— Я хочу тебя… Пожалуйста!

— Да!.. — откликнулась она со стоном.

Больше он не стал медлить, обнял ее и вошел в эту манящую, нежную влажность. Горячий, шелковый жар окружил его мощный клинок. Захватив его так крепко, что ему пришлось остановиться на мгновение, пока вожжи контроля не выскользнули из его рук. Оргазм был близок, Джеймс чувствовал его приближение. И усилием воли заставил себя сдержаться.

А потом он преодолел оставшееся расстояние, войдя в ее глубину до предела.

— О, Джеймс!

Ее ресницы дрожали, светло-голубые глаза сверками желанием. Раскрытые губы потемнели от поцелуев, a щеки алели от страсти. Ее вид внушал ему благоговейный трепет. Что-то перевернулось внутри его, вызывая странное напряжение в груди. Три года воздержания могли превратиться в десятилетия, лишив его всего, что он любил. И поэтому так важно, что он сейчас с Роуз.

Маленькая ручка легла на его шею, скользкую от пота. Глухой стон слетел с ее губ. Взяв в плен эти нежные пухлые губы, Джеймс расслабился, вкушая опьяняющее трение, горячее напряжение ее плоти вокруг его мощного клинка. Затем он вздохнул и решительно скользнул в глубину.

Ее ноги поднялись и обхватили его бедра, привлекая к себе. Найдя нужный ритм, они двигались вместе. Ее твердые соски прижимались к его торсу, мягкие изгибы ее тела точно вписывались в структуру его твердых мышц. Это было совершенно невероятное чувство — быть женщиной, которая хотела его. Которая раскрывала ему свои объятия. Которая получала удовольствие от его прикосновений. Ее вздохи, ее томные взгляды, запах ее возбуждения, смешивающийся с ароматом роз. Чувственность росла и завладела им полностью, заставляя желать большего.

Но сначала он должен удовлетворить ее. Он хотел видеть, как ее охватит наслаждение. Удерживая собственный вес на одном локте, не меняя ритм, он другой рукой ласкал ее лоно. Большой палец нашел ее бутон, медленно кружа, возбуждая… Нелегкая, нежная ласка, упорные, настойчивые движения, способные вознести ее на пик наслаждения.

Она крепче сжала ноги, обнимавшие его бедра. Подчиняясь ее ритму, он ускорил удары. Проникая глубоко и сильно. Его поцелуи становились все более отчаянными. Сильными и страстными. Ее руки сжимали его плечи, ногти впивались в кожу. Он чувствовал, как внутри ее растет напряжение. А затем она вытянулась в его руках и задрожала, ее скользкий жар зажал его член, обхватывая всю его длину. Он упивался ее стонами, его собственное тело требовало последовать за ней… Оргазм, который он пытался сдержать, внезапно настиг его. Оторвав свои губы от ее губ, он привстал на коленях и зажал член в ладони, вся его длина была влажной от ее удовольствия. Два движения, и завершение обрушилось на него. Джеймс хрипло застонал, когда бурный поток смочил его руку, растекаясь по ее животу, по ее груди, одна капля упала на твердый сосок.

Затем он плашмя упал на кровать. Приподняв голову, Джеймс старался успокоить судорожное дыхание. Казалось, этот акт высосал из него всю энергию, оставив его раз в десять более усталым, чем час назад, когда он стоял перед дверью заведения. Мягкое движение ее голой ноги по его икре убаюкивало его, приглашая провалиться в тяжелый сон.

С неимоверным усилием он преодолел это искушение и поднял голову. Только бесчувственный хам способен оставить свое семя на женском животе.

— Тебе нужно… — Джеймс повернул голову, его взгляд остановился на умывальнике. — Я сейчас вернусь.

Быстрый поцелуй, и он вскочил с постели. Взяв маленькое полотенце, висевшее около белой раковины, наполовину намочил его и, тяжело шагая, вернулся к кровати и сел на край.

Прилег рядом, одной рукой погладил ее по голове.

Самая очаровательная улыбка тронула ее губы. Свободной рукой он заправил выбившийся завиток за ухо.

— Ой, будет холодно.

Она вдохнула, ее глаза блестели, а живот покрылся мурашками, когда он прикоснулся к нему мокрым полотенцем.

— Я согрею тебя, — пробормотал он, осторожно стирая с ее живота остатки их соития.

Не в состоянии удержаться, он наклонился, лизнул языком сосок, быстро вобрал его в рот, а затем легко подул на кончик.

— Джеймс… — произнесла она и тихонько рассмеялась.

— Да?

— Щекотно!

Он пожал плечами и бросил полотенце на пол.

— Но это надо было сделать…

Роуз удивленно посмотрела на него, но улыбка говорила, что она не собирается возражать. Джеймс нашел ее руку, их пальцы переплелись, словно они не думали расставаться. Он размышлял о том, что должен уйти и дать ей возможность отдохнуть. И ему тоже нужно поспать. Но…

Он не хотел оставлять ее. Не сейчас.

Роуз оперлась на локоть, другой рукой погладила его по щеке. Легкость ушла.

— Я ждала тебя прошлой ночью. И скучала… — тихо призналась она.

Словно разбуженная змея, ревность снова ожила в нем, закручиваясь в тугой узел.

— Как и я по тебе. Надеюсь, я стер память о нем в твоей постели? — На ее немой вопрос он приподнял брови. — Ты была занята прошлой ночью.

— Я? Ты… ты приходил вчера? Когда?

— Поздно, после полуночи. Я задержался не по своей вине, и это помешало мне прийти раньше. — Закрыв глаза, он тяжело вздохнул. — Прости, что нарушил данное слово. — Он снова открыл глаза, поймал ее взгляд, желая, чтобы она поверила ему. — Честное слово, я не хотел.

Она молчала, казалось, ее голубые глаза навеки прикованы к его лицу. Наконец она кивнула:

— Я понимаю. Только нечего… стирать. Я была недоступна, но это не значит, что я находилась с другим мужчиной. Я ждала до полуночи. Когда ты не пришел, сказалась больной.

— Правда?

Значит, он злился без причины? О Господи, по крайней мере ему не нужно беспокоиться о повторении подобного в ближайшие две ночи. Две последующие ночи она его.

— Да, — тихо прошептала она.

— Спасибо. — Джеймс сжал ее руку и расплылся в довольной улыбке. Они молчали несколько минут, затем он зевнул, его веки прикрылись. — Прости.

В ее взгляде росла озабоченность, брови сошлись в одну ровную линию. Она убрала волосы с его лба и осторожно провела рукой по его глазам.

— Ты выглядишь так, будто не спал несколько ночей.

— Одну, если точно.

— Почему?

— Думал о тебе, — признался он.

— Тебе надо поспать.

Джеймс вздохнул.

— Я не могу остаться.

— Но еще рано, поспи. Я разбужу тебя попозже. — И прежде чем он отказался, спросила: — Когда тебя разбудить? — Затем взглянула через плечо на фарфоровые часы на комоде. — Сейчас половина десятого. Два часа тебе хватит?

В его доме к этому времени уже все стихнет. И все разойдутся по своим спальням. И ему не придется рисковать и сталкиваться с кем-то нежеланным лицом к лицу. И он не проспит всю ночь один, если подольше остаться с Роуз. Долой колебания!

— Два часа вполне хватит.

Роуз потянула его за руку. Он послушно лег рядом и взял ее, чувствуя приятный вес ее уютного тела. Мягкие губы прижались к его груди, прямо там, где сердце.

— Спи, Джеймс. И не волнуйся, я не забуду разбудить тебя…

Слыша ее мягкий, убаюкивающий голос, он сдался под гнетом усталости и погрузился в сон. Глубокий и спокойный.

Глава 9

Позднее утреннее солнце согревало его плечи, когда он вместе с Ребеккой входил в ворота Гайд-парка. Ее рука в тонкой лайковой перчатке лежала на его руке, и он старался идти в ногу с ней. Светло-голубой капор защищал ее нежное личико от солнечных лучей, прогоняя прочь морщинку, которой не место на переносице юной девушки. Как же быстро она выросла! Казалось, еще вчера ей было восемь лет и она тянула его за рукав, спрашивая поиграть с ней в куклы.

Это вошло в привычку — когда она приезжала в его Городской лондонский дом, он отменял ранний приход офис и, проведя пару часов в своем кабинете, составлял ей компанию за завтраком. Как истинная жительница Лондона, Амелия придерживалась своего распорядка, то есть вставала поздно в отличие от Ребекки, выросшей в провинции. Однако поздние светские приемы быстро приучили сестру к расписанию Амелии. Но на тот раз он воспользовался утренними часами, чтобы провести время с сестрой без присутствия жены.

Темой их утреннего разговора, конечно, стали молодые лорды. Ребекка говорила о них со знанием дела, что, честно говоря, немного шокировало Джеймса. Сыпала именами и титулами, не уделяя особого внимания молодому человеку, если он всего лишь барон, и превознося того, кто унаследовал титул маркиза.

Джеймс рассеянно слушал, тарелка с яичницей и колбасками стояла нетронутой, его опасения росли все больше. Да, он понимал, что Ребекка взволнована перспективой первого сезона и возможностью получить предложение руки и сердца, как и все другие девушки ее возраста из хороших семей. Но он не хотел бы, чтобы сестра во главу угла ставила титулы, а не что-то другое, и все ради того, чтобы удовлетворить амбиции отца. И меньше всего он хотел, чтобы Ребекка узнала, насколько печальным может оказаться брак, основанный на обмене социального статуса на деньги.

После завтрака он предложил ей совершить небольшую прогулку. Джеймс не бывал в парке в это время дня с ее последнего приезда. Тогда воздух казался чистым и холодным, пронизанным сыростью февраля, замерзшая трава скрипела под ногами, а деревья стояли голые, без листьев. Сейчас трава была сочная и густая, листва шелестела над головой, отбрасывая на тропинку кружевные тени. В воздухе уже чувствовалось приближение теплых дней, но было еще достаточно свежо, правда, не настолько, чтобы заставить Джеймса надеть пальто, но Ребекка все же решила воспользоваться накидкой.

— … и Амелия приняла приглашение на бал к леди Мортон, — продолжала Ребекка.

Джеймс кивнул, используя тот же необязательный кивок головы, который воспроизводил с тех пор, как они покинули дом.