– Нет! Я уже сказал, что тебе никто не нужен. Ты слишком сильная для того, чтобы нуждаться в ком бы то ни было. – Взгляд Энтони все еще приковывал к себе, он протянул руку, чтобы с медлительной чувственностью погладить грудь Дани. Сердце ее забилось как сумасшедшее в ответ на его прикосновения. – Ты хочешь меня, так же, как я хочу тебя. – Его большой палец обводил твердый напряженный сосок, еще больше возбуждая ее. – И скоро ты захочешь меня гораздо больше. Но ты не нуждаешься во мне. Замни это.

«Он ошибается», – подумала Дани в смятении. Если это желание подавляет все ее чувств, разве оно не стало жизненной необходимостью? Она даже не может осознать его границы, оно заполнило ее целиком.

«Господи, – восхитился Энтони, – как она прекрасна, как загадочны ее глаза, полные истомы, и губы, полураскрытые и зовущие». Он наслаждался нежностью ее кожи, его рука мягко и неумолимо исследовала все ее ложбинки и возвышения. Но Энтони стремился к ее вожделенному лону, не смея все же спугнуть Дани своим нетерпением. Ему хотелось одного – раздвинуть ее ноги и вклиниться между ними. Дани готова принять его, она хочет его. Почему же он медлит? Это была изматывающая пытка – видеть рядом с собой Дани, обнаженную в его объятиях, и удержаться, не погрузиться в нее, не дать им обоим удовольствие и облегчение, которого оба хотят так страстно.

Энтони на мгновение закрыл глаза, словно отгораживаясь от этого мучительно прекрасного образа. Здравый смысл не давал ему возможности солгать себе. Дани хотела его, потому что он использовал для этого весь свой опыт. Энтони мог взять ее сейчас и строить на этом все их дальнейшие отношения, но он не хотел получить ее такой ценой. Сейчас Дани была смущена и не уверена в своих силах. А в ярком утреннем свете это смущение могло превратиться в гнев, обиду и, хуже того, в панику. В своей жизни Энтони имел дело отнюдь не с юными наивными девушками, и он боялся сделать неверный шаг в отношениях с Дани, которые значили для него так много! Любит ли она, знает ли сама, что он для нее значит. Или это он сам сумел воспламенить ее своим нетерпеливым желанием, своей страстью. Да, сейчас Дани в его власти, он возьмет ее, насладится ею, но даст ли он ей то, чего она, может быть, не сознавая этого, ждала и видела в своих мечтах?!

Хотя Энтони не считал себя слишком добродетельным мужчиной, он всегда гордился своим стремлением к справедливости. Он усмехнулся, когда представил себе, как долго это чувство справедливости продержалось бы, если бы его не подогревало опасение, что одно неосторожное Движение с его стороны может разрушить все его планы насчет Дани. Смог ли он сдержать свой порыв, если даже одно прикосновение ее руки возбуждало его с такой силой, которую он раньше испытывал только перед самым оргазмом, занимаясь любовью с самыми опытными женщинами. Энтони открыл глаза. Дани смотрела на него с возбуждающим томлением, которое затмевало его рассудок. Он отвернулся от Дани и погасил свет.

– Милая, давай полежим рядышком. Просто полежим. Сейчас я ничего больше не могу допустить.

Она покорно сделала то, о чем он попросил. Энтони откинул одеяло и осторожно укрыл ее, а потом нежно обнял. Он чувствовал сильное волнение, и сердце трепетно отзывалось на растущее желание, когда Дани покорно подлаживалась под все изгибы его тела. Бог свидетель, она была такой желанной, что Энтони не мог оставаться спокойным. Ее губы легко прикоснулись к его плечу, локон шелковистых волос упал на его щеку, и Энтони вобрал в себя легкий цветочный аромат ее духов. Этот запах он знал давно – Дани пользовалась этими духами.

Он лежал почти неподвижно, и Дани, прижавшись к его груди, чувствовала лишь железную твердость мускулов. Она никогда не знала, как прекрасно сильное мужское тело, так непохожее на ее – мягкое и гибкое. От каждого ее прикосновения Энтони возбуждался все больше и больше. Она ощущала это и никак не могла понять его холодности. Почему он так спокоен, почему словно отстранился от нее?

– Энтони. – Ее губы коснулись его шеи. – Люби меня, пожалуйста. Я не буду говорить, что ты мне нужен, если ты не хочешь, но ты же знаешь, что я хочу тебя так сильно, что теряю рассудок.

– Да, я знаю это. – Она почувствовала под рукой сильное биение его сердца. – Ты думаешь, я не чувствую то же самое? – Он улыбнулся в темноте – она поняла это по его голосу. – Да, все признаки безошибочны, правда? Нельзя ошибиться.

Да, это было так. Они оба испытывали испепеляющее желание, и Дани прильнула к нему еще ближе.

– Так почему же ты медлишь? Энтони вздохнул.

– Я не могу, – сказал он хрипло, его руки крепко обняли ее. Он нежно и чувственно гладил ее обнаженную спину, наслаждаясь этими прикосновениями. – Я не могу, черт побери! Не имею права!

– Не можешь? – откликнулась Дани бесцветным голосом. Она не могла понять, почему он говорит так. Он же не станет отказываться от того, чего они оба так хотят!

Энтони погрузил руки в ее густые волосы и резко притянул ее к себе.

– Я уже сказал, что не собираюсь требовать обязательств от тебя до окончания Олимпиады. – Энтони невесело рассмеялся. – Неужели ты не понимаешь, что, если ты станешь моей сегодня ночью, я захочу, чтобы ты принадлежала мне безраздельно? Я знаю себя. Будь я проклят, если разрушу твою мечту, ради которой ты жила все эти годы! И если я сделаю это, я потеряю тебя навсегда. Поверь мне, милая, я знаю, что говорю. Поэтому давай подождем.

Она почувствовала, как гнев вспыхнул в ней, гнев, на смену которому пришло разочарование.

– Ты должен был знать это с самого начала, – сказала Дани зло. – Как обычно, ты все решил сам, не спросив меня. – Она попыталась оттолкнуть его. – Но сейчас, наверное, это единственное верное решение, с которым мне придется согласиться. Ты ведь так считаешь. – Дани изо всех сил извивалась, пытаясь вырваться из его объятий. – Конечно же, ты, как всегда, прав. Это вовсе не было хорошей идеей с самого начала.

– Лежи спокойно. – Голос Энтони прозвучал жестко. – Ты сводишь меня с ума. Я никогда не говорил, что это хорошая идея, я попытался лишь объяснить тебе, как я на самом деле отношусь к тебе. – Энтони крепко обнял Дани. – Близость может не быть столь же сладостной, как секс, но это все, что мы можем себе позволить в данный момент. – Его руки сжимали ее с неумолимой решительностью. – А сейчас отдохни. Ты сегодня заснешь в моих объятиях, и если мы не сорвемся и ничего не случится, то эта ночь может быть первым шагом к нашей близости.

– Я хочу, чтобы ты меня отпустил, – упрямо перебила его Дани. – Ты не можешь всегда все делать по-своему, Энтони.

Он рассмеялся. Энтони испытывал настоящую физическую боль, а она говорит, как будто его решение не более чем блажь. Но как же он может быть уверен, что она понимает его, когда он потратил большую часть своей жизни, пытаясь не допустить именно этого?

– Я не могу всегда все делать по-своему, – легко согласился он, зарываясь лицом в ее шелковистые волосы. – Но сегодня ночью будет по-моему, Дани. Примирись с этим. – «Господи, она словно струится в моих руках», – подумал удивленно Энтони. – А сейчас давай спать, радость моя. Так будет лучше для тебя, а значит, и для меня. – Энтони усмехнулся – он сам не верил своим словам.

3

На следующее утро Дани проснулась в плохом настроении. Энтони рядом с ней не было. Он больше не держал ее с таким чувством собственника, к которому она, кажется, привыкла за одну-единственную ночь. Она еще не открывала глаз, но уже знала, что лежит одна в постели.

Панический страх одиночества пронзил ее. Всегда ли ей будет так грустно просыпаться без Энтони? Он хотел, чтобы Дани полностью принадлежала ему, и ей показалось, что за эту ночь он выжег на ее теле собственное клеймо.

Около лампы на тумбочке лежала записка, и она сразу узнала его уверенный почерк. Дани протянула руку за листом бумаги и медленно села на кровати.


"Дани!

Я договорился, чтобы Пит Драйсел заехал за тобой в одиннадцать. Он отвезет тебя в Брайарклифф. Увидимся завтра.

Энтони"


«Не такое уж нежное послание, – подумала она с горечью, – немногословно и сурово». тони никогда не тратит слов зря. Почему она разочарована тем, что в письме не было и намека на любовь? Они же прошлой ночью ограничились только страстью. Энтони все очень разумно ей растолковал. Дани даже не была уверена, понял ли Энтони, что она его давно любит.

Дани медленно соскользнула с кровати и бросила записку на тумбочку. Она определенно не спрячет ее в коробку с сувенирами, как память о любви, подумала Дани обиженно, направляясь в ванную. Несколько минут она стояла под душем, наслаждаясь тем, как теплые и сильные струи смывают напряжение с ее тела.

И все-таки это была удивительная ночь, полная страсти и внезапного пробуждения ее собственной чувственности. Энтони приковал ее цепями пережитых ощущений, которые она никогда теперь не сможет разрушить. Дани даже не могла понять, хочет ли она вообще их разрушать. Ее мозг был в смятении от беспорядочной путаницы мыслей и чувств, от страха перед будущим.

Она попробовала проанализировать все сначала. Энтони хотел ее, это несомненно. А то, что Энтони хотел, он обычно получал. Она привыкла к этому, как к смене дня и ночи, за те годы, что работала с ним. Что же случилось? Энтони не овладел ею прошлой ночью. Его самообладанию можно было только позавидовать. И оно не поколебалось ни на секунду даже в те минуты, когда, Дани чувствовала это, он дрожал от желания.

И эта его непреклонность тревожила Дани больше всего. Она была беззащитна против нее, потому что она сама никогда бы не смогла проявить твердость по отношению к Энтони. Она таяла как воск при первом же проявлении чувств, которые демонстрировал Энтони.

Ночью он говорил слова, рожденные страстью, но знает ли Энтони на самом деле, что такое любовь? Как ей разобраться в этом, ведь загадка, которой был Энтони Малик, слишком сложна для нее. Но она понимала, что очень опасно признаться ему в своей любви, которую Дани скрывала годами, надеясь, что наступит время, когда она сможет рассчитывать на равную открытость. Она не могла рискнуть и раскрыться без остатка, бросить свое сердце на жертвенный алтарь любви, потому что вполне могло оказаться, что в запасе Энтони нет такого чувства, как настоящая любовь. Нет, она сама должна пытаться построить свою личную жизнь, не открывая ему душу, как она сделала это прошлой ночью.