Пальмерстон торжествовал, когда ему это удалось, потому что оказалось, что его расчеты оправдались и Луи Филипп был не склонен предпринимать военные действия ради своего египетского союзника. Вместо этого он присоединился к другим государствам, которые обязались поддерживать Турцию и Египет в том положении, в котором они находились.

К смелым — и успешным — действиям Пальмерстона дядя Леопольд и французы отнеслись с тревогой, и между Англией и Францией наступило охлаждение. Альберт был на стороне дяди и французов и убедил меня, что я должна стать на их сторону.

Тем временем правительство все слабело. Успехи во внешней политике имели мало значения для народа; внутренние дела были для них гораздо важнее.

Удар был нанесен в мае — когда мне исполнилось двадцать два года. Бюджет, представленный правительством, отражавший тенденцию к свободе торговли и включавший сокращение налога на импорт сахара, был отвергнут большинством в тридцать шесть голосов. Сэр Роберт Пиль немедленно поставил вопрос о вотуме недоверия правительству и одержал победу, правда, большинством только в один голос, но и этого было достаточно. Альберт был очень серьезен.

— Это значит, что предстоят выборы.

— Молю Бога, чтобы вига одержали победу, — сказала я.

— Я думаю, любовь моя, это маловероятно.

— О, Альберт, я просто не могу подумать об этих ужасных тори у власти.

— Моя любимая, сэр Роберт Пиль — один из самых замечательных государственных деятелей в стране, я бы сказал, самый замечательный.

— Я терпеть не могу этого человека, — гневно сказала я.

— Я думаю, если ты дашь ему возможность проявить себя, ты изменишь свое мнение. Когда он являлся к тебе, он чувствовал твою враждебность и поэтому нервничал. Мне кажется, если ты забудешь о своей неприязни, ты сможешь его лучше узнать.

— Как можно забыть о неприязни?

— Рассуждая беспристрастно, видя человека таким, каков он есть, а не врагом, которого ты не хочешь видеть у власти.

— Мой милый Альберт, ты не представляешь себе, сколько я перестрадала из-за этого человека. Он хотел выгнать моих придворных дам. Я не могу испытывать все это снова… теперь… в моем положении.

— Сядь, я хочу поговорить с тобой. Выслушай меня внимательно и обещай не сердиться.

— Сердиться… на тебя!

— Я хочу, чтобы ты знала и верила, что все, что я делаю, это только для твоего блага… для твоего счастья… чтобы облегчить тебе жизнь в эти трудные для тебя месяцы. Я прижалась к нему. Я любила, когда он так говорил.

— Я знаю, милый Альберт, что ты добр ко мне. Я горяча… я импульсивна… и не всегда сужу справедливо. Но я знаю, да… я знаю, что ты любишь меня и наша любовь — это самое лучшее, что есть у меня.

— Я верю этому. Однако постарайся понять, любимая. Скоро состоятся выборы, и тори победят.

— Как ты можешь быть так уверен? Я бы этого не вынесла.

— В этом нет почти никаких сомнений. Долгое время правительство было в очень шатком положении. Теперь ему пришел конец.

— И новым премьер-министром будет сэр Роберт Пиль? Альберт кивнул.

— Альберт, я этого не выдержу. Последний раз у меня были такие неприятности… мне с большим трудом удалось от них избавиться.

— Тебе удалось только отложить события, но сможешь ли ты сделать это опять? Моя любимая, ты знаешь, что это неизбежно и что страна — а не королева — выбирает правительство, и страна выберет тори.

— Чтобы это случилось теперь… когда я в таком положении. Это непереносимо! Будут осложнения с нашим придворным штатом… как и раньше.

— Нет, — сказал Альберт.

— Что ты имеешь в виду?

— Я договорился, что осложнений не будет.

— Прошлый раз Пиль отказался сформировать правительство, потому что не мог убрать моих придворных дам. Альберт помолчал, глубоко вздохнул и сказал: — Я принял меры.

— Насчет моих придворных дам?

— Успокойся, любимая. Помни, я думаю только о тебе. Ты не должна возбуждаться. То, что должно быть, того не избежать.

— Если он введет своих женщин из семейств тори, как глупо я буду выглядеть! Я буду вынуждена повиноваться своему премьер-министру. — Я устроил так, что этого не произойдет.

— Но дамам придется уйти.

— Да… они уйдут, они подадут в отставку… теперь же.

— Они этого не сделают.

— Сделают. Герцогиня Садерлендская, герцогиня Бедфордская и леди Норманди уйдут в отставку… до выборов.

Я невольно почувствовала облегчение. Я боялась очередной конфронтации с сэром Робертом Пилем. Я знала, что он не согласится, чтобы мой придворный штат состоял исключительно из вигов, и не могла, не унизив себя, уволить дам из семейств вигов и принять на их место тех, кто был связан с тори. Я опасалась конфликта… но, если бы они ушли сами, это было бы совсем другое дело.

— Альберт, неужели ты это устроил?!

— Только заботясь о тебе, моя милая. Я понимаю твои чувства, и теперь, после того, что ты перенесла, ты не могла бы подвергнуться унижению, согласившись на то, чего ты не допустила раньше. Поэтому… я это устроил. Дамы не возражают. Они все прекрасно понимают. Они уйдут, и, когда будет сформировано правительство, ты обсудишь свой новый штат с премьер-министром. Ты не сможешь, конечно, иметь только одних вигов, как прежде. Но кое-кто из них останется.

— И ты все это устроил! О… Альберт!

— Я не хотел волновать тебя. Я бы не стал заниматься этим, но сейчас это имеет особое значение.

Я была так благодарна за его заботу. Я не хотела думать о смене правительства. Я потеряю свою дружбу с лордом Мельбурном, но теперь, когда со мной был Альберт, все будет по-другому. К прошлому возврата не будет.

— Милый, милый Альберт, что бы я без тебя делала!

— Я не один все это сделал, — сказал он скромно. — Я не могу присвоить себя чужие заслуги. У меня было много разговоров с другими людьми… с Энсоном, со Штокмаром… сам лорд Мельбурн признал нашу правоту.

— Он не говорил мне об этом.

— Мы сочли за благо не говорить тебе, чтобы ты не расстраивалась, пока все это не станет свершившимся фактом. Дамы готовы уйти. Они сделают это до того, как станут известны результаты выборов. Сэр Роберт все поймет… как он и всегда понимал. Он не станет осложнять твое положение.

— Ты хочешь сказать, он об этом знает? Альберт замялся немного.

— Мы сочли необходимым довериться ему. Он очень понимающий, очень проницательный человек. Поверь мне, он хочет сделать эту перемену настолько безболезненной для тебя, насколько это возможно.

Я сидела, прислонившись к Альберту, и думала, что сейчас, наверное, он почувствовал облегчение. Конечно же, его мучили опасения, он не знал, как я могу отреагировать.

Однако он был прав. Я это понимала. Я любила лорда Мельбурна, он был мой друг, я хотела, чтобы его правительство оставалось у власти, и чтобы он продолжал быть моим советником. Но, конечно, народ решает, кому править им.

Мне придется примириться с переменой. И я могла это сделать… когда Альберт был рядом со мной. И я снова возблагодарила Бога за такого мужа. Когда пришел лорд Мельбурн, я была очень взволнована.

— Альберт говорил со мной, — сказала я. — Он рассказал мне, что вам было известно о его планах.

— Я расстаюсь с вами спокойнее, — отвечал лорд Эм, — потому что знаю, какой достойный человек теперь рядом с вами.

— Мне грустно даже думать о расставании.

— Перемена должна была наступить, нам и так слишком долго удавалось отвращать ее.

— Этот человек… этот «танцевальный учитель»… вместо вас!

— Ваше величество не нуждается, конечно, в учителе танцев, но вам нужны хорошие министры, мэм, и я уверяю вас, что Пиль — один из лучших.

— Так говорит и Альберт.

— Альберт рассуждает благоразумно. — Надеюсь, вы будете ужинать с нами… часто. Он поклонился, а я продолжала — Я буду писать вам длинные письма и рассказывать вам обо всем.

— Ваше величество милостивы ко мне… как всегда.

— Дорогой лорд Эм, как жестоко, что это должно случиться… когда… когда я…

— Я очень сожалею об этом, мэм.

— И все потому, что этот ваш злосчастный враг поднял весь этот шум из-за сахара.

— Он мне враг только в палате общин, мэм, а так мы с ним добрые друзья. Я уверен, что, когда вы узнаете его получше, вы убедитесь, что он и вам добрый друг.

Я старалась забыть, что теряю своего премьер-министра; я старалась забыть о неприятностях, которые должны были завершиться для меня мучительным испытанием.

Я думала об Альберте и о том, как много он потрудился, чтобы избавить меня от беспокойства. Да, это был не очень счастливый год.

Альберт должен был получить степень почетного доктора в Оксфорде. Я собиралась поехать с ним и заранее предвкушала удовольствие от поездки. Я любила путешествовать и испытывала особенную радость, когда Альберту оказывались почести.

У нас была маленькая размолвка, которая могла бы разрастись в ссору, но нам как-то удалось этого избежать. Альберт решил, что Лецен не следовало сопровождать нас.

— Но Альберт, — воскликнула я, — Лецен повсюду бывает со мной. Я никогда не выезжала без нее.

— Это было до нашей свадьбы.

— Это не имеет значения.

Альберт находил, что это имеет значение, и я только собралась упрекнуть его в несправедливости по отношению к Лецен, когда он сказал:

— Пусси не может ехать с нами, она еще слишком мала. Разве Лецен не заведует детской?

— Да.

— Тогда как же она может оставить Пусси?

Я увидела в этом способ избежать больших неприятностей. Меня все более волновал конфликт между Альбертом и Лецен, и в моем положении я не хотела ссор.