— Пожалуйста, я тебя очень прошу, приезжай. Прямо сейчас. Возьми машину, я верну деньги. Пожалуйста.

— Да, да. Не волнуйся. — Валя обеими руками стиснула трубку, чтобы та не выпала из дрожащих пальцев. — Вадим, не переживай, я приеду. Сейчас начну собираться. Мы его выходим, обязательно выходим.

— Жду. — В ухо ей ударили короткие гудки.

Валя положила трубку на рычаг. Потянулась к бра, дернула за шнур. Вспыхнул желтоватый свет. Она подняла лицо и вздрогнула: в дверях комнаты стоял Тенгиз.

— Кто это? — Он не двигался с места, лицо его в лучах лампы казалось мертвенно-белым.

— Кто-то ошибся номером, не туда попал. — Валя запахнула раскрывшийся на груди халат.

— Врешь. — Тенгиз зло усмехнулся.

— Не вру. — Она попыталась придать голосу уверенность.

— Врешь! — повторил тот еще более резко и шагнул к ней. — Я все слышал. Это он, твой вдовец. Звонит сюда среди ночи, как к себе домой. Что ему надо?

Валя поняла, что обманывать бесполезно. Нужно сказать Тенгизу все, как есть.

— Малыш серьезно заболел. Ему необходимо мое молоко. Я сейчас поеду туда.

— Черта с два! — рявкнул Тенгиз и схватил Валю за полу халата.

— Тише ты, идиот! За стеной люди спят!

— Ты никуда не поедешь, слышишь? Никуда. — Он вцепился в ее руку, потащил за собой, в спальню.

Валя, как могла, сопротивлялась, но силы были неравные. Тенгиз приволок ее в комнату, швырнул на постель.

— Думаешь, я совсем мозги пропил, ничего не соображаю?

— Ничего я не думаю. Разреши мне уйти. Ребенок может погибнуть.

— Плевал я на ребенка! — Он навалился на нее сверху, дыша перегаром.

— Тенгиз! — Валя в отчаянии наотмашь ударила его по лицу.

— Дерись, дерись, — пробормотал он, распахивая ее халат.

Ее ослепил гнев.

— Придурок, отвяжись от меня! Я все равно уйду, хоть ты меня веревками привяжешь к этой кровати! — Она изо всех сил рванулась от него, оба не удержались и свалились на пол.

Тенгиз, не до конца протрезвевший, двигался довольно неуклюже, и Вале удалось воспользоваться этим. Миг — и она вскочила на ноги, подхватила со стула свою одежду.

— Я все равно уйду! Я и так бы ушла! Куда угодно, на улицу, на вокзал. Лишь бы не видеть твоей физиономии.

Тенгиз застыл на четвереньках, тяжело дыша и глядя на Валю огромными, блестящими глазами.

— Ты… ты меня ненавидишь, Валя-Валентина.

— Да, я тебя ненавижу! — Она плохо соображала, что говорит. Ею владело одно-единственное желание — вырваться отсюда, уйти, поскорее добраться до коттеджа, взять на руки Антошку. Она была готова на что угодно, лишь бы ей не мешали.

— Да как же ты не понимаешь! — Тенгиз в отчаянии обхватил руками голову и стал раскачиваться взад-вперед, словно собираясь молиться своему Аллаху. — Я же люблю тебя! Больше всего на свете люблю. А ему ты не нужна. Не нужна! Как собачонка — свистнули, ты и побежала! Он же выгнал тебя!

— Не выгнал. Я сама ушла.

— Не уезжай. Ради всего святого, не уезжай! — Тенгиз пополз по ковру к Валиным ногам, но она брезгливо отпрянула в сторону:

— Не смей ко мне прикасаться!

— Не буду. — Он покорно застыл в шаге от нее.

— Тенгиз, — немного мягче проговорила Валя. — Мне нужно ехать. Мы не можем быть вместе. С этим надо смириться.

— Я не могу с этим смириться, — глухо произнес Тенгиз, — я умру без тебя.

— Не умрешь.

Она стала быстро одеваться, натянула джинсы, свитер. Собрала волосы в пучок. Тенгиз молча наблюдал за ней, лицо его стало совсем неподвижным, похожим на маску.

— Ты дура, Валя-Валентина, — проговорил он наконец, когда Валя была совсем готова.

— Я дура, что уехала от них, послушала тебя и уехала. Нельзя было уезжать, нужно было остаться.

— Не поэтому. — Тенгиз поднялся с колен и, пошатываясь, стоял перед Валей.

— А почему? — Что-то в его тоне заставило ее насторожиться, пренебречь тем, что она спешит, задержаться.

— Спроси об этом свою подругу, — все тем же спокойным, мертвым голосом произнес Тенгиз, — она знает.

— Какую подругу? Верку, что ли?

— Киру.

— Киру? — Валя изумленно уставилась на Тенгиза. — При чем здесь она?

— При том. Она в курсе, почему твой принц к тебе охладел.

— Что ты такое несешь? — Валя в ужасе отпрянула от него. Он не удерживал ее, только усмехнулся, страшно, зловеще перекосив губы.

— Спроси ее.

— Что ты имеешь в виду? О чем спросить? Тенгиз! — Валя металась по комнате, не зная, что предпринять.

Нужно немедленно бежать отсюда, ловить машину, мчаться спасать Антошку. Но как быть с тем, что она только что услышала?

Тенгиз больше не говорил ни звука, стоял, похожий на манекен, глядя в пол перед собой.

— Послушай. — Валя осторожно приблизилась к нему, тронула за плечо. — Ты общался с Кирой? Она тебе что-то рассказала про Вадима? Да?

— Общался. Я общался с твоей Кирой. С этой сукой. — Тенгиз вдруг захохотал, как сумасшедший. Глаза его закатились, рот задергался.

«У него просто белая горячка, — в ужасе догадалась Валя, — нужно вызвать врача, иначе он, Бог знает, что может натворить».

— Тенгиз, тебя надо лечить. Ты болен. — Она вытерла испарину у него со лба и отступила назад.

— Я здоров. А ты дура!

— Прощай. — Валя бросилась в прихожую, сорвала с вешалки куртку, надела сапожки, перекинула через плечо сумочку. Затем на секунду прислушалась. Из комнаты не доносилось ни звука.

Немного успокоенная этим, она распахнула входную дверь и выбежала на площадку.

На улице была непроглядная мгла. Валил снег. Увязая по колено в сугробах, Валя вышла к шоссе. Вдалеке показались огни. Она подняла руку. Автомобиль пронесся мимо, даже не затормозив. За ним второй, третий.

Валя терпеливо стояла у обочины и голосовала. Наконец рядом остановилась «четверка». В темноте было не разобрать, какого она цвета — черного или темно-зеленого. Из окна высунулся совсем молодой парнишка, по виду вчерашний школьник.

— Сестренка, тебе куда?

— На Рублевку. Пятнадцатый километр.

— Ого! — присвистнул водила и оценивающе глянул на Валю. — По вызову, что ль?

— Нет, я не путана. — Валя помотала головой и, мгновение поколебавшись, проговорила: — Сын у меня там. Болеет, так я к нему.

— С работы? — догадался парень.

— С работы, — подтвердила Валя.

— А кем работаешь-то? — он снова окинул ее взглядом с головы до ног

— Продавщицей, в круглосуточном, — соврала она.

— Ну, садись, поедем. — Парень распахнул дверцу.

Валя уселась рядом с ним, расстегнула куртку — в салоне вовсю жарила печка.

— А я вот нигде не работаю, — доверительно сообщил шофер, — бомблю по ночам, тем и живем.

— С кем живете? — машинально поинтересовалась Валя, рассеянно глядя в окно.

— Да ни с кем. — Паренек засмеялся. — Это я так, к слову. Один я, какие мои годы? А ты, видать, тоже совсем молодая, а уж с ребенком?

Валя молча кивнула.

— И муж есть? — полюбопытствовал парнишка, крутя баранку.

— Мужа нет.

— Тогда давай знакомиться. — Он лукаво прищурился. — Меня зовут Стас.

— Валя.

— А сынку-то сколько?

— Одиннадцать месяцев.

— Ух ты! — Стас удивленно покачал головой. — Такой малец. И как ты его оставляешь, главное, на кого? Мать, небось, нянчится?

— Подруга. — Валя вспомнила слова Тенгиза и невольно содрогнулась.

Что же все-таки он имел в виду, когда нес свою околесицу? Что такого могла сделать Кира? Наваждение какое-то.

Стас приоткрыл окно и закурил. К Вале он больше не подкатывал — очевидно, наличие грудного младенца его напрягало, отбивая охоту к знакомству. Она была как нельзя более рада этому обстоятельству — ее терзала тревога и страх за Антошку.

Что, если ему не поможет грудное молоко? Вдруг он умрет? Валя крепко зажмурилась, прогоняя прочь дикие мысли. Почему машина едет так медленно? Кажется, они еще даже не выехали на окружную.

— Скоро будем на месте, — проговорил Стас, точно услышав ее немой вопрос. — Сейчас машин мало, пробок нет. Доедем в два счета.

— Скорей, — тихо попросила Валя.

Он кивнул и выжал до упора газ. «Четверка» взревела и понеслась во весь опор. Валя перестала смотреть в окно, чтобы не дергаться без толку, взгляд ее сосредоточился на руках Стаса, уверенно и твердо лежащих на руле.

— А ты красивая девушка, — заметил тот, — почему же отец ребенка с тобой не живет?

— Так, — нехотя проговорила Валя, — у него есть другая.

— Вот гад, — ухмыльнулся Стас. — Младенцу года нет, а он баб меняет. Хорош гусь!

— Давай не будем об этом, — попросила она.

— Не будем, — согласился он.

Помолчал немного, потом проговорил извиняющимся тоном:

— Я б тебя и с ребенком взял, был бы человек хороший. Да только рановато мне еще папашей заделываться. Ты не обижайся, а, Валюха?

— Я не обижаюсь. — Валя покосилась за окно. — Долго еще?

— Минут двадцать. Да ты не бойсь, успеешь. Грипп, что ли, у твоего сынка?

— Отравление.

— Чепуха, — уверенно махнул рукой Стас, — промыть желудок марганцовкой, и все пройдет.

— Угу — Вале захотелось оглохнуть, чтобы не слышать его голоса, который отвлекал ее от собственных мыслей.

Интересно, как Вадим встретит ее? Как ни в чем не бывало? И откуда он знает телефон Тенгиза?

— Вот она, Рублевка, — сказал Стас, — еще немного, и приедем. У тебя деньги-то есть?

— Есть. Семьсот тебе будет достаточно?

— Еще как, — обрадовался он, — а ты неплохо зарабатываешь в своем магазине.

— Не жалуюсь.

— Ты все же черкни свой телефончик. Есть у тебя мобила?