Фульвио Лука Ди - Корабль мечты

Громкий скрежет металла в направляющих отвлек его от грез. Одна стенка сухого дока отъехала в сторону, и галеру вытащили наружу. Она проплыла вдоль Новых доков с восточной стороны и остановилась у южной стороны Новейших доков. Все это время Меркурио оставался на борту, наблюдая за последними мельчайшими приготовлениями. Все было четко просчитано, ничего не оставалось на волю случая. Время для юноши пролетело незаметно, уже вечерело.

В мгновение ока на палубе появились грот-мачта, бизань и фок-мачта, за ней – такелаж и так называемое «воронье гнездо», место для впередсмотрящего на грот-мачте. Затем настала очередь весел. Длинные, тщательно обработанные заготовки из фриульского бука закреплялись в уключинах рядом со скамьями для гребцов, где уже были установлены цепи и запирающиеся кандалы. В последнюю очередь на борт внесли лавки для команды и провизию, галеты под названием пан-бискотто, которые готовили в пекарне Арсенала из муки, воды и соли – в открытом море незаменимая пища для команды.

И наконец из литейных цехов Арсенала прикатили пушки и погрузили на борт с несколькими бочонками.

– Порох, – объяснил Меркурио один из подмастерьев. – Если кто-то тут напортачит, мы все взлетим на воздух.

Когда галера была уже достроена и полностью оснащена, Меркурио понял, что настал его час. Сойдя с корабля, он последовал за другими подмастерьями на склад парусов. Его уже все знали, и потому юноша мог ходить по Арсеналу без опаски, но в то же время его ни на мгновение не оставляли в покое – постоянно кто-нибудь подходил и рассказывал о работе.

– Мастер Таглиафико сказал, что ему нужно два грот-брамселя, – наудачу обратился Меркурио к одному из работников склада.

Мужчина недовольно уставился на него.

– Зачем Таглиафико два паруса, если он строит одну галеру?

– Спроси у него сам, – пожал плечами Меркурио.

– Ничего я у него не буду спрашивать, – отрезал арсеналотто.

– Так что, мне сказать главному мастеру стройки, что он должен сам спуститься сюда и на коленях выпрашивать у тебя брамсели, да? – нагло осведомился Меркурио.

Работник склада опешил. Он явно не привык спорить с такими нахальными подмастерьями. Мужчина пробормотал что-то невнятное.

– Что, прямо сейчас? – буркнул он.

– Ты что, дурак? – напирал Меркурио, понимая, что удача на его стороне.

– Ладно, бери уже свои грот-брамсели. Если тут кто и дурак, то только ты, – проворчал арсеналотто.

Он провел Меркурио в помещение с огромными полками, на которых лежали разнообразные паруса, и выдал парню два грот-брамселя, грохнув ими о стойку.

– Донесешь сам. – Мужчина упер руки в бока.

Меркурио погрузил оба паруса себе на спину и, сгибаясь от их тяжести, вышел из склада.

Добравшись до склада конопляной ткани, парень с облегчением вздохнул. Он повернулся к доку и в лучах заходящего солнца залюбовался галерой. Сегодня утром были лишь полосы, начерченные на земле красноземом, а теперь судно оказалось полностью построено, и Меркурио наблюдал за всем этим с самого начала и до конца. На палубе приплясывали арсеналотто, и хотя Меркурио не слышал их, он знал, что парни смеются. У него защемило сердце. Как бы ему хотелось сейчас отпраздновать с ними! «Ты всего лишь жалкий мошенник», – сказал он себе, чуть не падая от веса парусов. Повернувшись, он зашел на склад, стараясь напустить на себя занятой вид. Но никто не обращал на него внимания. В конце концов, кто станет смотреть на какого-то арсеналотто, задержавшегося с грот-брамселями, в то время как все остальные уже собирались идти домой после тяжелого рабочего дня.

Меркурио отыскал лестницу с тыльной стороны здания, с трудом поднялся наверх и очутился в комнате с широким окном, выходившим на стену Арсенала. Он посмотрел вниз. Прыгать было опасно, но труднее всего будет перебросить сверток с парусами через стену. Меркурио чувствовал, что у него просто не хватит сил на это. По стене прошли часовые, и юноша прижался к стене. Но стражники прошли мимо, не заметив его. Они громко смеялись, обсуждая женщин. Один говорил о своей жене, второй – о шлюхе. Когда они удалились, Меркурио выбрался из своего укрытия. Не было времени ни думать, ни ждать. Пришла пора действовать. Но, прежде чем наугад бросать оба паруса за стену в море, Меркурио решил проверить, ждет ли его лодка. Он осторожно спрыгнул с подоконника на стену и приземлился довольно мягко. Выглянув из-за зубцов стены, парень с облегчением обнаружил в канале Рио-делла-Тана лодку Баттисты. И понял, что прыгать отсюда будет нелегко.

– Эй! – шикнул он.

Баттиста и оба брата тут же подняли головы. Тонио жестом показал ему, чтобы прыгал, а Баттиста испуганно уставился на него.

Меркурио разбежался, чтобы перепрыгнуть обратно в комнату, где он оставил паруса.

– Кто там? – На сторожевой башне в конце стены показался стражник. Он увидел, как парень прыгнул.

Меркурио приземлился в комнате. Было ясно, что нет времени бросать паруса за стену и только потом прыгать самому. Либо нужно оставить добычу, либо придется рискнуть всем, даже жизнью. Сердце гулко стучало в груди. Если его найдут здесь, то утопят в лагуне. Меркурио вспомнился недавний кошмар, и перед его внутренним взором промелькнуло распухшее лицо пьяницы из римских катакомб, брошь-бабочка Джудитты, заплаканное лицо Анны – она будет плакать на его похоронах, хотя и хоронить-то будет некого. И Меркурио почувствовал, как его охватывает страх.

«С тобой ничего не может случиться», – повторил он. И юноша подумал о Джудитте. Джудитте, цели всех его устремлений. Джудитте, причине, по которой с ним ничего не может случиться.

Схватив один грот-брамсель, он отошел от окна, выходящего на стену Арсенала.

– Кто там? – На этот раз голос часового послышался уже ближе.

Меркурио дернулся вперед, одной ногой запрыгнул на подоконник, прижимая парус к груди, закрыл глаза и завопил во все горло. Он приземлился на стену, ударился о зубцы, подхватился и, не глядя на стражников, вслепую прыгнул вперед.

Пока Меркурио падал, парус раскрылся и замедлил падение. Промахнувшись, парень упал в воду, ударившись о лодку, да так сильно, что чуть не потерял сознание.

– Стоять! – заорали оба охранника со стены.

Тонио и Берто уже сидели на веслах. Они принялись грести, а Баттиста затянул на борт Меркурио.

– Подберите парус! – крикнул Тонио. – Он нас замедляет!

В борт лодки впился арбалетный болт, выпущенный часовым. Баттиста испуганно выпустил грот-брамсель, который уже почти втянул на борт. Парус опять размотался и погрузился в воду.

– Проклятье, вытащите парус! – рявкнул Тонио, ожесточенно орудуя веслами.

Но Меркурио никак не мог отойти от удара о лодку. Он перегнулся через борт, чтобы спасти парус, но руки у него ослабели. Баттиста, дрожа от страха, съежился на дне лодки.

– Баттиста, помоги мне, я один не справлюсь! – крикнул Меркурио.

Тот повесил голову, отводя глаза, в точности как при их первой встрече, когда Царлино пытался ограбить их с Бенедеттой.

– Ах ты трус! – в ярости вскричал Меркурио.

Еще один болт вошел в борт лодки прямо рядом с Меркурио, но тот не сдавался, отчаянно пытаясь вытащить брамсель. Братья резко развернули лодку, и Меркурио чуть не вывалился за борт. Он успел ухватиться за руль, но парус медленно выскальзывал у него из рук.

– Баттиста! – в отчаянии заорал он. – Баттиста, пожалуйста!

И вдруг рыбак поднялся, перегнулся через борт и схватил парус, но тут опять послышался свист болта. Баттиста оцепенел. Меркурио упорно цеплялся за руль, чуть не падая в воду.

– Баттиста!

Глаза рыбака широко распахнулись. Он немного удивленно посмотрел на Меркурио, стиснул зубы и помог юноше усесться в лодке, а затем принялся затягивать парус. Меркурио не отставал.

– Скорее, скорее! – крикнул Тонио. Они уже подплыли к повороту Рио-делла-Тана. – У нас почти получилось!

Меркурио дернул изо всех сил. Движения рыбака замедлились.

– Давай, Баттиста! Не сдавайся, черт побери!

Баттиста дернулся, но его руки все равно перехватывали парус все медленнее.

– Ну же! – подбодрил его Меркурио.

И тут он увидел, что парус окрасился алым.

– Нет, Баттиста!.. – в ужасе закричал Меркурио. Его голос сорвался.

Он втянул парус на борт. Льняная ткань пропиталась кровью. Баттиста повалился навзничь на дно своей лодки, с невероятной скоростью мчащейся вперед.

– Баттиста… нет…

Рыбак с трудом вздохнул.

– У нас… получилось… – прошептал он.

Меркурио увидел, что грудь рыбака пробита арбалетным болтом.

– Ты видел… Меркурио… – пробормотал Баттиста.

От мерных движений братьев его мотало по лодке туда-сюда.

– Видел? Я… не трус… – Он схватил Меркурио за руку. – Я не…

Юноша почувствовал, как слезы наворачиваются ему на глаза.

– Нет… Ты не трус. – Он попытался сдержать всхлип. – Ты очень отважный человек.

На лице Баттисты проступила печальная улыбка, а потом его глаза остекленели. Кровь рыбака смешалась с рыбьей кровью на дне «Старой девы».

«Как он смеет быть счастливым?» – спрашивал себя Шимон Барух. Вплоть до того дня, когда он разрыдался в объятьях Эстер. Этот простой вопрос придавал ему сил и решимости довести начатое до конца и отомстить Меркурио. Потому что этот вопрос свидетельствовал в первую очередь о том, что несчастлив был сам Шимон. Да, он был чудовищно несчастлив.

Но в тот день часть его сомнений развеялась, словно какой-то узел развязался в нем. Когда слезы на щеках Шимона высохли, он по привычке задал тот же вопрос: «Как он смеет быть счастливым?» И вдруг почувствовал, что счастлив сам. Возможно, впервые в жизни. «Счастлив…» – потрясенно подумал он.

В последующие дни Шимон много размышлял об этом. Меркурио обрушил его в пучины отчаяния, в мрачную бездну ужаса, заставил пережить неведомый доселе животный страх. Из-за Меркурио, из-за вспоровшего горло лезвия Шимон чуть не лишился не только денег, но и жизни. По вине Меркурио он стал немым. А главное – потерял самого себя.