— Эй, вы только посмотрите, кто здесь! Идите к нам, старый пройдоха!

Женевьева абсолютно не разделяла его воодушевления. Вместо этого она взглянула на барную стойку, где Кэмби что-то демонстрировал Кислингу при помощи вилки и винной пробки.


Стоя у рояля, Лулу съела второй лепесток.

— Вы не принесете мне выпить, Лоран? Мой друг у стойки заплатит. Тот парень, который размахивает ножами и слишком много мнит о своей персоне.

Герой войны моргнул в знак согласия своим единственным глазом.

— «Девушка из Клермона»? — спросил Марсель.

— Нет, я сыта по горло этой песенкой. Больше не желаю ее петь.

От барной стойки передали стакан, он переходил из рук в руки, пока не добрался до Лулу. Она подняла его, разглядывая на свет, и недовольно посмотрела на круглую темно-бордовую ягоду, плавающую в янтарной жидкости.

— Разве я просила вишню? — крикнула Лорану.

— Это заказал для вас джентльмен, — ответил бармен.

— Кэмби далеко до джентльмена.

— Нет, не он. Джентльмен, который сидит вон там. — Лоран указал в другой конец зала.

Норман Беттерсон поднял бокал в знак приветствия.

— Да здравствует Франция с ее картофелем фри!

Лулу выловила вишенку из бокала и принялась высасывать из нее сок до тех пор, пока ее рот не наполнился горячей сладостью бренди, затем бросила косточку в Беттерсона.

— Да здравствует Америка с ее техническим прогрессом!

— Ну, так что я играю? — спросил Марсель. Лулу неторопливо потягивала бренди.

— Дай мне немного подумать. — С отсутствующим видом она принялась жевать еще один лепесток розы, а затем задумчиво взглянула на Беттерсона, человека, о котором никогда особенно не задумывалась. Нечаянно поймала взгляд Женевьевы, в облике подруги сквозило нечто похожее на панику. Она прижала руку к горлу, движения казались резкими и нервными, словно она безумно желала бежать отсюда. Но зал был переполнен, почти не осталось свободного места, за исключением узкого прохода к дверям.

— Здесь кроется какая-то тайна, — произнесла Лулу.

— Что? Я знаю эту песню? — Марсель перебирал нотные листы.

Высокий мужчина в светлом костюме подсел за столик Женевьевы. Он разговаривал с Беттерсоном, Беттерсон в ответ смеялся над каким-то его замечанием, пытаясь увлечь шуткой Женевьеву. Но та побледнела и сжалась.

— Так-так, — пробормотала Лулу. — Женевьева и Гай Монтерей… Что все это значит?

— Лулу?

— Ладно, Марсель. Я хочу попробовать кое-что новенькое. Забудь о списке. Сыграй ту старую медленную Лионскую мелодию и продолжай до тех пор, пока я не закончу.

Марсель кивнул в ответ, его пальцы опустились на клавиши и начали медленно перебирать их. Зазвучала меланхоличная и многогранная музыка. Вместо того чтобы петь, Лулу вдруг заговорила сквозь эту музыку сухим, резким голосом, и все разговоры в баре разом смолкли.

— На рю де ла Юшетп есть отель под названием «Печаль», — начала она. — В нем тесные и темные комнаты, где люди целыми днями скрываются от солнца. Хозяин по ночам бьет свою жену, а после отправляется в соседнюю комнату заниматься любовью с девчонкой, которая обожает мужчин, деньги и вишни, для которой нет ничего святого в жизни. Пока хозяин занимается с ней любовью, девушка слышит, как за стеной плачет его жена. Она стонет громче, чтобы заглушить жалобный плач. Жена слышит стоны наслаждения и от этого рыдает еще сильнее. По ночам в отеле под названием «Печаль» очень шумно.


— Почему ты убежала? — прошептал Монтерей на ухо Женевьеве.

Женевьева бросила взгляд на Беттерсона, надеясь, что он спасет ее, но тот не сводил глаз с Лулу.

— Обычно женщины не бросают меня так грубо. Мне казалось, что тебе хорошо со мной. Я знаю, что я был…

— Кто-то лежит в ванной в отеле под названием «Печаль», — продолжала Лулу. — Она уже долго лежит там. Поначалу здесь было много пара, и он смешивался с ее дыханием. Но теперь пар рассеялся, и вода остыла…

Женевьева пыталась заставить себя не думать о пистолете. Возможно, он был ненастоящий… Просто глупая шутка.

— Знаешь, чего я хочу? — Ладонь Монтерея накрыла ее руку, она показалась ей горячей и тяжелой. Хотелось отдернуть руку, но он не позволил.

— Я совершила ошибку, — пробормотала Женевьева. — Тогда я была пьяна… Я замужем…

— Позвольте мне сказать, чего я хочу, миссис Шелби Кинг.

— Она лежала там всю ночь. — Лулу двинулась вперед и протянула руки двум дородным мужчинам, которые курили за столиком напротив нее, приказывая, чтобы они поставили ее на мраморную стойку бара, залитую красным вином. — Ванна полна, но вода все еще капает из крана. И вот настало утро, вода залила пол и просочилась сквозь половицы, через потолок холла, который расположен как раз внизу… просочилась, медленно стекая и капая… прямо на лысую голову хозяина, который подписывает счета для отъезжающих гостей. Он смотрит на потолок, на мокрое пятно, которое растет на глазах, и думает: «Где моя жена? Как она допустила это безобразие? Такую буйную протечку? Эти неполадки в ванной в моем отеле?»


— Я хочу, — произнес Монтерей, — снова войти в тебя, в тебя, где так горячо и тесно. Понимаешь?

— Отпустите мою руку, — пробормотала Женевьева сквозь стиснутые зубы.

Лулу преспокойно разлеглась на барной стойке, суровая барменша недовольно цокала языком, уперев руки в бока. Лоран улыбался, покачивал головой и приглаживал усы.

— Он стучит в дверь ванной. Он требует, чтобы ему открыли, кто бы там ни был внутри. Но, понимаете, ничего уже нельзя изменить. Она вскрыла вены, вся ее кровь вытекла вместе с водой. Внизу, на учетную книгу отеля, с потолка медленно падают темно-красные капли.

— Я должна возвратиться домой, Норман. — Женевьева резко высвободила руку. Но Беттерсон был слишком увлечен представлением Лулу, чтобы обратить на нее внимание.

— Милая! — На лице Монтерея появилось выражение невероятной озабоченности. — Я расстроил вас? Хочу заверить, я всего лишь хотел сделать вам комплимент. Тактичный обмен любезностями между двумя людьми, которые хорошо знают друг друга.

— Прошу вас, Гай. Я не хочу обсуждать то, что произошло между нами.

— Очень жаль. — Он пожал плечами. — Не часто встретишь женщину, подобную вам, и это тоже комплимент. Но се ля ви. Скажите, что мы останемся друзьями, Женевьева.

— Конечно. — Ее тон свидетельствовал об обратном.

— Ну что ж, значит, не все так плохо. Увидимся на вечеринке, на следующей неделе. Это ведь произойдет на следующей неделе? Я правильно понял?

— Никто не помогает хозяину в то время, когда он дергает ручку двери ванной комнаты. Отель тих и спокоен. И он понимает, что сегодня утром еще не видел своей жены. Он не видел своей жены сегодня утром.

Лулу раскинулась на холодной поверхности стойки, не обращая внимания на лужи спиртного и рассыпанный повсюду сигаретный пепел. Продолжая свою историю, она пристально смотрела в глаза своего любовника, Фредерика Кэмби.

— Дверь, наконец, распахнулась. Бэнг! — Лулу резко села на стойке, ее глаза сделались огромными. — Вот! Она там. Лежит в ванной.

Она оглядывала зрителей сквозь длинные ресницы. В другом конце зала Беттерсон и Монтерей по-прежнему сидели за столиком, но Женевьева исчезла.

— Позже жена хозяина отеля наводила порядок при помощи ведра и швабры. Теперь ей придется найти другую девушку, которая поселится в опустевшей комнате. — Лулу склонила голову. В баре повисла тишина. Даже Кэмби и Кислинг заслушались. — Ты можешь перестать играть, Марсель.


Только дома, в своей спальне, Женевьева смогла прийти в себя, прислушавшись к успокаивающим звукам тихого храпа Роберта, доносящегося из-за обитой васильковым шелком стены.

Все в порядке, сказала она самой себе. Ничего страшного не произойдет, если он все-таки явится на праздник. Он понимает, что между ними все кончено.

Поставив одну ногу на низенький столик из покрытой патиной бронзы, она внимательно разглядывала отвратительное пятно на своей зеленой замшевой туфельке с застежкой в виде буквы «Т», от Жюля Фернана. Кто-то в плотной толпе посетителей «Койота» пролил спиртное на ее туфлю, когда она, спотыкаясь, пробиралась к выходу.

«Все в порядке, — решила она. — Это можно отчистить. Лучше всего использовать мягкую ткань или чуть-чуть потереть пятно щеткой завтра утром».

Сняв туфли, принялась срывать тончайшие, словно лепестки, слои шелка, наматывая их на ширму в восточном стиле, бросая на африканский коврик. Когда полностью разделась, крошечный свернутый клочок бумаги вдруг упал на пол.

Она осторожно расправила его и разложила на прикроватной тумбочке.

Это был небольшой набросок карандашом. Рисунок черепа.


13

Туфли Вайолет де Фремон. Тончайшие, словно паутина. Это хрупкое сокровище казалось нерукотворным произведением искусства. Волшебный, непостижимый шедевр.

До вечеринки оставалось всего пять дней, но от Закари по-прежнему не было никаких известий. Однажды, когда Роберт отправился на работу, Женевьева сняла трубку и попросила, чтобы ее соединили с магазином. Еще одна попытка.

— Доброе утро. Это…

— Доброе утро, миссис Шелби Кинг. Мой ответ — еще нет.

— Ольга… Могу я звать вас просто Ольга?

— Его сейчас нет.

— Конечно нет. Его никогда не бывает на месте, ведь так? Как вам, должно быть, сложно все время обманывать людей? И как он смеет так себя с вами вести!

— Мы сообщим вам, когда туфли будут готовы.

— Ольга, поймите, когда дама собирается стать хозяйкой важного званого вечера, она стремится выглядеть безупречно. Разве вы не согласны? Все, что для этого требуется, — туфли от Закари. Абсолютно новые, тончайшие, словно цветок, роскошные, превосходящие все фантазии, но сидящие на ноге идеально, как перчатка.