Как объяснить все это Матильде? Алиеноре хотелось передать дочери вкус счастья, свою жажду жизни, которая при дворе осуждалась как неумеренная. Но именно в ней была причина всех ее самых прекрасных свершений. Матильда была само олицетворение этого. Алиенора любила ее отца, который также долгое время был влюблен в Алиенору. Они выбрали друг друга без постороннего вмешательства. Любовь может появиться тогда, когда ее меньше всего ожидают, осчастливить или принести несчастье. Но риск стоит того. Однако качества, предъявляемые к супругу, совсем не те, которые мы надеемся встретить в любовнике.

— Запомните, Матильда: то, что в силу обязательств дают навязанному мужу, отдают по естественному порыву любимому[120]. Отсюда, моя дорогая, я недалеко ушла от того, чтобы посоветовать обмануть будущего мужа, Генриха Льва, если он вам не понравится. Однако я не хочу вас к этому подталкивать. Судьба королев незавидна, хотя они и вызывают у окружающих зависть. Супружеская измена, если жена короля в ней уличена, будет стоить виселицы любовнику и часто смертной казни виновной: у варваров, например, их обезглавливают. Наименьшее зло — это расторжение брака. Женщины должны построить свою собственную крепость: куртуазность. С тайными подземными ходами, которые позволят им держать связь с внешним миром. Если мужчины с нами обращаются с некоторым почтением, то возникает немного места для любви, чувств, деликатности. Но что делать, если ты полюбила одного мужчину, будучи женой другого? Вспомните лэ[121] нашей дорогой Марии Французской о ястребе[122]. Это лэ крайне красноречиво для той, которая хочет постараться разгадать ее смысл. Птица может превращаться в обольстительного принца, как только достигает окна комнаты принцессы, заключенной в высокой башне.

Динарзад нашла способ впустить любовника во дворец, спрятав его в большой плетеной корзине под грудой полотна и шерстяных одеял. Трудно найти женщин более хитрых, чем восточные: за ними усиленно присматривают. Тайная любовь накрывает своими крыльями того, кого захочет, и улетает, когда ей вздумается. Но знайте, что наши женщины тоже не тушуются перед препятствиями.

Алиенора передает Матильде маленькую шкатулку, украшенную рельефной эмалью, на крышке которой изображена пара влюбленных, сидящих на краю фонтана. Это сокровище открывается маленьким ключиком в потайной замочной скважине. Алиенора советует Матильде спрятать шкатулку и хранить в ней свои секреты.

Постепенно лицо Матильды розовеет, и Алиенора пользуется этим, чтобы шепнуть дочери:

— Я верю, что ваш будущий избранник окажется хорошим супругом, Матильда. Это достойный мужчина, образованный и обходительный. Ваш отец и я справлялись об этом.

— Я обещаю вам, матушка, все сделать, чтобы быть достойной вас и бабушки.

Выбоины старой римской дороги сотрясали повозки каравана, который проехал от края Галлии до устья Мааса. Две кареты — королевская и императорская — особенно пострадали. Девушка впала в меланхолию и думала о своих братьях. Ее мать, как прежде, крепко обняла ее, и Матильда прижалась к ней, чтобы в материнских объятиях окончательно распроститься со своим детством.

— Мама, — умоляет она, — Гийом ле Марешаль, я его любила, матушка, но никогда не осмеливалась признаться в этом вам. Отдайте ему кольцо, которое отец отобрал у меня, когда узнал, что я дала Гийому этот залог. Вы помните?

— Гийом всегда украдкой смотрел на вас, боясь вызвать гнев вашего отца. Вы ему нравитесь, Матильда. Когда-нибудь — кто знает? — вы сможете снова его встретить, но нет необходимости подвергать юношу риску быть повешенным за тяжкое преступление — оскорбление его величества. Будьте уверены: я передам ему ваше кольцо.

Время бежит слишком быстро, и вскоре окружающие пейзажи останутся лишь в памяти двух женщин, огорченных расставанием. Когда наступил горький час разлуки после остановки на берегу Рейна[123], Алиенора, охваченная непонятной тревогой, наблюдает за стаей ослепительно белых лебедей на обледенелых берегах реки; жители позаботились о том, чтобы построить для них маленькие домики, наполненные сеном. Алиенора думает о черном лебеде в Фонтевро, чей заунывный клич предвещал конец любви с Генрихом, который подарил ей последнего сына. Но она гонит эту мысль и старается подумать о том, что весна уже недалеко. Значит, жизнь всегда сильнее. Чтобы избежать искушения остаться с матерью, Матильда, приподняв складки платья из синей шерсти, затканного золотом, бежит в сторону кареты Генриха Льва, своего будущего супруга. Люди из свиты принца стоят смирно. Она собирается отослать сира Арундела и Ричарда Илчестера, чтобы дать понять, что они здесь лишние. Выпрямившись на ступенях своей кареты и положив на голову заветную шкатулку, словно корону, Матильда пытается увидеть одобрение на лице матери. Алиенора, после того как скрывается последняя повозка с сокровищами, наконец-то дает волю слезам.

Глава 29

Орлица взлетает

Накануне Алиенора вернулась в родной Пуату с благословения супруга, довольно счастливого от того, что она удаляется, и убежденного, что королева сможет оказать благотворное влияние на население Юга. Конфликты с бретонцами, закончившиеся взятием власти и опекой над сыном Жоффруа, получившим титул герцога Бретонского, вызвали против Генриха враждебность, которая перешла границу герцогства и к настоящему времени докатилась до Пуату. Он знает, что у Алиеноры в ее землях есть враги, но есть и многочисленные друзья. Генрих отпустил жену в сопровождении хорошего эскорта, предварительно позаботившись о том, чтобы за ней наблюдали с самого приезда в Пуатье. Королеву сопровождает сын Ричард.

Царственные особы покинули Нормандию под дождем в начале марта. Они мчатся аллюром. Алиенора невольно вспомнила свою белую кобылу, которая шестнадцать лет назад несла ее навстречу тому, что — как она думала — окажется счастьем. Алиенора почувствовала огромную боль в сердце, когда лошадь перед самой смертью в последний раз посмотрела на хозяйку. После смерти любимой кобылы по совету детей она выбрала более мощное животное. Лошадь носила кличку Бель Амор и имела огненную масть, мощные ноздри, отличалась хорошей реакцией, необходимой, чтобы обеспечить безопасность своей монаршей владелицы. Несясь галопом в седле, счастливая, что сын рядом, Алиенора любуется дорогой, по которой едет на родину. Самые горькие воспоминания стираются, уступая место ощущению свободы. Теперь она сможет дышать чистым воздухом родной Аквитании, вернуться к своим корням. Пуату имеет для королевы несказанную привлекательность, ей мило все — и запах сена, и цвет зимних болот. Однако эти болота, столь дорогие ее сердцу, все еще остаются опасными из-за москитов; монахи осушили их, прорыли дренажные канавы и засадили землю овощами. Там возникли деревни, жители которых требуют грамот на проживание, статуса, устроение судебных органов. Луга здесь ухожены. На них пасутся лошади, привычные к тяжелой работе. В загонах теснятся утки и гуси.

Алиенора рассказывает сыну о богатствах своей страны, о вековой сноровке ее народа. Построено множество полотняных заводов, суконных, шерстяных фабрик, например в Партене или даже в Пуатье. Мельницы, столь дорогие его отцу в Анжу, имеются также в Пуату, постепенно зарождается текстильное производство. Теперь используется не только труд надомников с веретеном. Красильни Севра и Клена становятся все более знаменитыми. Вода здесь обладает вяжущим свойством, которое необходимо для протравы полотна[124]. Мать и сын, беседуя, переезжают реки по деревянным мостам, рядом со старыми водяными мельницами с источенным червями колесом; или по старинным каменным мостам; едут по дорогам, мощенным еще римлянами. В несколько переездов — через три дня путешествия — они приезжают в Пуатье.

Городская стена, как того потребовал Генрих, была полностью перестроена; теперь она соединяла башни новой конструкции, расположенные на равном расстоянии. Каково было их изумление, когда перед центральными воротами города мать и сын обнаружили оживленно переговаривающуюся с охраной шумную группу молодых людей, снаряженных разнообразными музыкальными инструментами, ротами[125], виолами, флейтами, барабанами, цитрами, волынками. Городская стража не хочет впускать этих нарушителей спокойствия. Вдруг от группы отделяется знакомая Алиеноре фигура, которая что-то красноречиво объясняет. В короткой тунике, она с поразительной ловкостью перемещается между отдельными членами богемной группы и бросается в сторону стражи.

— Это Эрменгарда! Она приехала раньше нас.

И королева — с высоты своего седла — стала отчаянными жестами привлекать внимание кузины; она была бесконечно счастлива вновь увидеть виконтессу. Сделав руки рупором, Алиенора громко позвала Эрменгарду, а в это время охрана из королевского эскорта отправилась на разведку. Нарбоннская виконтесса тоже увидела мать и сына. Подстегнув маленькую арабскую лошадку, она галопом бросилась к ним. Женщины уже обнимают друг друга, подоспевший Ричард присоединяется к ним. Певучий акцент Эрменгарды производит поразительное впечатление на Ричарда, который красуется, пока крестная целует его. Одного взгляда женщины-воина достаточно, чтобы виконтесса поняла, каким подростком станет ее крестник: восхитительный мальчик, с еще неловкими движениями, однако уже видно исключительное телосложение. Она горда и счастлива за Алиенору; затем подходит к лошади королевы, которую ей представляет Ричард: Бель Амор. Алиенора проявляет нетерпение, ей хочется поговорить с подругой с глазу на глаз.

— Не думай, что я приехала просто так. Прежде всего, я приехала, чтобы увидеть вас. Да, моя дорогая, — говорит Эрменгарда, склонившись в реверансе, — я приехала купить твоих великолепных ослов из Пуату для перевозки тяжелых корзин в моих солеварнях. Мне нужны прекрасные караваны выносливых мулов и ослов. Один Бог знает, что это за каторжный труд — под летним солнцем разбирать кучи проклятой соли и развозить ее[126].