Поскольку Изабелла была вдовой, ее свадьба проходила не столь роскошно и торжественно, как обычные королевские свадьбы. Народ все еще праздновал бракосочетание Маргариты и Хуана, которое стоило Фердинанду с Изабеллой огромных денег, и хотя союз с Португалией был чрезвычайно важен, королевская чета не пожелала тратить на свадьбу старшей дочери больше того, чем требовалось. Посему церемония свершилась довольно тихо и незаметно в маленьком городке Валенсия-де-Алькантара, где Эммануил ожидал свою невесту.
Странные чувства охватили Изабеллу, когда она взглянула в лицо жениха. На нее нахлынули воспоминания о дворце в Лиссабоне, где она впервые увидела его, стоящего подле короля, и подумала, что он и есть Альфонсо.
Позже они подружились, а после трагической гибели Альфонсо Эммануил сделался самым близким и самым понимающим из всех друзей. Именно тогда он и предложил ей остаться в Португалии и стать его женой.
Теперь он – король Португалии. Ему никогда не стать бы королем, не произойди тот несчастный случай в лесу. Останься Альфонсо в живых, у них с Изабеллой родились бы сыновья, которые взошли бы на престол раньше Эммануила.
Но все получилось иначе, и так трагично. И вот теперь она здесь, и она – невеста Эммануила.
Он поднес к губам и поцеловал ее руку. Эммануил по-прежнему страстно любил Изабеллу. Ее удивило, что молодой человек остался верен ей все эти годы. Даже когда она носила траур по Альфонсо и во всеуслышание объявила, что никогда не выйдет замуж еще раз, он продолжал ждать ее.
И вот наконец она приехала к нему, но теперь на ее плечах лежало непосильное бремя страданий тысяч евреев.
За ее улыбкой скрывалась боль. Эммануил тоже считал чудовищной ценой поставленное перед ним условие – ведь ему пришлось отказаться от собственных убеждений.
Бракосочетание свершилось, и Фердинанд ликовал. Королева любезно улыбалась. Инфанта Изабелла Испанская стала королевой Португалии.
Изабеллу радовало, что их свадьба была скромной, а не обычной, изнуряющей церемонией. Этого она просто не вынесла бы.
Теперь, побыв с Эммануилом, она наконец почувствовала его нежное отношение к ней, его любовь и решимость сделать ее счастливой. «Я счастлива, – подумала она, – наверное, так же, как Маргарита счастлива с Хуаном».
С ее стороны было глупо откладывать брак на столь долгое время. Она могла бы выйти замуж за Эммануила годом, двумя… даже тремя годами раньше. Если б она так сделала, у нее сейчас, возможно, уже родился бы ребенок.
– Какой вы преданный, – сказала она Эммануилу, – ждать меня столько лет…
– Разве вы не поняли, что с первого взгляда я стал навеки предан вам?
– Но я уже не молода. Мне двадцать семь. Вы же могли жениться на моей сестре Марии. Она на двенадцать лет моложе, к тому же девственница.
– Неужели вас удивляет, что я хотел жениться только на Изабелле?
– О да, – отвечала она, – очень. Он взял ее руки и поцеловал.
– Скоро вы поймете, что это вовсе не странно. Я полюбил вас сразу. Любил и тогда, когда вы уехали, а сейчас, когда вы вернулись сюда, ко мне, люблю вас больше чем когда-либо.
– Я постараюсь быть достойной женой, Эммануил.
Он страстно поцеловал ее, но ей показалось, что какая-то мысль тревожит его. И она знала, какая. Он не упоминал об «условии», однако оно существовало. Изабелла это чувствовала… «Условие» стояло между ними и мешало их счастью.
Рядом с Эммануилом она осознала, что у нее снова есть любящий муж, и это наилучший способ стерпеть воспоминания об Альфонсо и о том давнем медовом месяце, закончившемся великой трагедией.
Эммануил напоминал ей покойного мужа. И хотя Изабелла не ощущала того неистового наслаждения, которое испытывала с Альфонсо, она верила, что со временем они с Эммануилом достигнут полного взаимопонимания.
В первые дни Изабелла забыла обо всем. Потом заметила, что у одного из слуг Эммануила еврейские черты лица, и когда ловила на себе случайные взгляды этого человека, они казались ей исполненными злобы и недружелюбия, и ее охватывал страх.
Она ничего не сказала мужу, но ночью проснулась от собственного крика – ей приснился кошмарный сон.
Эммануил старался успокоить ее, а она не могла вспомнить, что ей приснилось. Единственное, что ей удалось, это выплакать свой ужас в объятиях мужа.
– Это моя вина, – твердила она. – Моя вина. Мне надо было приехать к тебе раньше. Я никогда бы не позволила случиться такому.
– Чему, дорогая? – вопрошал он. – Скажи мне, о чем ты думаешь?
– Я думаю о том, на что мы обрекли этих людей. О цене, которую тебе пришлось заплатить за наш брак.
Она почувствовала, как его тело напряглось, и поняла, что, без сомнения, он не меньше нее думает о том проклятом условии.
Он целовал ее волосы и приговаривал шепотом:
– Да, тебе следовало приехать ко мне раньше, Изабелла. Намного раньше.
– А теперь?
– А теперь я дал слово.
– Эммануил, ведь ты презираешь и ненавидишь это условие. Оно тебя преследует… так же, как и меня.
– Я так страстно желал тебя, – сказал он. – От меня потребовали именно эту цену, и мне пришлось заплатить ее… потому что я безумно люблю тебя.
– Разве не было другого выхода? – прошептала она.
Когда она задавала этот вопрос, перед ней безмолвно вставало суровое лицо Торквемады, спокойное лицо матери и хитрое, довольное лицо отца. Они придумали это ужасное условие. И настояли на нем.
Какое-то время они молчали, потом она продолжила:
– На нас словно легла тень смерти. Эти чужие люди, с их странной религией, будут проклинать нас за то, что мы с ними сделали. Будут проклинать наш королевский дом. Я боюсь, Эммануил.
Он крепко прижал ее к себе, и когда заговорил, голос его звучал глухо:
– Мы должны сдержать слово, а потом обо всем забыть. То не наша вина. Я оказался слаб в своем желании к тебе. Но теперь мы муж и жена. Мы выполним условие, а затем… начнем все сначала.
– Разве такое возможно?
– Конечно, моя Изабелла.
Она успокоилась, но когда заснула, сны опять начали преследовать ее голосами тысяч мужчин, женщин, детей, изгнанных из своих домов за их веру. Эти голоса проклинали ее, проклинали объединившиеся королевские дома Испании и Португалии.
Саламанка праздновала прибытие испанского наследника и его супруги. Люди, жившие за много миль отсюда, словно муравьи двигались через всю страну в университетский город. На празднестве присутствовало множество студентов всех национальностей, так как после Парижского университета Саламанкский считался в мире вторым по значению научным центром. Город был богатым: здесь приобрели дома и поселились многие титулованные лица, чтобы жить поближе к своим сыновьям-студентам и приглядывать за ними во время их обучения в университете.
По улицам с важным видом расхаживали студенты в накидках, цвет которых указывал на принадлежность к тому или иному факультету. В Саламанке нередко веселились, но подобного праздника еще не наблюдалось ни разу. Непрерывно звонили церковные колокола; на улицах возле церквей и в церковных дворах звучал смех; привели быков для предстоящей корриды, а на главной площади города веселье и радость достигли предела. На балконах домов сидели красивые женщины, и студенты смотрели на них горящими от восторга глазами. Когда время от времени на улицах появлялась великолепная кавалькада, толпа встречала ее восторженно-приветственными криками – все знали, что это – часть свиты принца.
Отправляясь на балы и пиршества, даваемые в их честь, принц с супругой проезжали по улицам, и у жителей Саламанки была возможность выразить свою радость и любовь наследнику короны.
Итак, в Саламанке царили веселье и восторженная преданность королевской чете.
Маргарита взирала на все спокойно.
Конечно, приятно знать, что народ их любит, но она подозревала, что людям больше нравятся веселье и праздничное возбуждение от церемонии. Маргарита не стала говорить о своих догадках Хуану, возможно, она была несколько опытнее мужа.
Его радовало общее веселье не потому что он любил лесть – она ему надоедала, и он считал ее не заслуживающей внимания, – а потому, что знал – родителей очень обрадует подобный прием.
Они танцевали на балу, устроенном в их честь, и сейчас находились в своих покоях.
Маргарита совершенно не устала, она могла бы протанцевать всю ночь, поскольку была очень счастлива как никогда в жизни. Она смотрела на Хуана и думала: «Теперь настало время разделить мое счастье с ним, для него оно будет так же велико, как и для меня, и он обрадуется так же, как радуюсь я».
Она не хотела делиться с ним новостью, пока не уверится во всем окончательно, но теперь твердо знала, что никаких сомнений нет.
Она села на кровать и посмотрела на мужа. Затем отправила слуг, помогавших им готовиться ко сну – ей не хотелось видеть никаких посторонних людей. Она знала, что удивляла слуг; но если Хуан принял ее свободные фламандские манеры, пусть и другие сделают то же. Слугам, прибывшим вместе с ней из Фландрии, было трудно почувствовать себя в Испании как дома. «Эти вечные церемонии, – жаловались они, – не только утомительны, но и нелепы». – «Вы должны понять, что наши обычаи могут показаться им грубыми, это, возможно, еще хуже, чем нелепые, – отвечала Маргарита. – Говорят же: «В чужой монастырь со своим уставом не ходят». Вот и надо вести себя, как принято в Испании».
И еще она для себя решила, что если слуги не смогут освоиться в Испании, им придется возвратиться во Фландрию. «Мне, счастливой здесь, не нужны несчастливые люди».
– Хуан, – заговорила она. – По-моему, сегодня вечером я несколько смутила общество.
– Неужели?
– О, да полно тебе, разве ты не видел изумленно поднятых бровей? Мои фламандские манеры их поразили.
– Разве это имеет какое-нибудь значение, если ты им понравилась?
"Королева Кастильская" отзывы
Отзывы читателей о книге "Королева Кастильская". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Королева Кастильская" друзьям в соцсетях.