Я не представлял, как мы будем существовать под одной крышей. Я плохой актер, а мне нужно не забывать, что дети все чувствуют и понимают.

Когда она приехала, я сидел в кресле и смотрел в экран телевизора. Напряжение внутри меня нарастало. Друзья, попрощались и разъехались. Всем нужно было на работу. Они обещали часто наведываться в гости.

— Бес, я тебя очень прошу, без скандалов, — произнес Шах, перед уходом. — Я знаю, это тяжело. У меня почти схожая ситуация. Ты знаешь, я на дух не переношу мачеху, но ради Тимура держу себя в руках. Не забывай, ваша вражда навредит ребенку. — я понимал все это, но опасался, что не смогу долго сдерживаться. — Да, кстати, у тебя хороший пацан, — сказал он напоследок. Меня разобрала отцовская гордость, я даже улыбнулся.

— Лева, идем играть в футбол? — спросил сына, когда он забежал ко мне в комнату. Я знал, что он уже поел. Милена возилась в кухне, что-то готовила, судя по запаху.

— У вас же нога болит, — посмотрел он на туго замотанное колено.

— Играть будешь ты, я сегодня займу место болельщика. Беги, одевайся.


День медленно подходил к концу. Милена избегала меня и правильно делала. Чтобы ощущать ее присутствие, мне не нужно было ее видеть. Злость не проходила. В обед она накрыла на стол и скрылась в моей спальне. Мы с Левой еле вдвоем. За ужином все повторилось. Сейчас она укладывала ребенка спать. Я слышал, как Милена своим красивым голосом читает ему сказку. Я даже звук уменьшил в телевизоре… Мысленно выругавшись, я оделся и вышел во двор. Позвонил Соне. Она днем звонила, я не ответил.

— Привет.

— Привет. Чем занимаешься? — спросила она меня.

— Приехал с работы, прилег отдохнуть. — сообщать ей об аварии не собирался. Соня не болтлива, но я перестраховывался, не хотел, чтобы эта новость дошла до родителей.

— Хочешь, я приеду и сделаю тебе расслабляющий массаж? — предложение было заманчивым, и я может и согласился бы, но садиться сейчас за руль никакого желания не было, а этот дом только для моего сына. Да и святить лишний раз свое лицо не стоило.

— Хочу, но не сегодня.


— Может, увидимся завтра?

— Не получится, я в командировку еду на несколько дней.

— Бессонов, я не претендую на тебя, расслабься. У меня последние два дня ощущение, что ты меня боишься.

— Соня, я тебя обожаю. Не выдумывай. Увидимся в конце недели. — я ощутил присутствие Милены у себя за спиной, поэтому свернул разговор.

— Договорились.

— До встречи. — я выключил телефон, положил его в карман. Не оборачиваясь очень холодно произнес: — Милена, уйди от греха подальше!

глава 27

Милена

Следуя совету Шаха, я весь день избегала Бессонова. Прислушивалась к тому, как он говорил с Левой. На сыне он и не думал срываться, что меня успокаивало. Я привезла из дома альбомы с фотографиями, диски и пару флешек, на которых сохранила все, что отснимала за эти годы. Мне кажется, Артуру было бы интересно посмотреть, как рос его сын, но пока нужно переждать бурю, не стоит сейчас еще больше провоцировать его, напоминать, чего он лишился.

Лева уснул. Я услышала, что Бессонов вышел на улицу. Быстро оделась и последовала за Артуром. Зачем? Наверное, я мазохиста, но мне не хотелось, чтобы напряжение, которое копится между нами, взорвалось в присутствии сына. Лучше пусть выскажется, пока Лева нас не слышит.

— Хочу, но не сегодня. — услышала я, как только вышла на крыльцо. Бессонов общался непринужденно, легко, с долей веселья. Почему-то я не сомневалась, что это женщина.

— Не получится, я в командировку еду на несколько дней. — это было неожиданно, о своей поездке он мне не сообщал. Азамат ему сегодня прописал покой, а он куда-то собрался.

— Соня, я тебя обожаю. Не выдумывай. Увидимся в конце недели. — ревность, словно щупальца пролезла внутрь меня и скрутила все внутренности.

— До встречи. — я знала, что у Артура много женщин, но услышать этому подтверждение было больно, хотя прав на него я не имела. — Милена, уйди от греха подальше! — не оборачиваясь, зло процедил он.

— Знаешь, ты никогда не хотел меня выслушать, а сейчас я не хочу тебе ничего объяснять. — не желала обострять, но сейчас во мне говорили боль и ревность. — Можешь продолжать и дальше меня винить и ненавидеть, но нам нужно думать о Леве. Он заметит, что мы не общаемся, и начнет задавать вопросы. — Бессонов подошел ко мне, схватил за локоть и потащил в сад.

— Выслушать? Когда мне было тебя слушать? Когда я через три месяца вышел из тюрьмы и узнал, что ты уехала в свадебное путешествие? Тогда я желал найти вас и убить! — принялся выговаривать он. — Нечего сказать? — рыкнул он.

— Есть! Но ты не будешь слушать, — уже спокойнее закончила я. — Ты же всегда и во всем прав. Я не отрицаю, что виновата перед тобой, но ты хоть на миг попробовал представить, что со мной происходило в те дни? Ты пропал, я осталась одна без поддержки и защиты!

— Может, я чего-то не помню? — иронично скривил он губы. — Мы с тобой поругались? Я тебя предал? Нет! Мы всю ночь с тобой проговорили, я клялся тебе в любви и обещал, что на днях решу вопрос с жильем! Ты переживала вообще, что я исчез или сразу начала налаживать личную жизнь?

— Все было не так! — вспылила я и повысила голос. Не планировала я пока с ним разговаривать, так и знала, что ничего хорошего из этого разговора не выйдет.

— Что я должен понять?! Ты единственная женщина, которая попала в такое положение? Сколько из них бегут замуж за первого, кто позовет?! Сколько, я тебя спрашиваю? — встряхнул Артур меня. Возразить мне было нечего. Я и сама много раз об этом думала, особенно, когда столкнулась с другой стороной личности Виталия. — Хотя не за первого встречного, а за того у кого оказались деньги, — пренебрежительно закончил Артур.

— Я могла сделать аборт, как поступают в таких случаях большинство женщин. Твой отец, узнай он правду не оставил бы нас в живых. Я боялась! А с Лещевым жила только потому, что он обещал хранить тайну, — принялась я защищаться. Если бы не его шантаж, ушла бы сразу, как только выяснилось, что он за человек.

— Так надежно хранил тайну, что растрепал о ней Шалецкому! Милена, мой отец не заслуживает даже того, чтобы мы о нем говорили. О том, что он подонок я прекрасно осведомлен. Но ты даже не собиралась за нас бороться. Лучше было выйти замуж за его помощника! Ты хоть подумала о том, что они специально все это подстроили, чтобы нас разлучить? Как ты могла вообще с ним связаться? Я даже не сомневаюсь, что мой родитель взамен оплатит долги твоего муженька! — его слова были пропитаны презрением.

— Ты хочешь сказать, твой отец знает, что Лева его внук?

— Этого я сказать не могу, но не удивлюсь, если он в курсе.

— И ты, зная это, продолжаешь винить меня одну?

— Нет, виноваты все, кроме тебя! Уходи, — отпустил он мои руки и кивнул в сторону дома.

— Ты просто не понимаешь, как я была запугана! — мне так захотелось защитить и оправдать ту невинную девочку, которую обидели и обманули взрослые подлые мужчины. — Все это время Виталий пугал меня, что если о моей беременности узнает твой отец, нам обоим не жить. Мама не хотела, чтобы я рожала. Отец внезапно умер, мама не могла устроиться на вторую работу. Меня беременную вряд ли бы взяли куда-нибудь даже на полставки, тем более без образования, — сбивчиво и, наверное, путано объяснялась я, но меня прорвало. — Нужны были деньги на анализы, обследования, витамины и еще кучу всего. Я боялась выходить из дома, поэтому меня возил в женскую консультацию Лещев. Тогда мне казалось, что он помогает безвозмездно. — я боялась, что Бессонов меня перебьет, поэтому быстро, сумбурно излагала все наболевшее. — Виталий о тебе часто говорил и говорил только хорошее. Я ему верила. Потому он принялся уговаривать меня пожениться, чтобы я могла не опасаться твоего отца. Я не соглашалась, тогда Лещев сообщил, что ты находишься за границей и возвращаться не собираешься. Пообещал, что брак будет фиктивным, а поженимся мы только для того, чтобы спасти моего ребенка. — с моей стороны так наивно было в это поверить, поэтому я не стала рассказывать, как меня удивило его заявление о том, что наш брак настоящий и я должна исполнять супружеские обязанности.

— Давай, расскажи мне, что все эти семь лет он тебя не трогал! — я не стала отвечать на его агрессивный выпад. До этого он слушал, хоть и злился, зря я упомянула интимную сторону брака.

— В день свадьбы, мне Виталик сообщил, что теперь тебя выпустили из тюрьмы. Я кричала, брыкалась и рвалась к тебе. Тогда Лещев меня предупредил, что твой отец не перед чем не остановится, но позора в виде меня в свою семью не допустит. Если я желаю тебе добра и действительно люблю, то уйду из твоей жизни.


— Как благородно! Ты в заботе обо мне, решила скрыть от меня рождение сына? Ты просто никогда меня не любила, Милена.

— Это неправда! — возмутилась громко я, потому что обвинения было несправедливым.

— Значит, просто не умела любить. — дистанцировался он от меня — Это все, что ты хотела мне рассказать?

— Да.

— Я тебя выслушал?

— Да. — эмоции зашкалившие в начале разговора, сейчас сошли на нет.

— Тогда иди в дом. Я не хочу продолжать этот разговор. — он вновь отмахнулся от меня. Артур не принял моих объяснений, не захотел во все это проникать. Он все равно не сможет меня осудить больше, чем я себя. Ведь мой поступок семь лет назад сделал несчастным не только меня, но и Леву.

Глава 28

Артур

— Я хочу завтра к маме съездить… — она уже уходила, но развернулась и заговорила.

— Нет, — отрезал я. — Никуда вы не поедете. Иди в дом. — не стал объяснять ей, что она ее долг Шалецкому еще не отдан, а что у этого гондона в голове я не знаю. Условия он мне лишь в среду обозначит. Встречу с ним переносить я не собирался, к тому времени синяки и оттеки на лице немного спадут. Я и раньше на переговорах появлялся с разбитым фейсом.