Фульвио Лука Ди - Корабль мечты

– Но я не справлюсь! – Вскочив, Меркурио выбежал в соседнюю комнату и помчался вверх по лестнице. – Я просто мошенник, не более того!

Анна смотрела, как мальчик перепрыгивает через две ступеньки за раз, и чувствовала, как что-то сжимает ее грудь. То был страх. Страх перед тем, что она уже потерпела неудачу. Может быть, с ней приключилось то же, что и с Меркурио. Может быть, она выбрала себе мечту, оказавшуюся слишком большой. Женщина прошла в соседнюю комнату.

– Ты прав! – крикнула она, застав Меркурио на пороге комнаты. – Может быть, ты просто не из того теста! Не способен ты на что-то необычайное! – Анна осеклась.

Меркурио спустился по лестнице, и женщина увидела, что он едва сдерживает слезы. Мальчик был потрясен.

– Ты и правда думаешь, что я не способен воплотить свою мечту?

Дель Меркато заглянула ему в глаза.

– Нет, я так не думаю.

– Но это почти невозможно! – понурившись, сказал он.

Анна молчала.

– Эта мечта… И правда… слишком велика…

– Думаешь, она велика, потому что корабль маленьким не назовешь? – Женщина нежно встрепала ему волосы. – Надо тебя подстричь, а то вскоре тебя начнут принимать за девчонку.

Еще никто не стриг ему волосы. В сиротском приюте всех детей брили налысо, чтобы избавиться от вшей. Потом Меркурио сам подрезал волосы, как мог.

Взяв юношу за руку, Анна подвела его к камину и усадила поближе к огню.

– Не стоит судить о мечте по размеру того, что ты хочешь заполучить, – сказала она. – Мечту не измерить в локтях или унциях.

– Но корабль…

– Ты уверен, что хочешь именно корабль? – перебила его Анна. Взяв ножницы, она встала за его спиной. – А теперь сиди тихо, если не хочешь, чтобы я откромсала тебе ухо. – Она запустила пальцы в темные локоны Меркурио и начала стричь.

Через какое-то время женщина пригладила ему волосы расческой из слоновьей кости и отступила на шаг, чтобы оценить плоды своего труда.

– Я никогда не думал… – Меркурио запнулся.

Анна выстригла ему волосы над ушами.

– Ты всего лишь притворщик, верно? Мошенник без идеалов, без мечты.

Меркурио нахмурился.

– Ты не понимаешь, – проворчал он.

– Посмотри на меня, – приказала Анна.

Взяв Меркурио за подбородок, женщина развернула его голову к себе, сравнивая длину волос над правым и левым ухом, и состригла пару выбивавшихся из прически волосков. Затем она вновь встала у Меркурио за спиной, занявшись последними мелочами.

– Ты не думаешь, что это твоя жизненная цель заставила тебя поселиться в катакомбах?

– Что же это за цель такая, если из-за нее приходится жить в дерьм…

Анна с любовью отпустила ему подзатыльник.

– Не распускай язык, – проворчала она. – Болтаешь, не подумав. Стоит вначале поразмыслить, а потом уже отвечать. А главное, прежде чем отвечать, выслушай вопрос.

– Но я уже услышал твой вопрос! – возмутился Меркурио.

– Сиди тихо, а то могу тебя случайно порезать!

Юноша ссутулился.

– И выпрямись, у меня нет ни малейшего желания гнуть спину, чтобы подстричь тебя.

Меркурио фыркнул.

– Итак, скажи мне, почему ты поселился там, внизу?

Пожав плечами, парень попытался за смехом скрыть смущение.

– Потому что я не хотел больше жить во дворце моих родителей, где всегда было тепло и все вокруг старались угодить мне…

Анна еще раз легонько отпустила ему подзатыльник.

– Если тебе хочется повалять дурака, то можем вообще прекратить этот разговор, – с серьезным видом произнесла она. – Просто попытайся ответить на мой вопрос. Мы оба знаем, что у тебя никогда не было родителей. Ты был настолько беден, что чуть не умер от голода. Вся твоя жизнь – это череда бед. Тебя мотало из стороны в сторону, и все такое. – Развернув Меркурио к себе, Анна помахала ножницами у него под носом. – Итак. Почему ты убежал от этого Скальсяморда?

– Скаваморто, – улыбнулся Меркурио.

– Да какая разница! Рассказывай!

– О чем?

– А ты крепкий орешек, Пьетро Меркурио из сиротского приюта святого архангела Михаила! – фыркнула Анна. – Значит, лучше жить в мерзких темных катакомбах, где протекают сточные воды, жить без еды, в полном одиночестве, чем…

– Он приковывал нас к лежанкам! – выпалил Меркурио. – Как рабов! Точно мы принадлежим ему!

– А в катакомбах ты…

– Там я был свободен, черт подери!

Дель Меркато замахнулась, точно собираясь влепить ему пощечину.

– Следи за своим языком, мальчик! – Затем же она смягчилась и погладила его по щеке. – Именно, мальчик мой, именно. Свободен.

Юноша не знал, почему ему вдруг слезы навернулись на глаза. Он попытался сдержать плач, но казалось, что что-то в нем сломалось. Или он сдался. В голове у Меркурио царил хаос.

– Мне показалось странным, что человек, никогда не интересовавшийся морем, вдруг захотел себе корабль, – продолжила Анна. – Ну же, что ты сказал мне в самом начале, когда говорил о своей мечте?

– Что я хочу забрать отсюда Джудитту…

– Нет…

– Новый Свет…

– Нет! – Схватив Меркурио за плечи, Анна встряхнула его. – Вспомни о своих чувствах в тот момент!

– Я… – Глаза Меркурио наполнились слезами.

– Говори!

– Я сказал, что хочу быть свободным…

– Повтори!

– Хочу быть свободным.

– Именно, мальчик мой. – Анна заключила его в объятия. – Именно этого ты и хочешь. Не нужен тебе ни корабль, ни Новый Свет, о котором тебе ничего не известно. Свобода – вот то, что важно для тебя. И всегда было важно. – Отстранившись, женщина отступила на шаг и опустила ладони ему на щеки. – Свобода у тебя в крови, ты носишь ее в своем сердце. Ты точно знаешь, что это такое. И хочешь подарить ее и Джудитте. – Она вновь обняла юношу. – Твоя жизненная цель – не какой-то там жалкий кораблик. Понимаешь?

Меркурио заглянул ей в глаза. Тепло, исходящее от камина, осушило его слезы.

– Ну что корабль? – рассмеялась Анна.

Она взяла метлу и смела срезанные волосы в кучку рядом с камином. Подняв локоны, женщина на мгновение уставилась на них, погрузившись в воспоминания.

– Спасибо, мальчик мой, – произнесла она. – Раньше я всегда стригла волосы моему мужу. Приятно делать это вновь. – Дель Меркато бросила волосы в огонь, и они с треском сгорели.

«Но я еще не свободен, – подумал Меркурио. – Я еще принадлежу Скарабелло». И вдруг он понял, что при помощи Анны справится с любыми бедами, и эта уверенность согревала его лучше любого огня. Юноша вспоминал свою жизнь. Как он бродил у могил за городскими воротами возле пьяцца дель Пополо в Риме. С какой яростью он искал тело матери среди мертвых. Как надеялся найти ее там. У Меркурио не было ни малейшего шанса узнать ее, ведь мальчику не было известно, кто она такая. Погрузившись в воспоминания, юноша вдруг понял, что Скаваморто всегда пытался отвлечь его от этой ярости. Заставляя Меркурио играть в «Кем была моя мать», Скаваморто хотел помочь ему. Так добрый хозяин помогает своему рабу.

И Меркурио простил его.

А вот отца юноша никогда не искал. Ему всегда хотелось обрести мать, ибо невыносимой казалась ему мысль о том, что его бросила женщина, подарившая ему жизнь. Ему всегда хотелось, чтобы мать приняла его таким, каким он был. Теперь же, сидя здесь, перед камином, Меркурио наслаждался этим новым чувством полноты. И в то же время его душу охватывал страх перед тем, что все это ложь.

– Мы ведь теперь одна семья, правда? – с надеждой спросил он у Анны.

– Сегодня в порту мне рассказали о македонском корабле. Недавно моряки с этого корабля хотели ограбить двух евреев, какого-то мужчину с дочерью. Отобрали у них сундуки, а там оказались только булыжники. – Смех Эстер перезвоном хрустального колокольчика разносился по пляжу, заглушая шум волн.

Шимон остановился, чтобы полюбоваться ею, и ноги сразу увязли в песке на морском берегу. Эстер тоже остановилась. Нисколько не смущаясь, она заглянула ему в глаза.

Ветер трепал ей волосы, выбивая локоны из кос. У Эстер была очень сложная прическа – две косы, закрученные на висках, удерживали тонкие шпильки из слоновой кости. Порывом ветра с женщины сорвало шелковый шейный платок с вышивкой. Эстер попыталась поймать его, но ветер унес тряпицу с собой. Полы платка трепетали в воздухе, словно крылья бабочки. Женщина вновь рассмеялась. Но Шимон не отвлекся на летящий прочь шарфик. Он засмотрелся на зеленые глаза Эстер, на ее полные розовые губы.

– Разве тебе не кажется, что это смешно? – спросила женщина.

Барух кивнул. Но он не смеялся вместе с ней. Шимон еще не научился этому.

И все же он знал, что Эстер и не ждет от него веселья. Не ждет, что он побежит за ней по пляжу, точно мальчишка.

Они встречались тут и отправлялись гулять у кромки моря – каждый вечер с тех пор, как Шимон решил задержаться в Римини.

Под его пристальным взглядом Эстер покраснела. «Она даже не ждет от меня, чтобы я был счастлив», – подумал Шимон.

Повернувшись, женщина засмотрелась на платок, качавшийся на воде, точно кувшинка, а затем посмотрела на Баруха и с улыбкой пожала плечами, словно показывая, что это не важно.

Эстер хотела пойти дальше, но вдруг Шимон, не раздеваясь, зашел в воду, достал платок и вернулся. Отжав шелковую тряпицу, он передал свою добычу Эстер.

Женщина не знала, что и сказать. Она остановилась в нерешительности, посмотрела на мокрую одежду Баруха, на капли воды, падавшие на песок… и рассмеялась.

Шимон смотрел на нее. Смотрел и думал о том, что смерть каждую ночь ложилась с ним в постель, и от ее черепа веяло ему в лицо разложением. Так было с тех самых пор, как тот мальчишка полностью изменил его жизнь. С тех самых пор Шимон был точно камень, брошенный в пропасть и покатившийся по склону вниз. Камень катился все быстрее, обреченный на вечное падение в бездну. И он ничего не мог с этим поделать.

И в этом падении в пропасть Шимон узнал, что он не такой, как думал раньше. В нем давно уже зрела та самая жестокость, что пугала его в окружающем мире. Шимон узнал, что может убить, не испытывая ни малейших угрызений совести. Не испытывая страха. Ничего не испытывая. Узнал, что может жить без Бога. Более того, может жить Богу вопреки.