– Джон, ты моя единственная надежда. Ричарду нужен мужчина рядом с ним, могущественный дядя у его плеча, который направит, подскажет, поддержит в трудную минуту. Если ты не станешь его советником, что смогу сделать я, одинокая женщина?

– Ты можешь воспользоваться своим собственным влиянием. Я уже видел, как ты это делаешь. В свое время ты получила то, чего хотела, став принцессой Уэльской.

На это обвинение мне было нечего сказать.

– Да, я вышла за Неда из амбиций. – О любви, которая возникла между нами позже, мне говорить не хотелось. – А теперь ради Неда мне необходимо, чтобы ты стал человеком Ричарда, когда его коронуют.

– Но почему я?

О, я решилась быть с ним более чем откровенной.

– Потому что ты так же беспощаден в достижении своих целей, как и я сама.

Губы его упрямо сжались.

– Ну как тут устоять перед такой характеристикой моей натуры? – Я видела, как его опущенные плечи распрямились. – Я стану человеком при Ричарде – ради тебя и ради себя тоже. Мы ведь с тобой оба окружены врагами.

– Да. Я с ужасом представляю себе, что, когда Ричарду будут надевать на голову корону, раздадутся выкрики «Бастард!», проплаченные некой заинтересованной стороной. Услышав такое, я не захочу жить. Это мои грехи, и Ричард не должен нести бремя их последствий на своих плечах.

Ланкастер медленно повернулся, и лицо его смягчилось. Казалось, глядя на меня, он читал в моих глазах все страхи, которые мне больше не нужно было скрывать от него. Гнев его прошел, и, снова отложив в сторону свои перчатки и шляпу, он крепко сжал руками мои ладони.

– Я поклялся Неду, что буду советником Ричарда. Как и мой сын Генрих. Ничто не сможет поколебать преданность Ланкастеров наследнику Неда. Я могу поклясться в этом еще раз и тебе, если пожелаешь.

– Да, пожелаю. И попрошу тебя сделать это, чтобы мне было спокойнее на сердце.

– Так именно этого ты требуешь от меня в уплату моего долга перед тобой? – Губы его изогнулись, но это была не совсем улыбка.

– Да, именно так. Ты мне обязан за услуги, которые я тебе оказала. И сейчас я прошу вернуть мне этот долг чести.

Я свяжу его клятвой, которую он не посмеет нарушить. Ланкастер был человеком, способным произвести эффект одним своим появлением на пороге. Другое дело, что эффект этот мог быть как благотворным, так и убийственным. Сейчас он опустился передо мной на колени и, взяв мои руки, поцеловал сначала одну ладонь, затем вторую.

– Я посвящу свою жизнь служению Ричарду, во имя Господа и Пресвятой Девы. Я сделаю все, что в моей власти, чтобы расчистить ему дорогу к трону. Это также является и желанием моего отца. Он никогда не лишит наследства сына Неда. Я посвящу свою жизнь служению и тебе, чтобы защитить твою репутацию и твое положение в обществе как матери короля. – Затем он встал на ноги и, не отпуская моих рук, кивнул в сторону маленького сундучка. – Ты хочешь, чтобы я сохранил это в безопасности для тебя?

– Нет. Они останутся под моим присмотром. Когда Ричард вырастет, они перейдут к нему. Он поймет необходимость завоевать любовь своего народа и будет править им мудро.

– А мы тем временем будем поддерживать друг друга.

– Это будет идеальный альянс. – Моя улыбка была искренней, но мимолетной. – Джон, мне от тебя требуется еще кое-что.

В глазах его мелькнул злой огонек.

– Ну вот, теперь я опять Джон, а не Ланкастер. Как я мог подумать, что клятвы святостью моей бессмертной души тебе будет достаточно, Джоанна?

– Понятия не имею. Но тебе это понравится. Ты должен пресечь любые дальнейшие дискуссии в парламенте относительно смещения Эдуарда с престола. Ты можешь такое устроить? Если дать этой ране гноиться дальше, это пойдет только во вред будущим королям. И может навредить Ричарду.

– Обещаю, что выслежу тех, кто поднимет свой голос против нас. – Лицо его вдруг расплылось в улыбке. – А как бы ты хотела, чтобы я поступил с мадам Перрерс?

– Никак. Ею я со временем займусь сама.

Вот так. С этим покончено. Я сделала все, что могла, и теперь собиралась с силами на будущее. Я знала, что силы мне понадобятся. Что же касается мадам Перрерс, то женщины, делающие ставку на власть вопреки своему статусу в обществе, достойны восхищения. Мадам Перрерс была обладательницей многочисленных талантов, но при дворе не было места для нас обеих одновременно. Я не допущу там соперницу.

Глава восемнадцатая

Июль, 1377. Вестминстерское аббатство

Несмотря на тщательную продуманность нашего плана, я была очень напряжена, и ногти мои глубоко впились в мякоть ладоней. Хотя толпы народа на улицах мучились от летней жары, я вся будто заледенела под тяжелыми мехами моего роскошного наряда, специально пошитого в манере, приличествующей такому прекрасному поводу. Легкие шелка времен Аквитании были давно спрятаны или перешиты под стать моей новой жизни, где первостепенными были мое величие и достоинство. Волосы мои больше никогда не оставались распущенными под легкой вуалью – они были заплетены в косы и тщательным образом уложены под чепцом с отделкой драгоценными камнями и надетым сверху венцом. Я заставляла себя дышать ровно. Теперь уже ничто не может остановить этот процесс. Конечно, не может. В этот день Ричард будет коронован, и на том сбудутся мечты Неда.

Тем не менее сердце мое тревожно трепетало, а во рту пересохло. Ни в чем нельзя быть уверенным до конца. К пророчествам и слухам нельзя относиться как к пустым сплетням, о которых болтают за кружкой эля. Они обладают немалой силой и могут быть в любой момент использованы теми, кто до сих пор желает мне зла. Теми, кто может посчитать, что будет слишком опасно, если королем Англии станет десятилетний мальчик.

Ах, но я ведь столько этого ждала! И вот теперь это происходит там, наверху, в мистической атмосфере, создаваемой лучами солнца, пробивавшимися внутрь через витражные окна аббатства. Корона короля Англии находилась уже над головой Ричарда; с одной стороны ее держал архиепископ, а с другой – кузен Ричарда лорд Мортимер, граф Марч. Между ними мой мальчик казался очень маленьким, а усыпанное драгоценными камнями золото – слишком тяжелым для него. Поэтому сейчас высший священник и лорд поддерживали корону, которую когда-то Ричарду нужно будет носить самому.

Слишком юн. Слишком уязвим.

Тихое эхо под сводами аббатства, шорох шелка по дамаску и мéха по золотым цепям на шеях вельмож – все вокруг, казалось, нашептывало невнятные слова предостережения. Неужели я одна слышу все это?

Корону опустили, пока она – легонько – не коснулась лба Ричарда.

Что толку теперь в каких-то предупреждениях? Здесь были те, кто прикроет Ричарда своим щитом, пока он не вырастет, кто защитит его власть, кто вдохновит на мудрое правление страной. Все уже заняли свои места: у него был королевский совет, у него был Джон Ланкастер, у него были двое моих сыновей, Том и Джон Холланды. Ну и Уилл Монтегю, разумеется. И я тоже буду рядом. Я буду драться за него с отчаянной решимостью волчицы, защищающей своих волчат от происков охотника. Мое внимание было полностью сосредоточено на лице Ричарда, я от всей души желала ему оставаться сильным во время этой бесконечной церемонии, участницей которой сейчас была и я, несмотря на все мои опасения и дурные предчувствия.

– Церемония получается слишком долгой, – сказала я Джону Ланкастеру, когда мы планировали процедуру, каждый шаг которой записывал сидящий рядом секретарь, отмечавший у себя все наши требования. – Ему ведь всего десять лет.

– Это необходимо, – ответил тогда Джон, поглощенный подробностями, которые он вычитывал через плечо писаря.

– Но зачем? Когда дело уже сделано и все увидели, что оно сделано. Какая надобность в том, чтобы так изматывать силы его неокрепшего тела?

Уловив резкие нотки заступничества в моем голосе, Джон поднял на меня глаза.

– Тут важна каждая деталь. Все вместе это превратит твое дитя в монарха, отвечающего только перед Богом. Это покажет моим недругам, что я не вынашиваю планов присвоить корону себе. А тем, кто до сих пор с презрением относится к твоему несчастливому прошлому, продемонстрирует, что это законнорожденный ребенок, достойный быть правителем.

– Ты думаешь, я этого не знаю?

Мне не удалось скрыть свое неудовольствие, и сейчас он внимательно смотрел на меня, с трудом сдерживая раздражение.

– Не нужно на меня давить, Джоанна. Ты попросила меня защитить твоего сына. Этим я и занимаюсь. В то же время мы с тобой предстанем как два серафима, в белых одеждах и с божественным венцом на голове, которые выше любых подозрений. Ричард будет в нас нуждаться в последующие годы. И потому длинная церемония с привлечением всех добрых предзнаменований и благоприятного покровительства церкви, какие только могли прийти мне в голову, в данный момент имеет важнейшее значение. – Его улыбка внезапно стала недоброй. – Возможно, это даже убедит тебя в том, что я не замахиваюсь на трон, принадлежащий твоему сыну. И что я буду защищать его до последнего дня своей жизни. В чем я тебе уже клялся, не так ли?

Каждый пункт был расставлен по местам его пальцем, тычущим в конторку, на которой за ним записывал писарь. Я поняла его план. Мне стоило бы самой это предусмотреть, потому что замысел Ланкастера был достоин того, чтобы автором его была я. Вынужденная признать, что мне еще многому нужно учиться, я видела, что имею дело с человеком, в совершенстве владеющим искусством политических маневров. Что ж, я буду учиться быстро и усердно.

– Со своей стороны ты должна проинструктировать Ричарда, чтобы он сидел смирно, слушался распоряжений и был сосредоточенным, – продолжал Джон. – Это не тот случай, когда можно позволить себе ребячество или непослушание. Мы не должны допустить ни малейшего намека на дурное предзнаменование, на которое наши враги могли бы наброситься, как воронье, слетающееся на падаль.

Я хотела возразить, чтобы как-то оправдаться перед этими неприятными обвинениями в адрес Ричарда относительно того, что он порой мог быть по-ребячески грубым и несдержанным.