Сезон еще не начался, поэтому улицы были пусты в этот час ночи. Лишь одна случайная карета проехала мимо, пока они двигались по Парк-лейн и затем вошли в парк. В тот момент, когда они остановились в воротах, звуки города остались где-то далеко позади.

Они прошли по Роттен-роу, направляясь прямо к Серпентайну. Деревья окаймляли тропинку, и легкий ветерок играл листвой. Луна висела высоко в небе, окрашивая все в призрачный серебристый цвет. Это был тот же самый парк, который она посещала много раз, но ночью он выглядел еще прекраснее. Словно вуаль спокойствия опустилась откуда-то с небес.

— Никогда не была здесь ночью, — проговорила она, невольно понизив голос.

Тишина вокруг усиливала каждый звук, заставляя даже шорох травы под ногами отдаиваться в ушах.

— А я много раз. И обычно сижу вон на той скамейке. — Он указал на деревянную скамью под дубом. Когда они поравнялись с ней, он заставил ее остановиться. — Трудно говорить с вами, когда вы прячетесь под этим капюшоном. — Он поднял руку и захватил край капюшона. — Вы позволите?

Кругом не было ни души. Только они. Он и она. Роуз не видела никого с тех пор, как они вошли в парк. Подняв на него глаза, она кивнула. И почувствовала теплое прикосновение его руки, когда он дотронулся до ее головы.

— Вот так-то лучше, — сказал он, — а…

И он снова потянулся к ней. Она почувствовала, как его ладонь легла на ее затылок, и ее волосы рассыпались по плечам.

— А так еще лучше, — сказал он, стащив с головы плетеную сеточку, которую она использовала, чтобы удержать волосы в пучке. — А теперь покажите мне ваше любимое место.

— Нужно пройти немного дальше. Туда, где дорожка ведет к кругу.

Они ускорили шаг и теперь двигались молча, пока он не спросил:

— Вы провели сегодняшнее утро в парке?

— Нет. У меня были кое-какие дела в городе. — Роуз нахмурилась, вспоминая свой визит к Дэшу. Но решила не портить вечер с Джеймсом, рассказывая о своих проблемах. — А вы? Я думаю, просидели весь день за столом, а не грузили лес?

— А почему вы так думаете?

— Вы не так напряжены, как вчера.

— Я поделил день между столом и доками, проверяя корабль. А также проконтролировал продажу леса. И спасибо вам за вчерашнее. Извините, что не поблагодарил сразу, но могу сказать в оправдание: я был тогда немного не в себе. Никогда прежде не получал такого внимания от женщины. Вы, несомненно, обладаете кладезем талантов.

Господи! Да она не сделала ничего, кроме массажа, воспользовавшись возможностью пробежаться руками по каждому дюйму его тела.

— О, пожалуйста! Но это мне надо благодарить вас, — сказала она и залилась краской.

Дрожь пробежала по спине, стоило ей вспомнить, как его губы касались самого интимного места ее тела.

Джеймс сильнее сжал ее руку. И она готова была поклясться, что у него перехватило дыхание.

— Я ценю вашу благодарность, но это совершенно излишне. — Он придвинулся ближе, голос, лаская ее ухо, стал похож на глухой рокот, вырывающийся из груди. — Я сам испытал истинное наслаждение.

И мгновенно простая, дружеская атмосфера между ними сменилась резкой вспышкой взаимного желания. Роуз всем своим существом ощутила его близость. И то, как ткань его сюртука касалась ее руки. И этот чистый мужской запах, наполнявший каждое его дыхание. Силу и привлекательность мужчины, который был рядом с ней. Роуз хотела прикоснуться к нему. Пробежать руками по этим сильным мускулам, которым она уделила столько внимания прошлой ночью. Прижаться губами к его губам и снова ощутить сладость его поцелуя.

Ее пульс участился, тепло разлилось между ног. В смутном желании она свернула с тропинки и прямиком направилась к своему любимому месту на берегу Серпентайна. Он высвободил руку и снял сюртук. Не обращая внимания на стоявшую рядом скамью, бросил его на траву.

— Для вас, — сказал он с поклоном.

Его кремовый жилет и белая рубашка выделялись на фоне темной ночи ярким пятном.

Со словами благодарности Роуз присела на его сюртук, расправляя юбки. Он устроился рядом, вытянув одну ногу, другую согнул в колене, положив на него локоть и опираясь сзади на другую руку. Джеймс выглядел так естественно, словно всю жизнь провел, сидя здесь. Тихая ночь окружала их, звезды, словно бриллианты, отражались в темной глади озера. Но этот дивный вид не долго занимал ее, она смотрела на Джеймса, любуясь тем, как луна обрисовывает его строгий профиль, высвечивая сильные скулы и взмах густых ресниц. Словно почувствовав ее внимание, он развернулся к ней, ловя ее взгляд. Было слишком темно, чтобы определить цвет его глаз, но она могла поклясться, что, пропитанные глубокой страстью, они стали темнее, чем прошлой ночью, когда он смотрел на нее исподлобья, целуя ее грудь.

Ее соски мгновенно стали твердыми, упираясь в корсет, словно мечтая о новых ласках. Ресницы задрожали, и она изо всех сил пыталась сдержать стон, готовый вырываться из груди.

Джеймс потянулся к ней, его длинные пальцы прошлись по изгибу ее шеи. Прерывисто дыша, он привлек ee ближе. Ее губы открылись, желая лишь одного — его поцелуя. Но когда их губы встретились, это не был сильный порыв вожделения. Скорее его губы гладили ее губы нежном, проникновенном поцелуе, который продолжался и продолжался.

Его поцелуи заставили Роуз чувствовать себя такой юной, словно каждый был самым первым, унося прочь все другие, которые случились до него. Так, как она хотела этого мужчину, она не хотела никого. Словно он был ее первым. Ее единственным.

И затем они затерялись в ночи, совсем как юные любовники. Не было никаких обязательств, никакой ответственности… Только взаимное желание разделить удовольствие. Она ведь не обязана была быть здесь с ним. Хотя хотела этого, как не хотела ничего другого.

И казалось, это длилось целую вечность, пока поцелуй не изменился, перестав быть невинным. Со стоном, который родился в глубине его груди, Джеймс завладел ее губами, язык проник внутрь ее рта, разжигая пламя вожделения.

Роуз лежала на спине, Джеймс на боку, удерживая вес тела на одном локте, и их поцелуи все длились и длились. Когда их языки переплелись, его теплые пальцы оставили ее шею, лаская ключицы. Она ощутила вздох облегчениями, мягкая шерсть его сюртука отодвинулась в сторону. Она задрожала и прогнулась в спине, когда он положил руку на ее грудь. Большой палец дразнил сосок, посылая нетерпение вниз, в самую сердцевину ее женственности. Не прерывая поцелуя, Роуз потянулась, пока ее пальцы не нащупали обтянутые материей мелкие пуговицы на его жилете. Через минуту-другую она расстегнула их и взялась за застежку на брюках. Вытащив рубашку, проникла под нее и затрепетала, почувствовав обнаженную кожу. Она была такая горячая, что почти обжигала ее ладонь. Ее руки гладили твердые складки его живота, мощные мускулы перекатывались под ее пальцами.

Она упивалась его поцелуями, чувствуя прерывистое горячее дыхание на своей щеке, его мужской запах, смешанный с острым запахом пота… Наслаждаясь тем, что она наконец может прикоснуться к его обнаженной коже, она пропустила момент, когда он высоко поднял ее юбки, и его рука начала подниматься от ее колена, прокладывая тропинку к определенной цели… Когда он прикоснулся, к развилке ее бедер, она не смогла сдержать стон и прижалась к нему, желая большего. Он дотронулся до ее плоти, влажной от возбуждения. Ахнув, она опустила руку ниже, проникая в открытую ширинку его брюк.

Он уронил голову ей на шею, прерывая поцелуй.

— О Боже, Роуз… Да! Прикоснись ко мне…

Грубое, неприкрытое желание в его мольбе превратилось в глубокий стон, когда она обхватила пальцами его мощный жезл, стараясь высвободить его из плена брюк. Дрожь сотрясала его тело. Его горячие губы касались пульсирующей жилки на ее шее, дневная щетина дразнила нежную кожу, его бедра нетерпеливо подгоняли ее, пока она изучала каждый дюйм его мужского достоинства. Она задрожала, представив, как он войдет в нее. Возьмет ее. Будет обладать ею. Сделает ее своей.

Страсть все сильнее охватывала обоих, поднимаясь до запредельного уровня. Его рука лежала между ее ног, пальцы ласкали влажные лепестки, приближая оргазм. Затем с протяжным стоном он приподнялся, нависая над ней, и теперь его руки упирались в ее плечи. Юбки, поднятые до талии, открывали ее наготу, она обхватила его бедра ногами, приглашая и отдаваясь. Оставив его жезл, она обняла его руками пониже спины, скользнула под ремень брюк и теперь сжимала его крепкие, мускулистые ягодицы.

Он снова завладел ее губами, и она ответила на его поцелуй, все больше и больше подпадая под магнетизм его обаяния. Единственная мысль, которая занимала ее сейчас, — это отдаться ему полностью… Но когда тупая головка его члена уперлась в ее плоть, другая мысль пронзила ее.

Она увернулась от поцелуя, отталкивая его. Приподнявшись над ней, он сразу остановился. Она задыхалась, безуспешно стараясь восстановить дыхание. Каждая клеточка ее тела пульсировала от желания. Она хотела его отчаянно… не считаясь ни с чем. Хотела быть с ним здесь и сейчас, под луной, висевшей высоко в темном небе, слыша мягкое журчание Серпентайна, окружавшее их. Но трезвая мысль ударила в голову. Риск слишком велик.

— Прости, Джеймс. Мы не можем…

— Что?

Даже в темноте она видела растерянность на его лице.

— Не здесь по крайней мере. Я хочу тебя. — Она гладила его щеку, заставляя поверить ей. — Хочу! Отчаянно! Но до того как мы вышли из дома, я не позаботилась о…

Ее щеки вспыхнули не только от желания. От смущения. Почему ей так трудно объяснить это ему?

— Прости. Я должна была знать, что ты захочешь…

Почему это не пришло ей в голову там? Она должна была предвидеть подобный ход событий. Ясно, что он не хотел заниматься этим в ее спальне, и после прошлой ночи прийти сюда было вполне логично. Ей следовало знать, что он захочет быть с ней на своих условиях. Но она была так поглощена его неожиданным предложением отправиться на прогулку, что не подумала извиниться и на какой-то момент исчезнуть за ширмой, чтобы обезопасить себя ватным тампоном, прежде чем они уйдут из дома. И Роуз очень сомневалась, что у него в кармане есть презерватив. Если бы был, тогда бы он воспользовался им, и она не оказалась бы сейчас в таком неловком положении.