Хрупкого сложения молодой человек с кудрявыми светлыми волосами принес их багаж, зажег свечи и проверил огонь в камине. Роуз стояла у окна, склонив голову и все еще не снимая капюшона. Дав слуге чаевые, Джеймс запер дверь и подошел к Роуз.

— Я могу взять твой плащ?

Она повернулась от окна, темная ткань плаща шелестела около ее ног.

— О да, конечно, — пробормотала она, расстегивая застежку и снимая плащ.

Затем провела рукой по голове, приглаживая растрепавшиеся волосы.

Складывая плащ и вешая его на спинку ближайшего стула, Джеймс исподтишка наблюдал за ней. Роуз, нагнувшись над чемоданом, возилась с замками. Достала из чемодана простое платье из зеленого батиста и долго рассматривала его.

— Может быть, позвать горничную, чтобы погладила?

— Не стоит. Оно отвисится, и к утру не останется ни одной складочки.

— Ты проголодалась?

— Немножко.

Повернувшись к нему спиной, она повесила платье на крючок у раковины.

Джеймс нахмурился. Роуз практически излучала беспокойство.

— Когда ты будешь готова, мы спустимся вниз и поужинаем. Еда простая, но вполне приемлемая.

Роуз повернулась к нему. Обвела глазами комнату, избегая его взгляда.

— Ты не будешь возражать, если мы поужинаем здесь, за столом? — Она провела пальцами по маленькому круглому столу в углу комнаты. — Вполне подходит для ужина.

— Если ты так хочешь.

Джеймс позвал слугу и заказал ужин на двоих. Пока они ждали, когда принесут еду, Роуз занимала себя всякими пустяками: положила на комод щетку для волос, поставила туда же маленькую медную коробочку, расправила морщинки на юбке платья, которое только что повесила, и закрыла чемодан. Пока она двигалась по комнате, тишину нарушал лишь мягкий звук ее шагов. Спальня была не такая уж большая, но каждый фут, отделявший их друг от друга, казался необычайно длинным. Расстояние такое огромное, что Джеймс не знал, как преодолеть его.

Молчание продолжалось и за ужином. Ее манеры были подчеркнуто вежливыми, но лёгкие, едва заметные улыбки были полны скрытого сарказма. Черт возьми, все выглядело так, будто они едва знакомы и их заставили провести ночь, поделив эту комнату. Это напомнило ему, как долго ему пришлось уговаривать Роуз поехать с ним за город. Она не ухватилась за эту возможность. Ее нежелание было осязаемо сильным. Только невероятная сумма денег смогла переубедить ее. Мысль о том, что она была с ним лишь из-за толстой пачки денег, которую он отдал мадам, словно острый нож, терзала его душу.

Сиюминутное решение позволить себе этот маленький отпуск снова не давало ему покоя. Он никогда не принимал импульсивных решений. Каждое решение обдумывалось и взвешивалось. И вот единственный раз он поддался импульсу, схватил то, что хотел, обеими руками, не думая ни о чем, кроме собственного желания… Джеймс налил еще кофе в свою чашку, ростбиф на его тарелке был не съеден даже наполовину. Беспокойство по поводу предстоящей недели лишило его аппетита. Что это будут за дни? Укрывшись от всего мира в заведении Рубикон, они никогда не проводили время без секса или перспективы секса. Он познал каждый дюйм ее красивого тела, прижимался губами к каждому изгибу, интимная привязанность крепла с каждым днем, но вместе с тем Джеймс так мало знал о ней. О ее жизни. Можно сказать, они были едва знакомы.

— Ты закончила? — спросил он, как будто это его волновало.

Ее аппетит был еще хуже, чем его. Ее бокал опустел, но Джеймс сомневался, что она съела больше чем пару кусочков из того, что лежало на тарелке.

— Да, — ответила она, и ему пришлось сделать усилие, чтобы не вздрогнуть, когда она снова одарила его этой робкой, мимолетной улыбкой.

Хотя, разумеется, это было обязанностью слуги, Джеймс сам взял поднос с остатками ужина и сам отнес вниз, давая Роуз возможность приготовиться ко сну без его присутствия. Может быть, ему стоит попросить еще одну комнату у хозяина? Она не хочет оставаться с ним на всю ночь? Или дело серьезнее? Может быть, она жалеет, что согласилась поехать с ним?

Все мысли о волшебной ночи испарились, взамен пришло беспокойство. Еще одна одинокая ночь маячила перед ним: бесконечно длинная, рассвет еще так далеко, что, кажется, не наступит вообще. Он-то думал, что Роуз скрасит эти одинокие ночи.

Но видимо, не сегодня.

Джеймс поставил поднос на стол у двери и вышел наружу. Ночной воздух остудил его щеки, холодя кожу.

В гостинице было тихо. Подъездная аллея пуста от карет, так как большинство путешественников уже заняли свои комнаты. Засунув руки в карманы, он подошел к деревьям на лужайке, оставляя позади золотой пруд света от фонарей. Может быть, ему стоит отвезти ее утром в Лондон? Господи, он не думал, что дойдет до этого, и совсем не хотел отменять путешествие. Когда она согласилась, все его мысли сфокусировались на нем самом. Еще бы, целая неделя удовольствия, да еще в приятной компании. Быть рядом с женщиной, которую радовало его присутствие, которая заставляла его чувствовать, что она хочет его. Это была поистине роскошь, но вот теперь она быстро просачивается сквозь пальцы.

Остановившись, Джеймс взглянул на небо, как будто звезды над головой знали ответ. Легкий ветерок пошевелил листья на ближайших деревьях, маскируя его тяжелый вздох. Придет утро, он спросит ее обо всем, и какой бы ни был ответ, он получит его.

Минутой позже он вернулся в гостиницу. Поездка сюда была, во всяком случае, приятной. Он должен довольствоваться этим, разве нет? Это было куда больше, чем он имел какое-то время назад.

Когда Джеймс подошел ко входу, его взгляд остановился на двери. Улыбка у Роуз теплая, а губы сладкие. Но если она, по причине, известной только ей, обиделась на то, что должна провести с ним ночь в гостинице, не произойдет ли то же самое в Хани-Хаусе? Не поставит ли она его в то же положение, в котором он пребывал сейчас? Сконфуженный и расстроенный, он не знал, что и думать.

Джеймс остановился, решив договориться об отдельной комнате с хозяином. Уладив дело, он зажал медный ключ в руке и поднялся по лестнице. Если Роуз хочет его, то ждет его. А если нет, если она уже в постели и, что более важно, спит, тогда, несмотря на свои желания он воспользуется этим ключом и проведет ночь в другой комнате.

Щелчок замка отозвался эхом в пустом коридоре. Сдерживая дыхание, Джеймс опустил ключ в карман, повернул ручку и вошел. Только пламя камина освещало комнату. Зыбкие золотые лучи падали на женские очертания под темным шерстяным одеялом.

Под ложечкой засосало, разочарование обрушилось на него с сокрушительной силой. Морщина пересекла лоб. Осторожно ступая, он подошел, чтобы взять свой чемодан, стоявший около комода.

— Джеймс, ты куда? — послышался из темноты мягкий голос Роуз.

С вещами в руках Джеймс повернулся к постели. Темные волосы раскинулись по обнаженным плечам беспорядочными волнами. Шерстяное одеяло сбилось, открывая роскошную грудь. На ее нежном теле не было ничего, ни ночной сорочки, ни рубашки… Роуз была абсолютно голая.

Быстрый толчок желания, и вожделение бурной вольной побежало по венам. Джеймс проглотил слюну, борясь с желанием сдернуть это одеяло, схватить ее голое тело, прижать к себе.

— Я попросил еще одну комнату, чтобы ты могла отдохнуть…

— Но…

Роуз потрогала простыню на бедрах.

— Что? — спросил он.

Искра надежды вспыхнула в нем.

— Я думала, ты хочешь остаться со мной. — Она поправила одеяло. Оно соскользнуло с ее груди до талии. — Ты же сказал в карете: «Позже».

Чемодан со стуком упал на пол.

— Тебе помочь раздеться?

— Нет, я сам справлюсь.

Жилет, галстук, рубашка и брюки быстро присоединились к пальто на полу, и в ту же секунду Джеймс скользнул под одеяло в ее объятия. Безусловное желание в ее поцелуе уничтожило последние остатки боли в его груди.

Глава 13

Роуз смотрела на дом через открытую дверь кареты, потом отвела глаза и взглянула на руку, которую ей протягивал Джеймс. Сильная, уверенная и… без перчатки. Да, он тот мужчина, который не считал обязательным носить перчатки.

Взгляд снова вернулся к дому за его плечом. Золотистый, словно мед, цвет стен Хани-Хауса[3] полностью оправдывал его название. Аккуратно подстриженный кустарник обрамлял три окна на нижнем этаже. Четыре трубы выступали на линии крыши, которая встречалась с окончаниями окон второго этажа. Необычный, очаровательный и элегантный, с точными ясными пропорциями, он нисколько не походил на большой Пакстон-Мэнор. Скорее, это была прекрасная резиденция для джентльмена, предпочитавшего жить на природе, или лондонца, время от времени испытывавшего желание подышать свежим воздухом и отдохнуть от шумного города.

Дом ей сразу же понравился, но этот факт не уменьшал тревогу, которая охватила Роуз в тот момент, когда карета остановилась перед парадной дверью.

— Роуз!

Глубоко вздохнув, она подала ему руку, затянутую в перчатку, и выбралась из кареты. Как только они приблизились к дому, дверь тотчас открылась.

— Мистер Арчер, добро пожаловать домой.

Полная пожилая женщина с копной седых вол ос встретила их на пороге.

— Роуз, это моя экономка, миссис Уэбб. Миссис Уэбб, это мисс Роуз. Она будет нашей гостьей в течение этой недели.

Роуз пробормотала слова приветствия, ободренная дружеской улыбкой на лице женщины. Однако то чувство, которое она испытывала в гостинице, нахлынуло с новой силой. Ночью ей удалось избавиться от неприятного ощущения, что каждая пара глаз в гостинице следит за ней и понимает, что она и Джеймс не муж и жена, хотя и путешествуют вместе. Как будто слово «шлюха» написано у нее на спине, и все видят это. А сейчас она основа ощущала неловкость и, держась за руку Джеймса, не хотела отпускать ее. Правда, она не могла отделаться от впечатления, что миссис Уэбб старается смотреть куда угодно, только не на их соединенные руки.