Максим вовсе не был похож на человека, который недавно предавался любовным утехам, и в помещении не витал запах соития.

Он заговорил низким обволакивающим голосом:

— Капитан Люнг? Не ждал вас так скоро. Очень рад вас видеть. Как прошел ваш визит домой?

Он быстро отвернулся и, взяв лежащее на скамье полотенце, обернул его вокруг талии. Обычно Максим не проявлял признаков стыдливости, поэтому его жест озадачил Имену. Она решила, что ему просто холодно. Возможно, он погружался в источник с холодной водой, но в таком случае его гениталии… Усилием воли она подавила и подобные мысли, и желание рассмеяться.

Несомненно, полотенце понадобилось герцогу для того, чтобы показать, что он вовсе не намеревается соблазнять ее. Имена не ожидала застать его совсем одного, даже без слуг. Именно эта внезапная интимность ситуации наталкивала ее на недозволенные мысли, заставляя забыть о том, что он является ее работодателем. Никогда прежде в подобных ситуациях Имена не смотрела на Максима с таким вожделением.

— Я могу зайти попозже, если хотите, — сказала она.

Герцог взял еще одно полотенце и принялся вытирать свои темные волосы, затем отжал его.

— Нет-нет. — Максим пристально воззрился на нее и ухмыльнулся. Он обладал очаровательной улыбкой, его белые зубы эффектно выделялись на фоне черной бороды, и Имена моментально почувствовала головокружение. — Вероятно, не следовало мне спрашивать о твоем визите домой, — отбросив церемонность, добавил он. — Судя по твоему виду, тебе не помешает принять ванну. Я потру тебе спинку, пока ты введешь меня в курс дела.

В общественных банях мужчины и женщины мылись порознь, но в частных купальнях нравы были не столь строги. Нередко Имена становилась свидетельницей того, как в купальнях замка слуги помогали гостям противоположного пола, или сами гости друг другу, но у нее и в мыслях не было, что сам герцог пожелает принять в этом участие.

Мысленно Имена укорила себя в глупости. Это же Максим. Герцог или нет, он всегда оставался настоящим мужчиной, который не станет изменять своим привычкам в связи с обретением титула. А самой ей… понравится, если кто-то станет ее купать. Она чувствовала нестерпимую усталость, ее тело было утомлено напряжением и сдерживаемым гневом. Ей хотелось ощутить прикосновение сильных рук Максима к своей коже. Небольшое потворство собственным капризам не сумеет ей навредить. Это же всего-навсего купание.

— С удовольствием, ваша светлость.

Она уже вспотела в своем шелковом мундире и брюках, поэтому с радостью сняла их и повесила на крючок рядом с изысканным камзолом Максима. Кинжал и поясной нож она положила на полку рядом с оружием герцога. Вынув из ушей золотые сережки, Имена опустила их в деревянную чашу, в которой уже лежали кольца герцога, внушительный медальон и пара больших рубиновых серег. Прежде Максим не имел обыкновения украшать себя столь ярко.

— Кто посещал вас сегодня? — поинтересовалась Имена.

Герцог поморщился:

— Посланник короля.

Имена обвела помещение взглядом, и он указал на деревянную скамью:

— Присядь здесь, а я принесу воды.

Скамья оказалась теплой и гладко отполированной. Установленные в нишах масляные лампы заливали стены помещения красным, оранжевым, розовым и золотым сиянием, секции каменного пола были декорированы мозаикой тех же цветов. Из бассейна поднимался, закручиваясь, пар. Вдохнув его, Имена почувствовала, с какой легкостью здесь дышится. Ей нравилось быть обнаженной. Расстелив на скамье полотенце, она присела, кожей ощущая благотворное действие тепла и слушая, как Максим наливает воду. Когда он вернулся к ней, Имена поинтересовалась:

— Зачем король послал к вам своего человека? Собрать налоги, которые вы удерживаете, Максим? Ваша светлость, — тут же добавила она.

Он, казалось, не обратил внимания, как именно она к нему обратилась.

— Закрой глаза.

Максим намазал ей веки подогретой мазью, а затем осторожно стер с них краску. Имена ощущала на лице его дыхание, гораздо более интимное, чем прикосновение рук к ее коже. С помощью специального лосьона и ткани Максим очистил ее лицо, затем уши и, наконец, бритый череп. От его касаний по позвоночнику побежали мурашки. Она едва сдерживалась, чтобы не потереться головой о его ладонь, как кошка, требующая больше ласки.

— Так что это был за посланник? — не унималась Имена.

Максим принялся интенсивно растирать ее ключицу пропитанной мылом тканью. Подавив стон наслаждения, она закрыла глаза. Максим прервал свое восхитительное занятие, для того чтобы прополоскать ткань, и лишь тогда произнес:

— Его величество послал лорда Оделла, который, как ты, возможно, помнишь, является главным распорядителем герцогского совета. Его величество король Джулиан Седьмой, владыка восточных проходов, властелин восьми герцогств — включая и мое, — решил напомнить мне о необходимости жениться. Он устал ждать, когда я выполню эту миссию, выбрав жену самостоятельно, и приказал мне немедленно связать себя узами брака.

Максим снова стал тереть Имене спину, более интенсивно, чем прежде.

Со вздохом она уперлась локтями в бедра, давая ему возможность приложить большее усилие.

— Так как не может лично выносить вам наследника, он решил навязать верного ему человека.

Ненадолго воцарилась тишина, затем Максим рассмеялся:

— Джулиан — действительно привлекательный мужчина, но не думаю, что в его вкусе партнеры одного с ним пола, особенно те, у которых борода.

Стараясь подавить острое разочарование, Имена спросила:

— И когда свадьба?

— Я отказался.

Имена посмотрела на герцога через плечо. Делать это ей было не очень удобно, потому что он сосредоточенно тер ее руку, от плеча до кончиков пальцев. Лицо его было предельно серьезным.

— Вы герцог в его королевстве, — напомнила она.

— Так и есть. И я обладаю всеми полагающимися мне правами и властью. Я несколько раздосадован тем, что пришлось ради этого пойти на небольшой шантаж, ведь этот титул принадлежит мне по праву рождения. Вполне вероятно, что Джулиан уже направил ко мне еще одного гонца. Я начал готовиться к обороне на случай, если король что-то замышляет.

— У вас уже есть наследник?

— Я не стал бы вести себя столь неосторожно! — резко возразил Максим, на мгновение крепко сжав плечо Имены, но тут же отпустив. — Прошу прощения. Я сделал тебе больно?

— Нет. Вы потрете и другую руку тоже?

Она никогда прежде не видела, чтобы герцог проявлял гнев, по крайней мере, гнев от собственного бессилия, сродни тому, что она чувствовала сама. Сочувствие, испытываемое к этому мужчине, удивило ее, и она едва подавила желание положить руку ему на плечо.

Растирая левую руку Имены, Максим действовал с гораздо большей нежностью.

— Ты приехала сюда не для того, чтобы выслушивать мои жалобы, — сказал он. — Да и не на что мне жаловаться. — Прополоскав ткань, он намылил ее и принялся невозмутимо водить ею по груди и животу Имены. — Плоды мангостана перенесли путешествие благополучно?

Имена старалась не обращать внимания на тепло его ладоней, которое ощущала через ткань.

— О да. В следующий раз мы снова воспользуемся этим способом укладки фруктов. Они очень сладкие. Четри доставит вам ящик.

Имена доложила об остальной части груза, его стоимости и ожидаемой прибыли, радуясь тому, что может таким образом отвлечься.

Принимаясь намыливать ее бедро, Максим рассеянно заметил:

— Вот эта мне особенно нравится.

Пальцы его обрисовали контур татуировки в виде осьминога с волнообразными щупальцами.

Имена задрожала. Это прикосновение показалось ей гораздо более интимным, чем прочие. Она ни за что не призналась бы, что, выбирая этот рисунок, думала о Максиме, и представляла его в воображении, когда иглы накалывали татуировку на ее кожу. Это воспоминание странным образом переплелось в ее сознании с наслаждением, испытанным ею от его прикосновения.

Герцог продолжал мыть ей ноги, больше не делая никаких личных комментариев. Он задавал обычные вопросы об обстановке в портах, которые Имене довелось посетить, а также касательно начальника порта или владельца судоверфи, с которыми был знаком. Она рассказывала все, что знала, вне зависимости от того, как ничтожно скудны были эти сведения. Она говорила и о том, что услышала от Четри, других своих моряков или служанки Норис.

Максим внимал ей с отсутствующим выражением лица, но она слишком хорошо его знала и понимала, что он не упускает ни единой детали. Когда Имена закончила говорить, он бросил полотенце на пол, опустился на колени и принялся мыть ее ступни.

Он не массировал их и не гладил больше, чем требовалось, но Имена ощущала при этом пробегающую по ее ногам дрожь возбуждения. Глядя на основание шеи Максима, она думала о том, как хочется ей положить туда руку или прижаться губами к линии роста волос. Ей нужно было что-то сказать, чтобы отвлечься от его пальцев, намыливающих ее ступни. Дрожа от желания, Имена представляла, как он облизывает языком пространства между пальцами ее ног.

— Мои родители хотят, чтобы я вышла замуж, — с отчаянием в голосе произнесла она.

Глава 2

Руки Максима замерли, и Имена медленно выдохнула. Теперь, когда он больше не касался ее, она могла расслабиться. Он женится на придворной даме, потому что так повелел король, а она станет женой кого-то, не носящего герцогский титул, и поэтому нечего даже и мечтать об… этом.

Никакого этого быть не может. Максим просто исполнил перед ней обязанности слуги, и ничего больше. Таково его своеобразное представление о дипломатии. Имена чересчур остро отреагировала на его касания, потому что долгие месяцы находилась в плавании и была лишена любовных утех.