Но не отправиться сегодня вслед за Верой он никак не мог. И он все сделал правильно – и в школе, когда «возникал» ничтожный Денисов, а весь класс его науськивал, ожидая шоу, и в парке. Вот разве что когда с Верой прощался – малость притормозил. И не смог сказать то, что собирался. Но это ничего. Скажет. Потому что у Глеба была еще одна мысль.

Почему-то он, как и многие люди, у которых слишком много суровых трудовых будней в жизни, очень много надежд возлагал на праздники. Праздника, чуда ему ой как не хватало!

А завтра – День святого Валентина, снова в школе праздник. На него-то и собирался Глеб пригласить Веру Герасимову. Ведь что там, на этом празднике, будет? Наверняка что-нибудь очень хорошее, необыкновенное, чего в жизни каждый день не бывает. Недаром туда можно пройти только в паре с девушкой. И хоть танцы Глеб не особо любил, почему-то он сейчас был уверен, что дискотека, посвященная святому Валентину, покровителю влюбленных, будет замечательной. Он-то ни разу еще на дискотеки не ходил, но те, кто там бывал, уверяли, что веселье бывает просто волшебное. С Верой, он хотел пойти на дискотеку именно с Верой! Но почему-то застеснялся и не пригласил ее – в парке или у ворот ее дома хотя бы. И Глеб ругал себя – трус, трусина, трусятина!

«Но ничего! Я приглашу ее завтра с утра в школе! – с такой решительной мыслью Глеб зашел в подъезд своего дома. И, остановившись у двери с зажатыми в руке ключами, от всей души мысленно попросил: – Помоги мне, пожалуйста, святой Валентин! Я очень хочу, чтобы у меня все получилось!»

Фыркнув и усмехнувшись тому, что он совершает такие девчачьи поступки – к святым за помощью обращается, – Глеб вошел в квартиру.


На следующий день в школе было очень беспокойно. То и дело по коридору проносились ребята и девчонки с открытками-«валентинками» в руках. А за ними бежали те, кому таких «валентинок» не досталось, а потому они непременно хотели посмотреть то, что пришло счастливцам.

Уже с утра в спортивном зале не проводились уроки физкультуры, а началась подготовка к крупномасштабной дискотеке. Занимались этим только старшеклассники – и больше никого, даже одним глазком посмотреть, туда не пускали. Для этого возле дверей спортзала на переменах и даже уроках дежурили дюжие молодцы из десятых и одиннадцатых классов. Любопытным, которые все равно толпились под дверями, иногда удавалось услышать, как проверяли звук аппаратуры, настраивали музыкальные инструменты. Обещали «живую музыку» – должны были играть две школьные рок-группы, «Барбаросса» и «Веселые мутанты», которые всегда соревновались друг с другом – за оригинальность и необычность текстов, музыки и исполнения, за количество фанатов, которые, кстати, иногда вероломно перебегали из поклонников одной группы в поклонники другой.

Так что скоро, уже совсем скоро дискотека, посвященная благородному дону – заступнику всех, кто влюблен и в кого влюблены, должна была начаться. А это означало, что у всех, кто на нее собирался, времени очень мало – как только закончатся уроки, нужно бежать домой, наводить шик-блеск-красоту и торопиться обратно в школу. Попутно, конечно же, захватив свою «пару».

В восьмом «А» таких пар было две – Марысаева с Пряжкиным и Яценко с Ольгой Прожумайло. Вторая пара возникла в последний момент. О том, как она образовалась и кто у них кого пригласил – Прожумайло Яценко или Яценко Прожумайло, не знал никто. Ребята строили всякие предположения. Но Оля Прожумайло делала такое загадочное лицо, что ничего понять было по нему невозможно. А Яценко только отмахивался – и страшно стеснялся.

Те же, кого пригласили на сегодняшнюю дискотеку «чужие», все уроки и перемены ощутимо волновались.

«Ты в чем пойдешь? А ты?» – спрашивали друг у друга девчонки.

Приглашенные же мальчишки ни о чем друг у друга на тему предстоящей любовной дискотеки не интересовались. Их волнение угадывалось лишь по тому, что они были сегодня не такими шумными и беспокойными, как обычно.


Вера Герасимова вела себя как всегда. Интерес разоблачить ее тайну, к большому счастью для Веры, как-то угас. А все из-за тревожно-таинственного праздника! Конечно, День святого Валентина не был официальным праздником, но открытки и подарки все вокруг дарили и получали в большом количестве.

«Как это все буржуазно!» – свысока глядя на девчонок, мотающихся по школе с открытками-«валентинками» и сувенирной дребеденью, думала Вера. Ей было приятно, что этот праздник влюбленных ее не огорчает – как, например, тех девчонок, которых никто из мальчишек не поздравил (а таких в восьмом «А» оказалось больше половины).

А еще Вера делала вид, что между ней и Тереховым никакого разговора не произошло, что ничего из-за него не изменилось. С утра, когда она проснулась, ей вообще все вчерашнее показалось фрагментом сна. В школе же она как-то, впрочем, покосилась на Глеба – только чтобы проверить, что он делает. И наткнулась на его взгляд… Конечно, она тут же отвела глаза. Но на одной из перемен углядела, как, тоже стараясь остаться незамеченным, Терехов оглянулся на нее.

Также она взгляд Игорька Денисова перехватила. Тот нагло смотрел на нее – но все-таки отвернулся, когда Вера, не мигая, на него уставилась и даже сурово сдвинула брови.


Девочкам восьмого «А» сегодня повезло – их учительница труда болела, так что после четырех уроков они могли быть свободны. Мальчишкам же предстояло отправиться на свой спаренный «труд». Известие девчонок обрадовало – и Веру в том числе. Но – ох, каким же нудным сразу показался последний, всего лишь четвертый по счету, урок, как нескончаемо долго он тянулся! Все – и девчонки, и мальчишки откровенно изнывали, «размазывались» по партам, шушукались, перекидывались записочками и учительнице отвечали кое-как.

Вера тоже замучилась в этот день. Почему-то праздник святого Валентина ей не нравился. По телевизору должен сегодня идти хороший старинный фильм, посмотреть который Вера мечтала уже давно. Вот там – про любовь, вот там – да: романтизм так романтизм! Так что уж скорее бы все кончилось… И теперь, с отменой урока труда, все для нее складывалось удачно – к началу фильма она опоздала бы, если бы отсидела все уроки, а теперь как раз успевала.

Девочка подняла глаза к потолку, думая про фильм, о котором она читала много интересного и сюжет которого хорошо знала. И тут как-то активно завозился ее сосед по парте Кирюша Столбиков – и придвинул к Вере какую-то записку.

«Передал кто-то, – поняла Вера. – Явно со среднего ряда». Она развернула листок, сложенный пополам, и прочитала:

«ИЗВИНИ, ЧТО ПОЗДНО: ПРИГЛАШАЮ ТЕБЯ НА ДИСКОТЕКУ СВ. ВАЛЕНТИНА!»

Как обычно, без подписи. Но теперь-то Вера знала, чье это творчество!

Она покраснела. Внимание Глеба было так приятно. К тому же он оказался таким хорошим, простым и легким в общении. Она-то иногда думала, что Терехов – немного заносчивый, как все отличники и уверенно идущие к своей цели люди. А выяснилось – нет, вовсе не заносчивый… Неужели он и правда хорошо к ней относится? Но как же не хочется идти на эту дурацкую дискотеку!

Да, Вере туда действительно не хотелось. Ведь она не будет там самой красивой, самой стройной. И самой популярной тоже не будет. Даже просто красивой, стройной, пусть даже не популярной – не будет. И хоть смеяться над ней уже никто не станет – не посмеют, Вера научилась защищаться и давать сдачи, но многие взгляды: презрительные, насмешливые, брезгливо изучающие, взгляды «мимо», как будто она такая невыразительная, что и внимания не достойна, взгляды превосходства – все они обижают еще похлеще глупых дразнильных слов. А Вера не хотела, чтобы на нее так смотрели.

«Не пойду! – решительно подумала Вера, после звонка поднимаясь из-за парты. – Не буду позориться все равно!»

Она вырвала из блокнота листок, написала на нем:

«ГЛЕБ, СПАСИБО! НО – НЕ МОГУ ПОЙТИ!

ВЕРА»

Сложила пополам, надписала сверху Глебову фамилию. Обернулась и передала свою записку сидящему сзади – для отправки по этапу Глебу Терехову. Села подчеркнуто прямо и независимо. И весь урок назад не оглядывалась.


Если бы Вера была повнимательнее, если бы не перепутывала у себя в голове реальность, мечты и выдумки, то она обязательно обратила бы внимание на то, что на всех уроках, кроме первого, Коля Пряжкин, которому и так уже пригрозили суровыми карами за прогулы, не присутствовал. Не было также и его поддувалы-подпевалы Игорька. Она и раньше, конечно, за их перемещениями в пространстве не наблюдала, но в этом случае можно было бы и понаблюдать.

Увидела бы она также, если бы была внимательнее, с каким удивлением посмотрел на нее Глеб, получивший записку. Как он ринулся к ней, как только закончился урок! Правда, бурный поток вскочивших из-за парт одноклассников помешал ему, и Вера, которой было всего несколько шагов до двери, уже отчалила…

И еще бы ученица Герасимова заметила (если бы не так поспешно в коридор выскочила), что вдруг в классе появился физкультурник и попросил всех мальчишек что-то переставить в спортзале. Те, хоть и с нытьем, отправились за ним. А девочки двинулись в гардероб. И Вера с ними. Оделась и направилась домой – ведь ее ждал прекрасный фильм.


«Что это может значить-то? – удивился Глеб, глядя на Верину записку. – Что значит – „не могу пойти“? Куда? Про что это она?»

Он же так и не смог пригласить Веру на дискотеку! Так и не решился! Глеб все тянул время – потому что боялся сделать что-нибудь не так. Ведь проигрывать он не любил… Так что после первого урока Глеб к Вере не подошел. И после второго так и не собрался. И после третьего – тоже, хотя один раз оказался в непосредственной близости от Вериной парты. «Ничего, – убеждая себя, подумал занервничавший Глеб, – сразу после четвертого урока подойду. Больше уже не будет возможности – она уйдет домой. Так что я это сделаю!..»

И тут вдруг эта записка… Прочитав ее несколько раз внимательно, Глеб, конечно же, понял, что имеется в виду – куда Вера не может пойти. Но… Неужели она читает его мысли? Ведь он-то хорошо знает, что никакой записки Вере не посылал, а значит, и отвечать ей не на что. Неужели она предупредила его порыв – догадалась как-то? Ну и девчонка! Подойти к Вере, чтобы все выяснить, нужно было непременно!