты, Коди в панике вбежал в гостиную.

— Квин! Квин! — звал он.

Никто не откликнулся на его зов, и только туг до сознания Коди дошло, что означают царившая в доме тишина и весь этот хаос. Теперь он боялся увидеть ее, потому что если она здесь, то уже мертва.

На кухне тоже был кавардак. Не задерживаясь здесь, он стал бегать по дому, выкрикивая ее имя. Телефонные шнуры везде были оборваны, одежда валялась на полу.

— Сукин сын! — прошептал Коди. — Я убью тебя за то, что ты с ней сделал.

Нервы Боннера напряглись до предела, теперь его трясло от ярости.

В три прыжка преодолев лестницу, он заскочил в холл и остановился, решая, что делать дальше.

Холодный ветер охладил его пыл, и Коди, водрузив на место вышибленную дверь, стал обшаривать дом в поисках улик. Это было старое армейское правило, о котором он сгоряча забыл: иметь дело только с неопровержимыми доказательствами, оставив предположения другим.

Откуда-то тянуло сквозняком: он двинулся в этом направлении и снова оказался на кухне. Встав на пороге, огляделся, и тут его внимание привлекла кухонная дверь, ведущая на задний двор: она была слегка приоткрыта.

— Черт! — выругался он, кляня себя за то, что не заметил этого сразу и только потерял драгоценное время. Он выбежал на веранду, огляделся и увидел то, что искал. От дома к лесу вели следы. Снег быстро заметал их. Сбежав с веранды, Боннер упал на колени, ощупывая то место, где падала Квин. Схватив горсть снега с отпечатком ее колена, он в ярости зажал его в кулаке и сжимал до тех пор, пока снег не растаял и сквозь пальцы не полилась вода.

По очертанию ступни и длине шага было видно, что бандит высокого роста. Большую часть пути он, судя по всему, волок Квин за собой.

Гнев переполнил душу Боннера, когда он понял, что с ней произошло и что, возможно, ей еще предстоит перенести, Этот каторжник перешел всякие границы и не остановится ни перед чем!

Еще раз окинув взглядом цепочку следов на снегу. Коди принял молниеносное решение. Он вернулся в дом, поднялся к себе в спальню, моля Бога о том, чтобы мерзавец не нашел и не уничтожил вместе с другими вещами его сотовый телефон.

Есть! Надежды его оправдались! Телефон лежал за прикроватной тумбочкой, куда Коди случайно смахнул его, останавливая звонивший будильник.

Зарядное устройство лежало на нижней полке шкафа каким-то чудом оно уцелело при разгроме дома. Если в трубке не «сдохли» аккумуляторы, то ему здорово повезло.

Ему повезло.

Коди поспешно набрал номер. В ожидании ответа он снял с верхней полки вещевой мешок и бросил его на кровать, и как раз в это время откликнулся диспетчер Абела Миллера. Придерживая плечом трубку, Боннер развязал мешок и, покопавшись в нем, вытащил полуавтоматический пистолет и коробку с пулями.

— Говорит Коди Боннер. Передайте шерифу Миллеру, что убийца Патрика Муни побывал в моем доме. Скажите ему что Квин исчезла, а в доме все вверх дном. Пусть шериф вместе с поисковой командой как можно скорее прибудет сюда.

Голос диспетчера звучал еле слышно, и связь несколько раз прерывалась, но даже по отдельным фразам Коди понял, что тот пытается уговорить его дождаться подмоги.

— У меня нет времени! — закричал Коди. — Снег заметает их следы. Если я буду ждать, то они совсем исчезнут. Скажите Абелу, чтобы он двигался к горам, прямо за моим домом. Я пойду первым… и надеюсь, что успею их догнать. — Он глубоко вздохнул и, закрыв глаза, представил себе на минуту, что ждет Квин, если он не успеет вовремя. — Пусть поторопится, — добавил он. — Очень прошу.

Коди положил трубку, не сомневаясь, что диспетчер тотчас свяжется с шерифом. Только бы помощь подошла поскорее. Стоит им опоздать, и жертв будет больше: если Квин и его самого не убьет Вирджил Стрэттон, то это сделает снежный буран.


Слезы катились по лицу Квин, но причиной тому была не боль, а сильный снег, обжигавший лицо.

Она давно перестала ориентироваться в густой чащобе. Уклоняясь от низко висящих, отяжелевших от снега ветвей деревьев, она натыкалась на тонкие голые сучья кустарника, которые больно хлестали лицо.

Она постоянно облизывала сухие, потрескавшиеся губы. Проведя по ним языком в очередной раз, она почувствовала соленый привкус крови.

Дважды за время пути Вирджил коротким резким окриком заставлял ее прислоняться к дереву, а сам в это время ориентировался по компасу и сверялся с нарисованной от руки картой.

Квин тоже старалась определить, где они находятся, но видимость была не больше десяти — двенадцати футов. Снег кружил в кронах деревьев, окутывая землю сплошной снежной пеленой. Квин была на грани истерики, понимая, что, если ей удастся убежать, ее заметет пургой. Боже, как же далеко отсюда Коди и Кредл-Крик!

Наблюдая за тем, как тщательно Вирджил ориентируется на местности, Квин внезапно поняла, что он идет не просто наугад, стараясь оторваться от погони, а движется к определенной цели. От этого открытия паника Квин только усилилась. Более того, когда они дойдут до его берлоги, то запас сухих и консервированных продуктов, который он захватил с собой, позволит ему преспокойно перезимовать там. Охваченная отчаянием, Квин решила во что бы то ни стало убежать от него.

— Пошли, сука! Пошевеливайся! — заорал Вирджил, перекрикивая вой ветра и дергая ее за рукав пальто.

Квин уперлась, изо всех сил стараясь удержаться на ногах, и он, не ожидая сопротивления, на какое-то мгновение утратил равновесие и опрокинулся на спину, задев головой заснеженные ветви. Снег лавиной обрушился на него, запорошив глаза.

Квин рванулась в сторону и побежала. Сейчас или никогда! Лучше замерзнуть в снегу, чем погибнуть от рук этого бандита. Ее длинные ноги вязли в сугробах, но она упорно стремилась вперед, лишь бы убежать как можно дальше, пока он не протрет глаза.

Внезапно у нее над головой просвистела пуля. Она резко остановилась, затем упала на колени, и в это время он выстрелил снова.

— Боже! — простонала она, закрывая лицо руками. Побег не удался, и теперь ей было ясно, что он предпримет, если она выкинет еще один такой трюк.

Впрочем, уж лучше получить пулю в голову, чем быть изнасилованной бандитом, а потому Квин вновь рванулась вперед в надежде, что он прикончит ее одним выстрелом. Но увы…

Злость помутила разум Вирджила, и он, в два прыжка настигнув беглянку, заломил ей руку, опрокинул на спину и больно пнул под ребра. Когда она попыталась ответить ему тем же, мерзавец громко расхохотался. Он любил, когда сопротивляются, любил, когда люди страдают от боли. Это только сильнее возбуждало его.