Сьюзен Кинг - Король чародеев

– Вы правы, он ведет себя странно, – согласилась Микаэла. – Когда Сорча в моем присутствии попросила его переночевать в другом месте, он прямо рассвирепел и наговорил ей грубостей. Впрочем, наверное, его поведение можно объяснить усталостью…

– Усталому путешественнику совершенно безразлично, где спать, он не капризничает, как избалованный ребенок! Думаю, Ранальд так стремился сюда совсем по другим причинам. И если я прав, то мы скоро об этом узнаем.

Скрестив руки на груди, Микаэла чуть подалась вперед.

– Ничего, кроме моря, звезд и лунного света, – сказала она, вглядываясь в даль. – Но Ранальд совсем не похож на любителя морских видов.

Дайрмид положил ей руку на плечо, и от его прикосновения по ее телу пробежала привычная дрожь.

– Лунный свет, – прошептал он, погладив распущенные светлые волосы.

– Что? – не поняла она, оборачиваясь к нему. – Ранальду нравится лунный свет?

Дайрмид рассмеялся таким тихим, волнующим смехом, что сердце Микаэлы затрепетало от любви. Она прислонилась к его плечу, как это было на палубе галеры.

– Идите спать, Микаэла, – неожиданно резко сказал он.

– Нет, не пойду, пока не узнаю, зачем вы пришли, – упрямо ответила она, мысленно добавив: «И если б ты только знал, как я счастлива, что ты пришел!»

– Я бы ни за что не пришел, если бы допустил даже мысль, что разбужу вас. – Он осторожно развернул ее и слегка подтолкнул к кровати: – Отправляйтесь же наконец спать!

Резким движением она вырвалась и сердито выпалила:

– Перестаньте мной командовать, я не ребенок! Теперь я вижу, что совершенно вам безразлична, иначе вы бы не старались так избавиться от моего общества. Вы просто не хотите меня… – Поняв, что сказала что-то не то, она запнулась, вспыхнула и поспешно добавила: – Видеть.

Дайрмид с досадой шлепнул ладонью по оконному косяку и с шумом выдохнул воздух.

– Боже мой, Микаэла, неужели вы не понимаете, что я о вас только и думаю?! – воскликнул он.

– Но, Дайрмид… – растерянно пробормотала она.

– Да, с некоторых пор все мои мысли о вас, и как я ни стараюсь, я ничего не могу изменить! А теперь ступайте в постель, потому что, если вы и дальше будете вот так стоять, мне просто не хватит сил сделать то, зачем я сюда пришел!

– И зачем же вы пришли?

– Ах, совсем не за этим! – со стоном отозвался он и сгреб ее в объятия.

Микаэла тихонько охнула и прижалась к его груди, а Дайрмид обхватил ее затылок рукой и жадно припал к губам. В его поцелуе была и властная требовательность, и мольба, и безграничная щедрость; горячие ладони скользнули под ее плащ и стали ласкать спину, бедра, грудь. Истосковавшаяся по мужской ласке, Микаэла задрожала от наслаждения, встала на цыпочки и приникла к Дайрмиду всем телом. Он глухо застонал и прижал ее бедра к своим так, что она сквозь складки пледа почувствовала неистовую силу его плоти. Микаэла тоже застонала, ощущая, как кончик его языка проник меж ее губ, и коснулась языка Дайрмида своим – нежным, влажным, жаждущим…

Из его горла вырвался глухой сдавленный звук, но в следующее мгновение Микаэла почувствовала, что Дайрмид отодвинулся от нее, хотя и продолжал обнимать. Ветер с моря дохнул холодом на их разгоряченные лица.

– Довольно, – хрипло произнес горец, отворачиваясь от нее. – Простите меня, я этого не хотел.

– Почему нас так влечет друг другу, Дайрмид?! – в отчаянии воскликнула она и прижалась лбом к его плечу. Этот человек сводил ее с ума, его прикосновения будили в ней такую необузданную страсть, что она забывала обо всем на свете, желая только одного – быть рядом с ним.

Вместо ответа Дайрмид любовно погладил ее по волосам.

– Я не должен был так себя вести: вы ведь знаете, мы не можем принадлежать друг другу… Для нас обоих будет лучше, если вы обо мне забудете, – сказал он со вздохом и бережно, но твердо отстранил ее от себя. – Прошу вас, уйдите!

Микаэла вздрогнула как от пощечины. Она ждала признания в страстной любви, а вместо этого услышала холодную отповедь. Он прогонял ее от себя, будто надоевшую собачонку!

«Но если Дайрмид меня не любит, тогда что же толкнуло его ко мне?» – спросила себя Микаэла и тут же грустно улыбнулась собственной наивности. Ведь он не святой, не монах, а обыкновенный земной мужчина. Разумеется, когда женщина в одной ночной рубашке пылко поцеловала его, он не смог справиться с вожделением. Тем не менее Дайрмид все-таки сумел вовремя опомниться и остановиться, заботясь о чести дамы… Ах как глупо она себя вела!

– И вы простите меня, Дайрмид… – в замешательстве пробормотала молодая женщина и повернулась, чтобы уйти, но он схватил ее за руку.

– Я не хотел вас обидеть, Микаэла!

– Но все-таки обидели, – ответила она сухо. – Отпустите руку, мне больно!

Дайрмид подчинился. Она подошла к кровати, забралась на нее и сердито задернула занавески. В ночной тиши скрежет железных колец показался особенно отвратительным. Микаэла скинула плащ, нырнула под одеяло и натянула его на голову, чтобы заглушить душившие ее рыдания…

Оставшись один, Дайрмид почувствовал ужасную опустошенность, как будто Микаэла унесла с собой его душу. Мысли у него в голове путались, лицо горело; нервно взъерошив волосы, он повернулся к окну в надежде, что холодный соленый ветер поможет успокоиться и вновь обрести способность рассуждать здраво.

Вспоминая их разговор, горец едва не застонал от досады на себя: сам того не желая, он нанес Микаэле глубокую душевную рану, которую бессилен исцелить. Ведь такую рану не зашьешь золотой иголкой с шелковой нитью, не смажешь бальзамом из трав и не забинтуешь! «Впрочем, – горько усмехнулся про себя Дайрмид, – из-за покалеченной руки мне не справиться даже с ранением плоти, что уж говорить о душе…»

Микаэла потеряна для него навсегда… Эта мысль пронзила его острой, почти физической болью. Он стиснул кулаки – левая кисть ответила привычной, нараставшей с каждым мгновением дрожью. Он сжал ее еще сильнее и, выругавшись сквозь зубы, ударил кулаком в стену. Господи, каким надо было быть дураком, чтобы прийти сюда?! Но Микаэла крепко спала, кто же мог подумать, что она вдруг ни с того ни с сего проснется? Он был очень осторожен: полюбовавшись с минуту ее безмятежно-кротким во сне лицом, беззвучно задернул полог и на цыпочках прошел к окну. Возможность разоблачить козни Ранальда сама плыла ему в руки! И вот чем это обернулось – горькой обидой Микаэлы, душевной болью…

Дайрмид прислонился плечом к раме и стал всматриваться во мрак за окном. Из маленькой спальни открывался поистине прекрасный обзор – корабль, идущий из Англии или Ирландии, будет отлично виден из этого окна за много миль от замка, если команда разожжет на палубе костер. Нет, не случайно сюда так рвался Ранальд! Трудно представить, чтобы такой человек решил ночевать в этой маленькой спаленке, чтобы не беспокоить жену. У него наверняка была более веская причина: он ждал тайного прибытия английского корабля!

Дайрмиду очень хотелось выследить и разоблачить изменника. Но как это сделать, если неодолимо тянет подойти к кровати и, откинув полог, заключить в объятия хрупкое тело Микаэлы?..

Порывисто отвернувшись от окна, Дайрмид торопливо вышел из комнаты, почти бегом пересек коридор и спустился по лестнице мимо большой залы, где храпели Мунго и гребцы. Стоявший у ворот стражник настороженно поднял голову. Дайрмид кивнул ему, и тот распахнул узкую дверцу, прорезанную в решетке. Бросив блюстителю порядка серебряную монету в награду за беспокойство, лэрд вышел из замка.

Когда в комнате установилась давящая, невыносимая тишина, Микаэла откинула одеяло и осторожно выглянула из-за занавесок. Силуэт у окна исчез – Дайрмид ушел, не сказав ей ни слова! Так неужели и впрямь все кончено? При этой мысли сердце Микаэлы тоскливо сжалось, комната сразу показалась холодной и сырой. Зябко поежившись, молодая женщина подошла к окну, чтобы закрыть его, но остановилась, невольно залюбовавшись мрачной красотой ночного моря.

Микаэла не знала, сколько времени она так простояла. Внезапно ей почудилось, что одна из звездочек, мерцавших в черном бархате ночи, сделалась чуть крупнее и ярче других. Молодая женщина стала напряженно всматриваться в темноту: крошечное светлое пятнышко на глазах росло, рассыпая вокруг себя золотистые искры.

Огонь! Это был огонь, разожженный на палубе приближавшегося к Глас-Эйлину корабля!

«Так вот что ожидал увидеть Дайрмид! Наверное, для него это очень важно, иначе он не рискнул бы явиться сюда тайком среди ночи! – пронеслось в голове у Микаэлы. – Но он ушел, когда таинственный огонь еще не был заметен… Значит, надо поскорее разыскать его и все рассказать!»

При мысли о новой встрече с лэрдом молодая женщина вспыхнула – как с ним разговаривать после того, как он прогнал ее от себя, наговорив столько резких слов? Нет, прочь обиды и уязвленное самолюбие, он должен узнать о корабле! Она быстро сунула ноги в туфли, накинула на рубашку плащ и выбежала из комнаты.

Спустившись по винтовой лестнице, Микаэла осторожно заглянула в большую залу, где на разложенных перед очагом тюфяках спали гребцы с даншенской галеры. Едва бросив взгляд на храпевших и ворочавшихся во сне мужчин, она поняла, что Дайрмида среди них нет. По-видимому, он караулил корабль на берегу! Микаэла поспешила к решетчатым воротам замка.

Часовой ни за что не хотел выпускать ее одну, но когда молодая женщина заявила, что ее послала за даншенским лэрдом миссис Максуин, непреклонный страж смягчился.

– Желание нашей доброй госпожи для меня закон, – улыбнулся он и распахнул перед Микаэлой узкую дверцу. – Но не задерживайтесь, миледи, заклинаю вас всеми святыми! Лэрд Максуин вынет из меня душу, если прознает, что я кому-то разрешил ночью выйти за ворота.

Поблагодарив стражника, молодая женщина скользнула в темный проем и побежала вдоль мощной стены замка к обрыву скалистого берега. Что-то подсказывало ей, что Дайрмида надо искать именно там. Морской ветер, с воем разбивавшийся о крепостную стену, свирепо накинулся на Микаэлу и стал срывать с ее плеч плащ, но она не обращала на это никакого внимания, потому что заметила возле самой дальней угловой башни Дайрмида. Ее предположение оказалось правильным: он стоял лицом к морю, что-то высматривая во мраке.