Туман становился все плотнее. Макс шел словно в дыму, ему приходилось внимательно смотреть под ноги, чтобы не потерять тропу. Примерно через час такой медленной ходьбы он добрался до шахт и закричал. Он звал и звал Селину, и наконец она откликнулась, слабо и немного испуганно:

– Я здесь… в пещере. Где вы?

Макс нашел ее скрючившейся у входа в одну из заброшенных шахт, пламя его спички осветило маленькое личико, белое, перепуганное и перепачканное.

– О, Макс! – вскрикнула Селина, и ее холодные пальчики вцепились в его руку.

– Ну ты и хороша! Подумать только, присматривать за целой компанией и потеряться самой! – радостно проговорил он. – Что произошло?

– Я немного отстала – искала белый вереск, – стала объяснять она. – И вдруг – мне так показалось – спустился туман, так внезапно! Только что я всех видела, а в следующую минуту они исчезли. Я звала, но, наверное, никто меня не услышал, и я не знала, по какой тропинке идти. Мне показалось, что их очень много. А потом я поскользнулась и, кажется, вывихнула лодыжку. Когда нога прошла и я смогла идти дальше, туман стал совсем густым, и я уже не знала, куда идти. Я подумала, что лучше всего вернуться сюда и подождать, пока не прояснится.

– Так ты могла бы прождать всю ночь, – проворчал Макс. – Давай-ка посмотрим твою ногу. – Он опустился перед ней на колени и осторожно ощупал ее лодыжку. – Да. Распухла. Боюсь, что это растяжение. Ты можешь опираться на нее?

– Ерунда, – отмахнулась Селина, но, как только попробовала встать, вскрикнула от резкой боли. – Сидеть и ждать, пока нога пройдет, холодно. Может, мы все-таки пойдем?

– Не думаю, – с сомнением ответил Макс. – Я спускался сюда примерно час. Думаю, лучше все же подождать. Надвигается гроза, и если пройдет дождь, туман рассеется. Устройся-ка поудобнее, я помассирую тебе ногу.

Они сидели в темноте, и Макс опытными пальцами массировал пострадавшую лодыжку. Боль потихоньку начала отступать, и Селина почувствовала, что на нее наваливается дремота.

– Хорошо, что вы пришли ко мне, – вежливо сказала она. – Боюсь, это не самое замечательное завершение пикника. А что с остальными?

– Они отправились домой. – Он криво улыбнулся. – Пикник не совсем удался, да?

– Сегодня так жарко, – пробормотала Селина. – И всем было скучно. Возможно, кое-кому не стоило ехать.

– Имеешь в виду Вэл?

– Нет, что вы. Она ведь хотела быть рядом с вами.

– Кажется, ей было бы неплохо и без меня.

Дремота мигом слетела с Селины.

– Вы имеете в виду мистера Фрейрса? – быстро спросила она. – Просто стыд и срам! Бедная миссис Фрейрс чуть не расплакалась. О! – Она прижала пальцы к губам. – Простите, мне не следовало этого говорить.

– Следовало, следовало. Ты совершенно права, это был стыд и срам. И в какой-то мере моя вина.

– Почему?

– Я был недостаточно внимателен, полагаю.

– Вы поссорились?

В ответ на серьезный вопрос Селины Макс улыбнулся:

– Да нет. Но думаю, Вэл находит меня угрюмым и скучным после лондонской публики. Знаешь, я ведь не мастер сыпать любезностями.

– Да? А что она хотела, чтобы вы сказали?

– Ну… замечал ее одежду, говорил комплименты. Она к этому привыкла, и я понимаю, что это для нее важно.

– Но ведь, – удивленно заметила Селина, – когда кто-то так красив, как она, ему не надо об этом говорить.

Он рассмеялся:

– Я тоже так думал. Но ошибался. Селина, по-твоему, я скучный?

Он спросил это в шутку, но девушка ответила всерьез, одновременно и рассердившись, и смутившись:

– Скучный? О нет, Макс! Почему вы… вы… Да чего же она все-таки хочет?

– На самом деле я не знаю. Спокойствия, защищенности, понимания, возможно. Боюсь, я не слишком много знаю о женщинах.

Селина не выдержала и с болью в голосе выпалила:

– Нет, не понимания. Вам никогда не понять такой тип женщин. Все они хотят застраховаться от неудобства. Она хочет ваш дом, ваши деньги, но не вас. – Теперь Селине было совершенно ясно, что Вэл вовсе не хочет Макса. Она даже не хочет собственного ребенка. – Вы собираетесь жениться на ней? – Она должна была задать этот вопрос и задала его.

Некоторое время Макс молчал, а потом ответил:

– Я так думал.

– Вы ведь абсолютно разные люди, – осторожно произнесла Селина.

Он дотронулся до ее руки – она была холодной – и взял ее в ладони, чтобы согреть.

– Знаешь, это странно, но я никогда не разговаривал ни с кем так, как с тобой, Селина. Ты какой-то успокаивающий человек и, кажется, знаешь обо мне очень много. Как так получается?

– Возможно, – робко ответила она, – мы с вами похожи, хотя у нас совершенно разная жизнь.

– Твоя жизнь только началась, серьезная ты девочка, – возразил он, – а я… что ж, наверное, я всегда слишком много жил для себя. А теперь я думаю, что никогда не понимал сам себя.

– Вам стоит разобраться… – мягко посоветовала Селина, – разобраться в собственных чувствах и желаниях… – Она замолчала.

Дремота снова охватила ее, и она склонила голову на плечо Макса. И уже почти во сне подумала: «Я люблю его. Я хочу, чтобы он был счастлив». Она не удивилась этому внезапному прозрению. Возможно, она всегда это знала. Любить – это было естественным состоянием Селины, как тепло – для солнца, и поэтому она не знала душевной боли. Она могла бы любить Макса всегда и греться в тепле этой любви…

Казалось, прошло всего несколько секунд, когда он нежно потряс ее.

– Проснись, соня, – позвал он. – Дождь пошел. Мы промокнем, но дорогу теперь найдем.

Селина не могла знать, о чем Макс думал, пока она спала на его плече, но лицо его было спокойным и нежным, когда он шагнул из темноты под дождь.

– Ну что, лодыжка в порядке?

– Да. – Селина еще прихрамывала, но боль почти стихла.

– Обопрись на меня. Пойдем потихоньку.

Туман рассеялся под напором дождя, щедро орошавшего иссушенную солнцем землю. Селина оперлась на руку Макса, и они медленно побрели по мокрому вересковому лугу по направлению к дому.

В отель они вернулись только к семи вечера. В баре было полным-полно народу. Увидев Макса и Селину, отдыхающие приветствовали их радостными возгласами.

Вэл, уже успевшая переодеться к ужину, сидела рядом с одним из американцев.

– Тратишь свое время на спасение жизни служащим, – с ленцой проговорила она.

Макс взглянул на нее так, словно впервые увидел, и этот взгляд ясно сказал ей, что реплика была совершенно неуместной.

– Мы ждали, пока рассеется туман, – невозмутимо ответил он. – Это лучшее, что можно было сделать. Селина повредила лодыжку.

Он заказал Селине и себе по порции чистого виски. Девушка под любопытным взглядом Вэл чувствовала себя крайне неуютно в перепачканной одежде. Она залпом выпила виски, отдышалась и сказала, что пойдет к себе и переоденется.

– Может, скажешь Полу, что жива-здорова, – небрежно бросила Вэл. – Няня мучается с ним с тех пор, как я привезла его домой. Он все кричит и требует тебя, больше ни о чем и слышать не желает. Думаю, я должна попросить Макса приставить тебя няней к Полу. Кажется, ты для такой работы очень подходишь.

Нельзя сказать, что Вэл хотела обидеть Селину, но та поняла, что теперь равнодушие к ней Вэл превратилось в откровенную антипатию. Однако Макс поднял на нее глаза и самым спокойным тоном сказал:

– Боюсь, что Селину очень ценят в этом доме, чтобы она соблазнилась на твои пусть даже очень убедительные речи, Вэл. И, Селина, прежде чем идти к Полу, прими ванну и переоденься в сухую одежду. Если он кричит, его мама может подняться и успокоить его.

– И это, – ехидно прошептал прямо в ухо Вэл Клив Уильямс, – полноценное «фи» в ваш адрес, завернутое в мягкий пух, моя дорогая. Ваши акции падают, милочка. Следите за своими методами.

Она аккуратно выпустила струйку дыма прямо ему в лицо и поспешно попросила американца угостить ее очередной порцией коктейля.

Глава 8

Выходные после пикника выдались дождливыми, этим летом – первые плохие дни. Пол, вынужденный оставаться в доме, отчаянно скучал и безутешно слонялся по отелю в поисках Селины. Но у нее почти не оставалось времени, чтобы побыть с мальчиком. Субботы всегда были для нее напряженными днями. Ей надо было сделать еженедельные закупки в Кони, проверить белье и запасы продуктов, а кроме того, подготовить все для субботних танцев. В непогоду казалось, что отель переполнен людьми. Морри и Селина выслушивали бесконечные жалобы, вызванные одной лишь скукой, а Макс, назло плохой погоде, облачился в непромокаемый комбинезон, резиновые сапоги и отправился на яхту.

– Это совершенно неподходящее место для таких дней, – заметила Морри. – Подай хорошую погоду, сад, бассейн – и все будут довольны, но стоит начаться дождю, они превращаются в жутких ворчунов.

– Надо выгнать их на улицу, – засмеялась Селина. – Немножко помокнуть под дождичком пойдет им на пользу.

– Что ж, – сухо продолжила Морри, – во всяком случае, это здорово повышает доход от бара. Эти молодые люди пьют столько, что хватило бы залить какой-нибудь крейсер.

Из бара доносились взрывы хохота. Заглянув туда, Селина увидела Вэл, сидевшую на высоком табурете, на ней были модные брючки и открытая ярко-красная блузка. Плохая погода никогда не заботила Вэл: она не была большой любительницей прогулок на открытом воздухе. Она заметила Селину – та собиралась подняться в столовую на обед – и позвала:

– Эй, Селина, иди сюда – выпьем!

– У меня нет времени, – ответила девушка, – и я вообще-то не пью.

– Чушь! Немножко тебе не повредит.

С большой неохотой Селина присоединилась к отдыхающим. Прошлым вечером ей было очень неприятно ощущать антипатию Вэл, но сегодня, казалось, от нее не осталось и следа. Вэл демонстрировала обаяние и дружелюбие, и Селине показалось, что она словно извиняется перед ней.

Чуть позже они вместе поднимались по лестнице, чтобы умыться перед обедом, и Вэл взяла Селину за руку.