Меркурио и его спутники остановились у полуразрушенной стены посреди груд строительного мусора и материалов для отстройки торговых рядов.

– Я нашел для вас подходящего человека, господин, – указал Скарабелло на Меркурио.

– Мальчишку? – скептически осведомился мужчина.

– Если кто и справится, то только он, – заверил беловолосый.

Меркурио почувствовал, как разгорается в нем гордость.

– Ну хорошо. Мне нужны два прямых паруса на грот-мачту, грот-брамселя, – сказал заказчик. – Сейчас купить их негде, а мой корабль через неделю должен выйти в море. Богатый запас парусов есть только у этих горлодеров из Арсенала[12]. Но они все заграбастали себе, а мы, независимые судовладельцы…

– Так вы судовладелец? – не удержался Меркурио. – У вас есть корабль?

Скарабелло мрачно покосился на него, и юноша сразу притих. И все же это задание предстало перед Меркурио в новом свете. «Может, я всего лишь глупый мальчишка, – подумал он. – Зато чертовски везучий».

– Это один из лучших моих парней, – говорил тем временем Скарабелло. – Настоящий мастер перевоплощения. – Он отобрал у Меркурио носовой платок и выбросил окровавленную тряпицу в грязь. Проведя пальцем у юноши под носом, беловолосый растер на пальце алую жидкость. – Думаете, это кровь? Всего лишь краска.

Судовладелец не знал, что и ответить на это.

– Именно так, господин, – ухмыльнулся Меркурио. – Видите, нос совсем не болит, кость не сломана. – Он пошевелил носом, сдерживая боль.

Скарабелло посмотрел на Меркурио, своих людей, судовладельца и вновь на Меркурио. А затем едва заметно кивнул. Мальчишка ему нравился, хотя с самого начала Скарабелло предчувствовал недоброе. Интуиция подсказывала ему, что однажды он попадет в беду из-за этого паренька.

– Я могу пробраться на склад, о котором вы говорили, – заявил Меркурио. – И принести вам эти гроты и брумсели.

– Грот-брамсели, – поправил судовладелец.

– Грот-брамсели, – повторил Меркурио.

– Вот так просто? – спросил мужчина.

– Нет. Это совсем не просто, – вмешался Скарабелло. – Этот юноша многим рискует. – Его тонкие губы изогнулись в улыбке. – Сколько вы готовы заплатить за этот риск?

– Позаботьтесь о том, чтобы мой груз был доставлен в Трабзон, и вы не пожалеете. Еще что-то?

– Да, – заявил Меркурио. – Когда я окажу вам эту услугу, вы покажете мне, как работать на корабле.

Скарабелло и судовладелец озадаченно переглянулись и оглушительно расхохотались.

Когда судовладелец ушел, Скарабелло и все прочие вернулись к мосту Риальто, где оставили лодку. Там они поднялись на борт.

– Куда плывем? – поинтересовался Меркурио.

– Ты и правда не знаешь, где находится Арсенал? – удивился Скарабелло. – И никогда не слышал о нем?

– Нет. А что?

Рулевые презрительно усмехнулись.

Лодка повернула к Гранд-каналу, пересекла бухту Сан-Марко и остановилась у так называемых Старых доков неподалеку от церкви Сан-Джованни-ин-Брагора. Вода возле причала воняла керосином, на ее поверхности поблескивали маслянистые пятна; водоросли, с которыми эти пятна соприкасались, становились черными.

– Венецианский Арсенал – самая крупная судовая верфь в мире. Тут работает почти две тысячи человек. Ты представляешь себе, что такое две тысячи человек? – В голосе Скарабелло слышалась гордость. – А в военное время даже три тысячи. Это самое охраняемое место во всей Венеции.

Меркурио последовал за ним на берег, но Скарабелло, не ступив и пары шагов, остановился и ткнул пальцем вперед.

– Так в Арсенал можно попасть по суше.

В поднимавшейся над водой дымке Меркурио разглядел огромные ворота, напомнившие ему Триумфальную арку в Риме, только арка была древней, а эти ворота казались новехонькими. Справа возвышалась квадратная сторожевая башня, и по обе стороны тянулись высокие и толстые стены из красного кирпича. Вход охраняли два вооруженных солдата.

– Мой отец был арсеналотто, рабочим Арсенала. – Теперь в голосе Скарабелло звучала грусть. – Вернее, арсеналотто – тот, кто имеет право стать рабочим Арсенала. Это право передается по наследству. Но этого дурака поймали на мелком хищении. – Он покачал головой. – Арсенал дает своим работникам огромные привилегии. Венецианская республика обеспечивает арсеналотто всем необходимым до конца жизни. Но в Арсенале действуют законы военного времени. После того как отца уличили в хищении, нас с мамой выгнали из дома и бросили в этом проклятом городе на произвол судьбы. Моя мать начала… Ну, ты можешь представить себе, какая работа остается для женщины. У нее были слабые легкие, и следующей зимой она умерла от чахотки. А я стал тем, кто я теперь. – Он смотрел на арку ворот. – И я никогда не жалел об этом. Если бы моего отца не поймали, я и сам стал бы рабочим Арсенала и вкалывал бы тут, не разгибая спины. Строил бы корабли, получая по паре сольдо в день. И, наверное, даже считал бы себя счастливым. Жизнь – странная штука. – Посмотрев на Меркурио, Скарабелло поднял с земли палку и нарисовал в пыли очертания Арсенала со стенами и воротами, а затем поставил на схеме крестик. – Склад парусов находится тут, на южной стороне Новых доков. Мне это известно, поскольку отец часто брал меня с собой в Арсенал. Сам он работал рядом с Новыми доками на складе южнее мастерских, где ткут паруса. – Он отметил еще одно место прямо у стены Арсенала. – А тут пеньковый склад – здесь хранятся разнообразнейшие снасти. Там постоянно толпа людей, все ходят туда-сюда. На твоем месте я спрятался бы там, как только тебе удастся забрать два грот-брамселя. Если тебя остановят, всегда можно сказать, что тебя прислал мастер цеха. Мол, тебе нужно отмерить бечевки, потому что вся ваша истрепалась.

– Пеньковый… Мастер… Снасти… – постарался запомнить Меркурио.

– Ничего, еще выучишь, – улыбнулся Скарабелло. – А это канал Рио-делла-Тана. – Он начертил линию с другой стороны стены на схеме. – Он выходит в открытое море. На тыльной стороне здания с пеньковым складом есть лестница. Мальчишкой я постоянно карабкался по ней наверх и перепрыгивал с нее на стену Арсенала. Прыгать довольно далеко, но ты справишься. Как только очутишься на стене, прыгай в канал. Найди себе подельника с лодкой, кого-то, кто не будет бросаться в глаза, например рыбака. И дело сделано. Рыбак тебя подбирает, и вы уплываете. – Ухмыльнувшись, беловолосый стер рисунок носком сапога. – А что это за история с кораблем? Зачем ты пристал к судовладельцу?

– Однажды я хочу обзавестись собственным кораблем, – пылко выдохнул Меркурио.

Скарабелло удивленно приподнял бровь.

И вновь юноша почувствовал себя идиотом.

– Ты лучше поразмысли над тем, как тебе пробраться в Арсенал. Да поскорее. – Легонько шлепнув Меркурио по щеке, Скарабелло пошел прочь.

– А что стало с твоим отцом? – спросил Меркурио.

Скарабелло остановился и медленно повернулся.

– Его приговорили к смерти за государственную измену и утопили в лагуне.

– Утопили? – прошептал юноша.

– Самый бескровный способ казни в Светлейшей Республике. Оглянись. Воды здесь предостаточно.

И Меркурио почувствовал, как страх сдавил ему горло.

Глава 39

Джудитта встала из-за стола. Она просидела за ним, согнувшись над шляпкой, уже четыре часа. Болела шея, болели руки, болела подушечка указательного пальца – девушка столько раз уже укололась иголкой, что кожа покраснела. На полу и на столе перед Джудиттой лежало не меньше дюжины шляпок разных фасонов и различных оттенков желтого.

Девушка заглянула в комнату своего отца. Исаак лежал на кровати, прикрыв голову руками. Как и все дни до этого. После смерти Марианны, возлюбленной капитана Ланцафама, доктор никак не мог оправиться от потрясения. Джудитте приходилось наблюдать за тем, как он постепенно спивается, предаваясь унынию.

У изголовья кровати стояла бутылка вина. Джудитта прокралась в комнату и протянула к бутылке руку.

– Оставь, – прорычал Исаак, не поднимая голову.

– Тебе от этого плохо, пап…

– Оставь!

Девушка вздрогнула. Она не привыкла к тому, чтобы на нее кричали. На глаза ей навернулись слезы. Джудитта опустила бутылку на выложенный плиткой пол.

– Еще станешь, как капитан…

Исаак мрачно повернулся к ней.

– Неужели в этом доме нельзя добиться покоя? – стиснув зубы, выдавил он.

Девушка испуганно отпрянула. Исаак схватил бутылку и махнул ею над головой.

– Из-за этого мне нет покоя?!

Джудитта отступала к двери.

– Из-за этого?! – Он грохнул бутылкой об стену.

Стекло разбилось, вино забрызгало стену, на полу образовались бордовые лужи.

– Ну вот! Проблема решена! И не смей собирать осколки и прибираться здесь! – Исаак угрожающе ткнул в сторону дочери пальцем. – Убирайся отсюда! – Бросившись на постель, он вновь прикрыл голову руками.

Джудитта испуганно выскочила из комнаты. Закрыв дверь, она подошла к маленькому окошку, которое выходило на главную площадь Гетто Нуово.

– Молю тебя, помоги мне, Хашем. – Девушка прикусила губу, чтобы не разрыдаться. – Если я потеряю отца… – она подавила всхлип, – …то останусь совсем одна.

Джудитта почувствовала, как растут в ней страх и отчаяние. Повернувшись, она обвела взглядом жалкую квартирку, в которой им теперь приходилось ютиться. Потолки были настолько низкими, что хотелось ссутулиться. Узкие комнаты, скрипучие полы, крохотные окна, едва пропускавшие воздух, даже если их постоянно держать открытыми. Тут было всего две комнаты, и в них приходилось и спать, и готовить, и есть. Потрепанное жилище, такое же, как и все остальные, в которых теперь приходилось жить евреям. В тесноте, да еще и по заоблачной цене, намного выше, чем платили бы христиане.

Выглянув в окно, Джудитта увидела, как на площади играют двое малышей. Дети возились прямо у ворот, и девушка засмотрелась на тяжелые створы. Вечером ворота с глухим стуком захлопывались, и от скрипа засова любого пробирала дрожь.