Вытянув губы, она издала довольное мурлыканье.

— Это будет прекрасно.

Резкий стук в дверь заставил Роуз проснуться. Прежде чем она и Джеймс отправились спать, она попросила экономку разбудить их на рассвете. На дорогу в Лондон уйдет целый день, и если они уедут где-то около полудня, то прибудут на место около полуночи.

Роуз крепко закрыла глаза, когда боль сожаления заполнила сердце. Но она подавила ее. Ничего не остается, как принять это. Сегодня она расстается с Джеймсом. И лучшее, что она может сделать, — это радоваться оставшемуся времени, которое проведете ним.

Приподнявшись на постели, она оперлась на локоть и прижалась губами к его губам. Так, теперь он опрокинет ее на спину. Заберется на нее, чтобы продлить поцелуй. Так и есть. Горячий язык проник в ее рот. Стон вырвался из его груди. Чуть-чуть укусив ее нижнюю губу, он перевернулся на спину.

Джеймс утром. Роуз впитывала эту картину, стараясь запечатлеть ее в памяти навечно.

— Доброе утро, — сказал он с улыбкой.

Как он может так радоваться? Их маленький отпуск заканчивается.

— Доброе утро, Джеймс.

Улыбка явно таила хитрое намерение. Инстинктивно Роуз прогнулась в спине, приподняла подбородок, открывая шею для поцелуя. Его мягкие тубы опустились и прошлись по впадине на ее шее. В ней мгновенно пробудилась чувственность, но она удержалась от этого искушения.

— Джеймс! — Она тихонько оттолкнула его сильные плечи. — Мне нужно собираться.

— Зачем?

Счастливое, и легкомысленное слово вибрировало в его груди.

Он должен заставить ее сказать это?

— Мы возвращаемся в Лондон.

Все еще нависая над ней, он оперся на сильные руки.

— Мы не должны уезжать сегодня. Я один должен — завтра начинается сезон. Но тебе не нужно уезжать. — Его взгляд стал серьезным. — Оставайся.

Роуз открыла рот, затем закрыла его. Джеймс просит ее… Нет, он не может просить об этом.

— Джеймс, я не понимаю.

— Этот дом твой. Я дам тебе доступ к своим счетам. И ты сможешь пользоваться деньгами по своему усмотрению. Возместить все, что проиграл отец, расплатиться с долгами брата. Меня не интересует, что ты будешь делать с этим. Я найму человека, и тебе не придется беспокоиться о состоянии загородного дома. У тебя будет все, что ты захочешь, Роуз, и тебе не нужно возвращаться к Рубикон.

— Ты просишь меня стать твоей любовницей…

Это был не вопрос, утверждение.

Джеймс кивнул:

— Да, именно это я и прошу. Ты останешься со мной?

Роуз быстро закрыла глаза, не желая показывать, что дрожит. Затем обеими руками уперлась в его плечи, отталкивая его.

— Джеймс, пожалуйста, позволь мне встать.

Как только он отодвинулся, она перекинула ноги через край постели и встала. Вчера Джеймс бросил куда-то ее халат, но куда? Роуз взглянула на стул у комода, но там висели только его жилет и сюртук.

— Ты просишь меня остаться, а сам сегодня уезжаешь?

— Я не хочу ничего больше, чем остаться с тобой. Но я должен вернуться в Лондон. Как я сказал, завтра начало сезона. И Ребекка нуждается в эскорте для своего выхода.

Роуз рассеянно оглядывала комнату, ища халат.

— А также ты должен сопровождать жену?

Пауза.

— Да. — Когда она наклонилась, чтобы поднять халат, услышала, как скрипнули пружины матраса. — Я вернусь, как только смогу. Я не уезжаю надолго. Я хочу быть здесь с тобой, Роуз, а не там.

— Но твой бизнес в Лондоне, Джеймс. Тебе необходимо находиться там, чтобы руководить делами.

Она возражала, испытывая гордость за то спокойствие, с которым держит себя. Джеймс действовал под влиянием импульса, не подумав о последствиях. Когда он поймет это, то их разговор станет бесполезен и ей даже не придется настаивать на отказе.

— Многие мужчины руководят своим бизнесом, не живя в городе. Когда закончится сезон, мне потребуется лишь иногда приезжать в город, и я намерен проводить основное время здесь с тобой.

Затянув пояс на талии, Роуз повернулась к Джеймсу, стоявшему возле кровати, легкая дымка рассвета освещала каждый дюйм его обнаженной кожи, подчеркивая красоту и силу его тела.

— Ты не можешь позволить себе иметь любовницу, Джеймс. — Роуз увидела, как дернулась его щека и как он покраснел от обиды, но продолжала настаивать: — Ты сам говорил мне, что твоя жена откажет в своем покровительстве Ребекке, если узнает о моем существовании. О том, что я провела здесь неделю. И ты хочешь обречь меня на непредсказуемое будущее?

Джеймс поморщился.

— Почему непредсказуемое? Пока тебе не надоест это место, мы будем здесь, а потом продадим его и переедем в другое. — Его сдержанный вздох наполнил комнату. — Амелия никогда не узнает.

— Не узнает, потому что ты будешь прятать меня в деревне?

Она не может пойти на это. Отказ однозначен. И дело не в том, будет ли это маленький городской домик на границе Мейфэра или загородное поместье. Несколько лет назад Роуз дала себе слово не соглашаться на подобные отношения с мужчиной. Нет, она полностью доверяла Джеймсу, он никогда не обидел бы ее физически. Этот мужчина не способен на такие действия в отношении женщины. Но быть с ним и при этом постоянно прятаться, довольствуясь лишь короткими встречами с любимым… Это постепенно убьет ее.

Взгляд Джеймса смягчился, растущее недовольство заменило сочувствие. Он сократил расстояние между ними и, подойдя, остановился перед ней.

— Роуз, дело не в тебе. Я не стыжусь тебя. Просто это все, что я могу предложить. Единственное решение. По крайней мере сейчас. Если Ребекка удачно выйдет замуж, тогда я смогу требовать раздела. Но до этого… — Он вздохнул. — Я хочу быть с тобой, Роуз. А ты хочешь быть со мной?

«Да!» — кричало ее сердце. Но что-то удерживало ее произнести это вслух. Джеймс был так близко, что она чувствовала каждое дыхание, его чистый, свежий аромат.

— Я был так счастлив с тобой в эту неделю, как никогда в жизни. Мы счастливы вместе. Не пытайся отрицать это.

— Я и не пытаюсь, — прошептала она.

— Я не хочу, чтобы это закончилось, Роуз.

Джеймс потянулся к ней с желанием взять ее руку.

Но прежде чем его пальцы коснулись ее, Роуз сказала:

— У тебя есть жена, Джеймс.

Единственное препятствие, которое он не мог преодолеть.

Она тихо продолжала, накрыв своей рукой его:

— И даже если вы разъедетесь, это ничего не изменит. Ты будешь всегда принадлежать другой.

«И никогда не сможешь принадлежать мне».

Сжав губы, Джеймс повернулся и поднял с пола свои брюки.

— Она не хочет меня, — проговорил он, натягивая брюки, — и никогда не захочет. Меня навязали ей, как и ее мне.

— И все же ты ее муж. Ты принадлежишь Амелии.

— Но она не хочет меня! — Быстрое движение руки, и брюки застегнуты. — Долгие годы я не сплю со своей женой… и не буду спать.

— Ты не хочешь детей?

— Хочу… с тобой.

Роуз хотела заткнуть уши руками, хотела никогда не слышать этих слов от него. Как он может быть таким жестоким?

— Но они будут бастардами.

— Ах, Роуз. — Джеймс провел рукой по волосам, еще больше взъерошив короткие пряди. — Это ничего не значит для меня. Я любил бы каждого нашего ребенка.

— Я верю, Джеймс. — И она верила. Джеймс был бы прекрасным отцом. Стремился, чтобы сын перенял все лучшее от отца, а дочь бы просто обожал. — Но любовь не освободит их от клейма бастардов. Ты намерен дать своему ребенку такое будущее?

Джеймс что-то неразборчиво проворчал, так резко, что она отступила на шаг. Закрыв глаза, он приложил пальцы к вискам в попытке взять себя в руки.

— Хорошо, Бог с ним, с ребенком, тебя я все равно собираюсь обеспечивать.

Джеймс посмотрел на нее выжидательным взглядом, как будто бы эта уступка могла победить ее сомнения.

— Джеймс, это не… — Он, видимо, не понимал. — Ты все еще принадлежишь ей, и она не отдаст тебя. И ты все равно не будешь моим. Я никогда не уведу мужа у другой женщины. Я оставила своего первого покровителя, узнав, что он женат. Я подозревала, что ты женат, после нашего первого вечера и знаю, что не должна была…

— Не говори так! — Слова были сказаны так резко, что они оба застыли. — Не надо жалеть!

— Никогда. Я никогда не променяю нашу близость ни на что другое.

Сжав губы, Джеймс смотрел на нее несколько секунд.

— Ты понимаешь мою ситуацию?

— Да.

— И все же отказываешь мне?

— Да, — прошептала Роуз, отвернувшись к окну, не в состоянии смотреть на него, боясь, что решимость изменит ей.

— У тебя еще проблемы с братом. И ты должна как-то поддерживать имение. Я так полагаю, что ты намерена вернуться в дом на Керзон-стрит?

Обхватив себя за плечи, Роуз кивнула. И тут мысль о том, как другой мужчина прикасается к ней… толстый и злой… Стоило ей представить это, и гримаса отвращения пробежала по ее лицу. Она хотела убрать отвращение со своего лица, понимая, что Джеймс воспользуется ее же оружием.

— Я предлагаю тебе деньги, собственный дом, охрану, и ты отказываешься? — Непонимание и боль слышались в его голосе. — Ты предпочитаешь продолжить работу в заведении, нежели принять мое покровительство? Я думал, ты любишь меня.

Роуз продолжала смотреть на деревья за окном, когда ее руки начали дрожать.

— Я люблю, Джеймс. Всем сердцем.

— Но приговариваешь меня… к ней… — Джеймс выговорил эти слова, как если бы чувствовал плохой вкус во рту, — на всю оставшуюся жизнь?

Роуз не могла ответить. Не могла даже кивнуть. Не могла осознать тяжелую, неприятную правду его слов.

«Она ненавидит меня. Один мой вид вызывает у нее раздражение…»

Ее решительность колебалась, приближаясь к рискованной грани.