Ребенок затих и посмотрел на Валю удивленными, полными слез глазами.

— Хорошо? — еще ласковей повторила та.

— Холосо. — Малыш звучно шмыгнул носом и протянул ручонку: — Давай капет.

— Не капет, а пакет, — засмеялась Валя, — а во-вторых, подожди чуть-чуть.

Она быстро взвесила сосиски и окорок и отдала один сверток матери, а другой ребенку.

— Спасибо, — искренне поблагодарила краснощекая. — Он такой капризуля, хоть вообще с ним в магазин не ходи.

Они ушли. Больше за прилавком никого не было.

— Тебе бы воспитателем работать в садике, — насмешливо проговорила Вера, — смотри, какой у тебя подход к этим соплякам.

— Было бы у тебя трое младших сестер, ты бы тоже имела подход, — сухо ответила Валя.

— А у тебя три сестры? — оживилась Вера.

— Да. Одной десять, а двум младшим по семь.

— Двойняшки? — догадалась Вера и прибавила уже другим, свойским тоном: — Я сама двойняшка. Только у меня брат. На четыре минуты младше.

Валя смотрела на девчонку без прежней настороженности. Честно говоря, она нравилась ей куда больше, чем затюканная, тихая Маринка. За словом в карман не полезет, зато с такими и весело.

— Здесь есть обеденный перерыв? — спросила Валя, чтобы поддержать завязавшийся разговор.

— Есть, но обедают все по очереди, чтобы не оставлять покупателей без обслуживания. А ты поболтать хотела? — проявила проницательность Вера.

— Хотела, — призналась Валя.

Она действительно страстно нуждалась в общении. Шутка ли сказать — со вчерашнего утра ей довелось произнести не более трех десятков слов. Это было невероятно мучительно для человека, который привык стрекотать без умолку и всегда находиться в гуще внимания.

Надежда на общение с теткой отпала у Вали еще вчера утром, и получалось, что магазин отныне являлся для нее тем единственным местом, где она могла наговориться всласть.

— Ладно, — успокаивающе проговорила Вера, глядя на огорченную физиономию новенькой, — не расстраивайся. Успеем потрепаться и во время работы. Тут главное держать ухо востро, чтобы никого из начальства рядом не было. А покупатели и подождать могут, не баре.

Такой подход к делу Валю весьма обрадовал. Она продолжала обслуживать очередь, но теперь ее внимание было равномерно поделено между людьми по ту сторону витрины и Верой, работающей рядом в поте лица. Девушки оживленно, хоть и вполголоса переговаривались.

Оказалось, что Вера — коренная москвичка, причем живет совсем поблизости от дома Евгении Гавриловны, что она в позапрошлом году закончила школу, поступала в торговый, но провалилась. Родители устроили ее в «Надежду», и с тех пор она тут.

— Уходить не собираюсь, — сообщила Вера Вале, — мне здесь нравится. Это пусть Маринка ищет, где покруче, она у нас все мечтает о тридевятом царстве, тридесятом государстве. А нам с Катюшей, — она кивнула на третью девушку, нарезавшую колбасу чуть поодаль, — нам у Муртаза в самый раз. И ты привыкнешь, я же вижу, ты крепенькая, не из нервных. — Вера дружески похлопала Валю по плечу.

Они еще поболтали о том о сем, обсудили личную жизнь, а вернее, отсутствие таковой, и, наконец, сговорились после работы посидеть в баре напротив универсама.

— Я угощаю, — великодушно пообещала Вера.

Валя с охотой кивнула.

Марина, отлично слышавшая всю беседу и явно обиженная на то, что ее по негласному соглашению исключили из компании, с ожесточением орудовала машинкой, время от времени бросая на сослуживиц уничтожающие взгляды.

Незаметно приблизилось обеденное время. Народу в зале прибавилось, у прилавка с колбасами уже теснились, дыша друг другу в затылок, человек пятнадцать, если не больше. Валя и Вера теперь не успевали переговариваться, каждая, едва обслужив одного покупателя, тотчас переходила к следующему. К девушкам присоединилась Зоя Васильевна и еще одна продавщица, рябая, востроносая девица с давно немытыми, сальными волосами. Девицу звали Альбина, говорила она с заметным акцентом. Валя долго прислушивалась и все не могла понять, с каким. Наконец, любопытство ее не выдержало, и она спросила об этом Веру.

— С Карпат она, молдаванка, — пояснила та, — беженцы они, всей семьей сюда приехали. Там у них детей мал мала меньше, вот Альбинка и пашет за всех, чтобы хоть как-то прокормить эту ораву. Мать-то у нее инвалид.

Альбина, почувствовав, что ее обсуждают, нервным жестом пригладила и без того гладко прилизанную голову и втянула ее в плечи. «Небось такая же трусиха, как Маринка», — решила про себя Валя, хотя Альбина почему-то внушала ей больше симпатии.

Она выпрямилась, давая секундный отдых уставшей спине.

— Девочки, — негромко проговорила Зоя Васильевна, — ступайте, перекусите. Сначала ты, Валюта, потом Мариша. Вера, ты пойдешь последней, не возражаешь?

— Ничуть, — беззаботно отозвалась та, хотя Валя отчетливо видела, что она устала не меньше ее.

Сама она была рада сделать передышку — от сосисок и колбас уже рябило в глазах, руки с непривычки дрожали. Валя отошла от машинки, сняла целлофановые перчатки и направилась в подсобку.

— У тебя полчаса, — сказала ей вслед Зоя Васильевна.

Валя кивнула и юркнула за дверь. Первое, что она увидела в коридоре, был старый, венский стул. Он оказался как нельзя кстати. Валя, не раздумывая, плюхнулась на него, с наслаждением вытягивая перед собой измученные трехчасовым стоянием ноги. Есть не хотелось, а вот пить ужасно.

«Посижу чуть-чуть и вскипячу себе чаю, — решила она. — Наверняка тут имеется чайник, а заварку у кого-нибудь одолжу».

Мимо прошел давешний рыжий грузчик, Валера, неся за плечами огромный мешок с картошкой. Увидел Валю, хитро подмигнул.

— Отдыхаем?

— Отдыхаем.

— А чего ж не обедаешь?

— Аппетита нет.

— Не порядок, — усмехнулся Валера, — с такими щечками, как у тебя, аппетит должен быть отменный. — Он приостановился, спустил мешок на пол и деликатно поинтересовался: — Может, у тебя того… средств нет? Так ты скажи, не стесняйся, я тебе займу. С получки отдашь.

— Спасибо, Валер, со средствами у меня все о’кей, — соврала Валя. Ей не хотелось посвящать парня в свои проблемы: пока что он ей никто, ни сват ни брат.

— Ну, как знаешь, — легко согласился тот, снова подхватывая мешок. — А насчет вечерочка не забудь, думай быстрей. А то я другую найду, посговорчивей. — Он засмеялся и скрылся за поворотом коридора.

Валя посидела еще немного, потом зашла в комнату для отдыха, поставила чайник и, позаимствовав пакетик «Пикквика» у обедавшей там кассирши, сделала себе стакан крепкого чаю. Та же кассирша угостила ее бутербродом с сыром, от которого Валя не отказалась, сочтя, что одалживаться у женщины совсем не одно и то же, что у мужика, имеющего на тебя явные виды.

После этого она почувствовала себя бодрой и отдохнувшей и вернулась в зал на пять минут раньше позволенного срока. Марина, лишь только заметила ее, тут же покинула свое место и двинулась в подсобку.

— Ну что, подкрепилась? — с улыбкой осведомилась Вера.

— Вполне, — ответила Валя, умалчивая о том, что ее рацион составил лишь стакан чая с бутербродом.

— Ходила куда-нибудь или с собой еду брала?

— С собой.

— А я в кафешку смотаюсь, — мечтательно произнесла Вера, — тут совсем рядышком отличная забегаловка. За полтинник запросто можно перекусить.

«Ничего себе «за полтинник», — с ужасом подумала Валя, прикидывая в уме, в какую сумму выльется такой ежедневный перекус. За неделю выходило почти четыреста «рэ», а в месяц, стало быть, больше полутора тысяч, почти треть от зарплаты. «Нет уж, — сказала она сама себе, — я и чаем с бутербродом обойдусь. И вовсе незачем быть такой пампушкой, как эта Верка».

— О чем задумалась, Валентина? — мягко спросила Зоя Васильевна. — Устала?

— Нет.

— Тогда работай. Вон, очередь ждет.

Валя кивнула и поспешила к очередному покупателю.

К концу дня у нее немного болела голова, но в целом она чувствовала себя сносно. Они с Верой повесили в шкаф форменную одежду, вместе зашли в секретарскую, забрали Валин паспорт, новенькую, пока что совершенно пустую, медкнижку и, как и договаривались, пошли в бар.

Верка заказала два лимонных коктейля и пачку соленого миндаля. Девушки устроились за уютным столиком возле окна. Напротив сидела какая-то изрядно подвыпившая компания, в основном парни лет двадцати-двадцати пяти. Была среди них и пара девушек, довольно потасканного вида, беспрестанно дымивших сигаретами. Глядя на них, Вера тоже достала пачку «Кента» и зажигалку.

— Ты куришь? — спросила она Валю, с видимым удовольствием делая глубокую затяжку.

— Нет. А ты разве куришь? — Валя с удивлением глядела на подругу: за весь день она ни разу не заметила, чтобы в руках той была сигарета.

— В том-то и беда, — с сожалением ответила Верка, — у нас в зале курить запрещено. Приходится дожидаться перерыва. — Она сморщила скорбную мину и тут же хитро ухмыльнулась: — Правда, я все равно пару раз за день убегаю, когда никто не видит. Сегодня вот только с тобой заговорилась и время упустила. Ты попробуй, хорошие сигареты. — Вера протянула Вале пачку.

Та нехотя взяла сигарету, прикурила от Вериной, вдохнула в себя едкий, горьковатый табачный дух.

— Неужели никогда не баловалась? — изумилась Вера, глядя на то, как Валя давится кашлем.

— Мне мама не разрешала, — виновато призналась та.

— Подумаешь, «мама»! — Вера презрительно подняла вверх аккуратный носик. — Давай учись, а то будешь, как белая ворона.

— Научусь, — пообещала Валя, мужественно глотая дым.

— Вот, уже лучше, — одобрительно произнесла Вера, потягивая из трубочки коктейль.

Они просидели минут сорок, беспечно болтая о всякой всячине. Потом вдруг Верка спросила безо всякого перехода: