Но вот он вернулся домой, куда поклялся сам себе никогда больше не показываться, решив предпринять последнюю попытку поставить все на свои места.

Онория, может быть, никогда не простит его, но, по крайней мере, ее жизнь на этом не закончится.

Да, он постарается добыть ей денег, обеспечить ее независимость, к которой она так стремилась. Джеку становилось невыносимо тяжело при мысли о том, что Норри ожидают новые страдания, она и так уже немало натерпелась.

Господи, зачем он повстречал ее? Зачем она узнала о Джентльмене Джеке и придумала свой сумасбродный план? Сейчас бы она не имела таких проблем. И находилась бы в безопасном удалении от того единственного человека, который причинил ей наибольшее зло.

Еще оставался час до обеда, когда Джек вернулся в гостиную. Он слишком тревожился, чтобы метаться в своей комнате подобно зверю в клетке, не находя выхода, и знал, что сейчас он не может убежать из этого дома. За обедом Джек чувствовал себя неуютно и скованно. Он не хотел затрагивать вопрос об освобождении Норри, боясь услышать отказ. Еда и питье, казалось, не имели никакого вкуса. Ему оставалось лишь ждать, терзаясь беспокойством. Он исподтишка наблюдал за своим отцом, надеясь угадать по его лицу, какое же решение он принял. Но лицо герцога казалось непроницаемым, и если он говорил за обедом, то только о том, чтобы выразить свое неудовольствие гарниром из моркови, похвалить хорошо прожаренный бифштекс или сделать заключение по поводу плохого аппетита Ее Светлости. Он ни разу не обратился к Джеку за столом. К ее чести, герцогиня пыталась создать хоть какое-то подобие беседы. Она рассказывала о братьях и сестрах Джека, о своих внуках и внучках. Но так как Джека это не интересовало, то он почти не вступал в разговор.

Джек подозревал, что его отец только насмехается над ним, как он любил это делать раньше, заставляя его ждать и мучиться сомнениями до тех пор, пока ожидание не становилось невыносимым.

Джек прилагал все усилия, чтобы его голос звучал безмятежно, и старался вести себя за столом непринужденно, чтобы показать герцогу, что его методы больше не действуют на него.

Прошла вечность, прежде чем со стола убрали и принесли десерт. Наконец, герцог кивнул головой, герцогиня поднялась из-за стола и удалилась в гостиную. Герцог Монингтон сидел молча, пока лакей наливал ему портвейн. Но когда слуга незаметно удалился, Джек не смог больше сдерживать себя. Со страхом и надеждой он обратился к отцу.

— Могу я узнать, что вы…

— Я решил помочь тебе, — сказал вдруг герцог.

Джек закрыл глаза и вознес благодарственную молитву Господу. «Ты можешь ненавидеть меня до конца своих дней, Норри, но я верну тебе свободу».

— Однако, — герцог вперил свой взгляд в бокал с вином, — есть некоторые условия. Я ставлю их в обмен на мою помощь.

Джек нетерпеливо кивнул головой. Он хотел как можно скорее покинуть этот дом, чтобы поспешить на выручку Норри. Он сможет добраться до Глостера завтра к ночи, если поскачет быстро, без остановок.

— Во-первых, я хочу, чтобы ты вернулся в семью.

В смехе Джека послышалась горечь.

— Немного поздновато, чтобы готовить меня к посвящению в церковный сан. Не думаю, что они обрадуются моему обращению.

Выражение лица герцога оставалось таким же невозмутимым.

— Я подумываю о том, чтобы послать тебя в Лонгмид.

— В Лонгмид? Я? Но я же не фермер! — с изумлением воскликнул Джек.

— Нет, но ты, кажется, не проявляешь склонности к другим занятиям, — на лоб герцога набежала мрачная тень. — Кроме как к разного рода авантюрам, как я понял.

Джек нахмурился. Он ожидал, что герцог взыщет с него какую-то плату, но это?.. Это же ссылка на захолустную ферму в Норфолке!

— Поместье приносит небольшой доход, — продолжал тем временем герцог. — Управляющий фермой знает свое дело.

— Зачем тогда посылать туда меня? — спросил

Джек. — Все равно мне придется положиться на него в вопросах управления хозяйством.

— Должен же ты чем-нибудь заняться. Я больше не позволю тебе вести беспутный образ жизни в Лондоне и не хочу знать, что ты снова начнешь валять дурака.

Джек покраснел, услышав эту отповедь. Он хотел бы послать Его Светлость ко всем чертям со своим Лонгмидом, но благополучие Норри стало сейчас для него важнее всего на свете. Он согласится на что угодно, лишь бы освободить ее. А потом… Джек не считал, что обещание, данное под давлением, к чему-то обязывает.

— Я поеду в Лонгмид, — проговорил он с неохотой. — Но не требуйте от меня, чтобы я стал экспертом по репам и свиньям. Мне совсем не хочется изо дня в день заниматься делами поместья.

— Меня это вполне устраивает, — герцог снова наполнил свой бокал. — Ну, не хмурься ты так. Ты поедешь туда не один. Даже беря во внимание твое сомнительное прошлое, это не составит большого труда. Твоя мать найдет тебе подходящую невесту.

— Жениться?! — Джек вскочил так стремительно, что опрокинул стул. — Вы не заставите меня ни на ком жениться! Особенно, на той, которую выберет мне моя мать!

Герцог спокойно потягивал свой портвейн.

— Конечно, решать тебе. Но тогда не жди от меня помощи.

Весь дрожа от гнева, Джек отвернулся. Он стиснул кулаки, проглотил все горькие, обидные слова, готовые сорваться с его языка.

Он должен подумать о Норри. Норри — в заточении, напуганная, одинокая. Норри, беспомощная, беззащитная и постепенно сходящая с ума от безысходности.

Ему придется согласиться — герцог все верно рассчитал. Оставался единственный путь, чтобы спасти Онорию — тот, который предлагал его отец.

С того самого момента, как сэр Ричард рассмеялся ему в лицо, Джек знал, что все придет к этому. Единственное, что он не знал — насколько высокую плату потребует его отец.

И он запросил самую высокую. Мысль о возвращении в семью отталкивала его. Жениться он не хотел ни под каким предлогом. То, что стояло за этим, о чем умолчал его отец — спокойная, уютная, устроенная жизнь с ее обязанностями, ограничениялш и правилами, — то, от чего он бежал всю свою жизнь, неминуемо надвигалось на него, грозя раздавить. Он никогда больше не сможет стать свободным.

Джек разжал кулаки. Он надеялся, что когда-нибудь Норри оценит то, на что он пошел ради нее. Это станет для него худшим наказанием, это даже хуже, чем попасть в тюрьму. Тюремное заключение может закончиться, а мучения, на которые обрекает его отец, продлятся до конца его дней.

Джек медленно повернулся к отцу.

— Я сделаю все, что вы захотите, — проговорил он твердо.

Герцог торжествующе улыбнулся.

— Хорошо. А теперь перейдем к твоей проблеме. Как ты, думаешь, что возымеет больший эффект — если я поговорю с мировым судьей или если встречусь с этим пресловутым дядей?

Джек вспомнил свое последнее свидание с сэром Ричардом.

— Быстрее получится, если встретиться с дядей, — сказал Джек, предвкушая ощущения от этого рандеву. Куда сэру Ричарду тягаться с герцогом! Джек желал присутствовать при этом, чтобы увидеть крах сэра Ричарда.

— А что стоит за этим поступком сэра Ричарда? : — Я думаю, ему нужны деньги. Он хочет обмануть немецкого принца, продав ему поддельное ожерелье.

Герцог взмахнул рукой.

— Пожалуйста, избавь меня от этих гнусных подробностей. Вся эта семейка кажется мне воровским притоном. Я приготовлю для Стерлинга письмо к утру. Ты можешь отвезти его сэру Ричарду и начать переговоры. Наверно, мне следует поехать в Глостер и дружески побеседовать с ним.

— Думаю, выйдет гораздо лучше, если письмо отвезет кто-то другой, — поспешил возразить Джек.

Даже заручившись поддержкой влиятельного человека, каковым являлся его отец, Джек не хотел снова встретиться с сэром Ричардом с глазу на глаз; наверняка, тот не захочет его принять.

— Тогда я пошлю своего секретаря, — размышляя, проговорил герцог. — А пока мы дождемся ответа, ты сможешь выбрать время и съездить осмотреть хозяйство в Лонгмиде.

«Вот и началась расплата», — подумал Джек уныло. Но только не сейчас. Он хотел успеть сделать еще кое-что, прежде чем стены Лонгмида сомкнутся вокруг него.

— Я хочу съездить в Глостер, — Джек боялся, что отец возразит ему. — Повидать Нор… мисс Стерлинг.

Лицо герцога осталось непроницаемым.

— Ты думаешь, это необходимо?

— Это моя вина, что она попала в этот приют. Я хочу, чтобы она знала о моем участии в ее освобождении.

Герцог сдержанно кивнул.

— Ну, хорошо. Лонгмид ждет тебя, как только ты вернешься. Мы сможем встретиться в Сиренкестере. Полагаю, ты захочешь присутствовать при нашем свидании с этим Стерлингом.

Джек не задумывался над тем, что сможет сказать Его Светлость сэру Ричарду, но знал, что Онория уже на пути к свободе. Никто еще не осмеливался перечить герцогу Монингтону. Он всегда одерживал верх над соперником.

Джек судорожно глотнул, слова застревали у него в горле. Он приблизился к отцу.

— Благодарю вас, Ваша Светлость, — с трудом выговорил он.

Поднеся бокал к губам, герцог еле заметно качнул головой, принимая благодарность как должное.

ГЛАВА 26

Джек настоял на том, чтобы ночевать в своей прежней комнате, считая, что имеет на это полное право.

Лежа в постели и прислушиваясь к звукам старого дома, Джек испытывал самые противоречивые чувства.

Норри вскоре обретет свободу. Герцог упомянул о переговорах, но Джек знал, что на самом деле он предъявит Стерлингу ультиматум. Впрочем, как и ему. Не пройдет и нескольких дней, Онорию выпустят из приюта, если, конечно, все сложится хорошо.

Он хотел присутствовать там, где это случится, хотел сам сообщить ей эту радостную весть, встречать ее у дверей, когда она выйдет.

Лишь так он мог доказать, что сожалеет о своем поступке. Если она вообще захочет с ним говорить.

Джеку нужно сделать все необходимые приготовления, чтобы отправить ее снова к няне. Джек поморщился, зная, что стеснен в средствах, но это уже не исправишь. Ему все равно нужно позаботиться о Норри. А в Норфолке деньги ему не понадобятся.