– На самом деле, – сказал Уилл, догоняя меня, – я иду с тобой.

Я ускорила шаг.


Томас, мой храбрый, прискорбно долго отсутствовавший, но героически раненный муж встретился со мной в маленькой тихой часовне, построенной в честь Пресвятой Девы, укромным уединением которой часто пользовалась королева. Томас пришел туда, вызванный посланным мною слугой, потому что я не могла придумать другого способа, как нам с ним обойтись без свидетелей в это время дня, когда все общие комнаты дворца были полны слуг и тех, кто пришел с прошением к королеве, славящейся своим милосердием. Я уже ждала его, заканчивая возле украшенного драгоценными камнями алтаря свою последнюю молчаливую молитву, адресованную образу Богородицы с мягкой улыбкой на ее устах, когда вошел Томас, по пути дав монету пажу, который его привел.

Я слышала за спиной звук его твердых шагов. На этот раз я подготовилась к его появлению.

– Джоанна. – Когда я обернулась к нему лицом, он еще долго стоял, восторженно глядя на меня, а потом протянул мне руку. – Как я мог забыть, что моя супруга столь прекрасна?

Его лицо, бронзовое от загара и немного обветренное во время похода, безусловно, светилось восхищением, и это должно было бы радовать меня. Так оно и было, как бы льстиво ни звучали его слова. Но когда первая реакция прошла, я поняла, что мне сейчас будет очень тяжело, – впрочем, как я и предполагала.

– Томас…

Я положила ладонь на его протянутую руку и подставила щеку для поцелуя.

– Разве я не могу претендовать на ваши губы? Когда я уезжал, вы были мне женой. Даже несмотря на то, что Дева Мария не освятила наш союз своим благословением.

– Вас долго не было, – сказала я, пока не решив, чего мне хочется больше – броситься в его объятия или отступить за скамью для молитв, которой пользовалась королева Филиппа. Мои чувства смешались. Я помнила этого мужчину, который, благодаря своему немалому росту, доминировал в ограниченном пространстве небольшой часовни и от которого веяло уверенной силой закаленного в боях солдата. Однако с тех пор слишком много воды утекло, чтобы мы просто могли вернуться к тому месту, на котором расстались.

– Год, – сказал он. – Возможно, чуть больше.

Лицо его вдруг застыло, став напряженно-встревоженным, как будто он увидел приближающийся отряд всадников, но еще не знал, враги это или союзники.

– И это долгий срок для жены, ждущей весточки от мужа.

Удивленный моей резкостью, он смотрел на меня с непониманием.

– Но ведь вы знали, где я нахожусь. Вы знали о моих планах. Неужели вы уже разлюбили меня?

– Нет! – Я испуганно прижала пальцы к своим губам. Сейчас было не время для моих эмоций. – Это не так.

– Тогда что же? Вы чувствуете себя женой, которой пренебрегают? Здесь нет никого, кто мог бы распускать о нас сплетни. А взирающие на нас святые не осудят меня, если я вас поцелую. – Он притянул меня поближе и уже нагнулся, чтобы осуществить свой замысел. Но замер, поскольку услышал за колонной слева от меня какое-то шарканье по каменным плитам пола. Оглянувшись через плечо, Томас отложил свой поцелуй. – Уилл! – Затем он вновь взглянул на меня. – Я не знал, что мы здесь не одни. Но почему мы не одни? – По его лицу была заметна напряженная работа мысли. – Вы сами назначали место этой встречи. Так зачем же вы привели с собой Уилла?

Потому что Уилл настоял на этом со всем напором, свойственным роду Солсбери.

– Да, все это устроила я. Потому что есть одна сложность, – сказала я, хмуро взглянув на Уилла, который в ответ бросил на меня не менее хмурый взгляд.

– Что случилось? – спросил Томас, уловив эту смену интонаций. Затем он обернулся к Уиллу: – А вам обязательно быть здесь? Возможно, в мое отсутствие вы взяли на себя роль матроны по отношению к ней? Уверяю вас, что в моей компании этой леди ничего не грозит.

Уилл перевел хмурый взгляд с меня на Томаса.

– Вы не должны целовать ее.

– А что в этом такого? Почему бы и нет? Для рыцаря вполне приемлемо поцеловать леди в щеку.

– Но не в губы!

– Я этого еще не сделал. Она мне этого не позволила. – Атмосфера накалялась, раздражение нарастало. – Принцесса Джоанна в состоянии постоять за себя и не нуждается в том, чтобы за ней присматривали. По крайней мере, так было, когда я уезжал. А теперь уходите, Уилл.

Вначале он хотел было улыбнуться. Но теперь, почувствовав, что произошло что-то по-настоящему ужасное, Томас крепче сжал меня в своих руках.

– Вы не имеете права, – заявил Уилл.

– Я-то право имею. А вам какое дело до этого?

Томас отпустил меня и решительно отодвинул в сторону, быстро теряя благоразумие. Уилл же, собрав в кулак все мужество, вышел из тени и остановился подле нас – такой вот получился нечестивый триумвират.

– Я знаю, вы сейчас скажете, что Джоанна вам жена, – с вызовом бросил Уилл.

Томас вопросительно взглянул мне в глаза.

– А что, если и так?

– Это все ложь. Грязная ложь!

Если Томас и был удивлен агрессией Уилла, он предпочел не отвечать на нее в том же духе.

– Вы ничего не знаете о том, что имеет место между этой леди и мною. – Он довольно деликатно хлопнул Уилла по плечу. – На вашем месте я бы воздержался от слов, которые могли бы нанести урон ее репутации. Было бы неправильно становиться рыцарем, марая доброе имя дамы королевской крови.

– Я буду говорить все, что посчитаю нужным. И я готов кричать об этой правде во все горло, даже если все остальные будут помалкивать.

– Довольно! Вы и так уже достаточно тут наговорили! – Томас сделал шаг в его сторону.

В мгновение ока я оказалась между ними, словно косточка между двумя ощетинившимися псами, скалившими друг на друга страшные клыки. И молилась, чтобы клыки эти сейчас не впились уже в меня.

– Джоанна? – Глаз Томаса подозрительно прищурился. – Как много он знает? Вы были с ним слишком откровенны?

– То, что вы обвиняете меня в несдержанности, не зная, что здесь произошло в ваше отсутствие, не делает вам чести.

– Так расскажите мне. Потому что я блуждаю в тумане неведения и догадок.

Отвечать ему взялся Уилл, голос которого звенел от обиды и негодования:

– Мы все впечатлены стойкостью вашего духа. Мы с увлечением слушали ваши рассказы о военных подвигах и смелых поступках, сэр Томас. Но мне все равно, насколько вы отважны. Мне все равно, насколько значительной фигурой вы хотите выглядеть с этим белым шелком, который вы носите, как знамя. Мне все равно, сколько влиятельных друзей вы завели себе на войне. Она не ваша, чтобы вам ее целовать. Потому что Джоанна – моя жена.

– Ваша жена? – рассмеялся Томас, не веря ему. – Что за бред?

– Но это правда, – подтвердила я. – Я действительно жена Уилла.

– Что? – хриплым шепотом переспросил он.

И я принялась объяснять ему, стараясь, чтобы мой голос звучал спокойно и безмятежно, как ясные голубые небеса цвета одежд Девы Марии; это вдруг напомнило мне, что король намеревался облачить рыцарей своего нового ордена в плащи такого же цвета.

– Все это правда, Томас. Я жена Уилла. Нас обручил сам епископ Лондонский в присутствии всего королевского двора в часовне Виндзорского дворца. В итоге все очень довольны. Моя мать и дядя в восторге, оттого что этот брак принес им целое состояние. Король с королевой также поддержали это, отдав графу Солсбери в невестки принцессу королевской крови в качестве поощрения за его лояльность. Мы с этим ничего поделать не можем. Я дала Уиллу свою клятву. Я его жена.

Томас воспринял эту сильно сокращенную версию того, что произошло здесь в его отсутствие, не проронив ни слова; руки его беспомощно повисли, а неподвижный взгляд устремился на алтарь, как будто он надеялся получить подтверждение моих слов от высших сил. Я видела, как он глубоко вдохнул и как пряжка его пояса тускло блеснула в полумраке церкви. А затем последовала вспышка праведного гнева.

– Святое распятие! Этого не может быть! Что я слышу? Неужели теперь у меня проблемы не только со зрением, но еще и со слухом?

– Вполне может быть, сэр Томас, – поторопился Уилл еще раз разбередить его рану. – Мой брак с Джоанной освящен и освидетельствован высочайшим присутствием. А были ли свидетели той пародии на вашу свадьбу? Я вообще сомневаюсь в их существовании. Думаю, что в вашем с ней предполагаемом союзе не было ничего законного. И ваше возвращение никак не может повлиять на мой легальный брак с этой женщиной. – Уилл насмешливо злорадствовал по поводу такого своего достижения. Не самый тактичный ответ с его стороны.

Томас сурово взглянул на него, и пальцы его правой руки угрожающе стиснули рукоятку висевшего на поясе меча. Но затем он обернулся ко мне:

– Почему я об этом ничего не знал?

– А как я могла вам сообщить? Я не знала, где вас искать.

Я не стала признаваться, как думала о том, чтобы послать ему письмо с гонцом. И пропустила этот факт, потому что дело было безнадежным.

– Как вы могли такое допустить?

Я ожидала от него этого вопроса, но не собиралась просить его попытаться тривиально понять меня, если он решил взвалить всю вину на мои плечи. Но оправданий мне искать не пришлось.

– У нее не было другого выбора, – вставил Уилл. – Таково было желание моей семьи, Джоанны и самого короля.

– Ха! Ну конечно, могущество клики Солсбери! Как бы я мог этому помешать, даже если бы знал о мошенничестве, которое вершилось за моей спиной! – Томас вновь навис надо мной, так что мне волей-неволей нужно было смотреть на него снизу вверх. Что я и сделала. – А король знает? Про нашу свадьбу? Подозреваю, что нет, потому что он ничего мне не сказал, радушно приняв меня с распростертыми объятиями и обещаниями дружбы. Догадываюсь, что он пребывает в таком же неведении, в каком был и я пару минут тому назад.

Нет, он ничего не знает. Какой была бы цена, если бы на мою голову навлекли королевскую немилость? Да и на его тоже. Но вслух я этого не произнесла. Здесь не было места жалости. Вместо этого я еще раз привела ему голые факты: