– Доннола! – Меркурио махнул рукой. – Ты его узнала? – спросил он у Бенедетты. – Бежим за ним!

– Зачем нам этот придурок?

– Хочу с ним поздороваться. Он помогал доктору!

– Какое тебе дело до этого доктора? Пойдем уже в театр дель Анджело. – Девушка потащила Меркурио в противоположном направлении.

– Отпусти меня! – Меркурио довольно грубо оттолкнул ее. – Иди одна, я догоню! – бросил он и со всех ног помчался за Доннолой.

«Может, он приведет меня к Джудитте!» – пронеслось в голове у юноши.

Бенедетта в нерешительности остановилась, но потом последовала за ним.

Меркурио протискивался в толпе, расталкивая прохожих и стараясь не упускать из виду голову Доннолы. При этом он размахивал руками и кричал не переставая. Свернув в узкий переулок, Меркурио почти догнал Доннолу, когда тот наконец услышал его слова и обернулся. При виде парня, который преследует его, отчаянно размахивая руками, Доннола бросился наутек. Он прекрасно знал этот город, все улицы и переулки, и потому с легкостью ушел от преследования.

Выбежав на Рива-дель-Вин, Меркурио увидел, что Доннола сел в лодку и уже успел выплыть на середину канала.

А еще в лодке сидел доктор. И его дочь.

– Джудитта, – прошептал Меркурио. Сердце отчаянно стучало в груди. Он побежал по улице вдоль канала, размахивая руками. – Джудитта! Джудитта!

Девушка оглянулась.

Меркурио так и не понял, узнала ли она его. Но он надеялся на это. Да, лодка была уже далеко, но Джудитта посмотрела на него! Их взгляды встретились. По крайней мере, Меркурио хотелось верить в это.

Запыхавшись, парень остановился. Штаны у него были заляпаны грязью по колено.

– Джудитта! – изо всех сил заорал он.

Девушка смотрела на него, но не подавала виду, что узнала, кто это.

– Джудитта… – в последний раз пробормотал Меркурио.

Бенедетта издалека наблюдала за всем этим. Она едва сдерживала слезы и чуть не до крови прикусила губу. В ее душе горячей волной поднялась ненависть к дочери доктора.

Глава 23

– Пап, помнишь молодого священника, который путешествовал вместе с нами? – спросила Джудитта, когда лодка покинула Гранд-канал, свернув в сторону.

– Ну да, Меркурио… – рассеянно ответил Исаак.

– Мне показалось, что я увидела его на берегу. Он махал нам рукой. Вот только он больше не был одет как священник.

Исаак, насторожившись, повернулся к дочери.

– Вот как… – Он задумчиво кивнул, не зная, что ответить. – Ну, на таком расстоянии все мальчишки похожи друг на друга, дитя мое. Наверняка это был не он.

Но Джудитта была уверена в том, что видела Меркурио. Она знала это наверняка – едва завидев его, она почувствовала странную боль в груди, словно кто-то сжал ее сердце в кулаке. И при этом девушка ощутила острый укол счастья.

Она знала наверняка, что это был он. С тех пор как Меркурио коснулся ее руки, она не могла выбросить его из головы, хотя и пыталась не думать о нем.

Не ответив отцу, Джудитта обвела взглядом Гранд-канал, оставшийся позади и почти уже скрытый палаццо, особняком с желтовато-зеленым мраморным фасадом. Ну почему она не махнула ему рукой в ответ? Ей так хотелось это сделать! А вместо этого Джудитта словно окаменела.

Доннола же только теперь понял, что за юноша его преследовал. Он с облегчением улыбнулся, вспоминая, какого страху натерпелся. Доннола уже хотел со смехом рассказать остальным о случившемся, когда Исаак тихонько дернул его за рукав.

– Нам лучше держаться от этого мальчишки подальше, – шепнул Исаак ему на ухо. – От него одни неприятности.

Оба мужчины посмотрели на Джудитту.

– Долго еще? – спросил у гондольера Исаак.

– Почти уже приплыли. Выйдете на Рио-де-ла-Мадонета, пройдетесь до Салицада-Сан-Поло. И сразу увидите дом Ансельма-банкира, это здание самое большое и красивое в округе. – Гондольер покачал головой. – Кровосос чертов.

– Значит, ты знаешь, к кому обратиться за кровопусканием в случае чего, – ухмыльнулся Доннола. – А теперь займись своим делом, доктор тебе платит не за то, чтобы ты оскорблял его друзей, придурок.

Гондола причалила к пристани, и пассажиры сошли на берег. Пройдя всего пару шагов, они очутились на площади Сан-Поло перед церковью с таким же названием. В центре площади бил изящный фонтан. Вокруг фонтана возились с мусором несколько уборщиков, ловко орудуя метлами и совками.

– По средам тут торгуют, – пояснил Доннола. – А вон там живет Ансельм-банкир, – указал он на высокое четырехэтажное здание наискосок от церкви. – Он не только богат, но и пользуется огромным влиянием. Пять лет назад на этой площади монах по имени Руффин собрал почти две тысячи людей и на своей проповеди начал выступать против иудеев. Говорят, тогда ваш банкир пошел к Совету десяти и пожаловался. А потом… как бы это помягче выразиться… монах схлопотал хороший пинок под зад. Можете расспросить об этом Ансельма.

Дойдя до дома банкира, Исаак остановился.

– Извините, но… – немного смущенно пробормотал он.

– Знаю, знаю, – ухмыльнулся Доннола. – Я гой, иноверец, мне нельзя входить в этот дом. Не волнуйтесь, господин доктор. Не так часто бывает, что не иудею запрещено куда-то входить, а христианину, верно ведь?

Исаак улыбнулся, этот Доннола нравился ему все больше.

Он постучал в дверь, и на пороге появился слуга в подобающей одежде.

– Меня зовут Исаак ди Негропонте, это моя дочь Джудитта. Ашер Мешуллам ждет нас.

Поклонившись, слуга отступил в сторону, впустил Исаака и Джудитту и закрыл дверь, не удостоив Доннолу и взглядом. Затем он молча провел гостей во внутренний двор, где росли кедры и апельсиновые деревья. Посреди двора под навесом из золотисто-розового шелка, грея руки над жаровней, сидел худощавый невысокий человек.

– Присаживайся, – сказал он Исааку. Голос у него был высокий, как у женщины, тем не менее он производил властное впечатление.

– Ашер Мешуллам, для меня честь войти в ваш дом, – поклонился Исаак.

– Присаживайся, – повторил банкир, хлопнув ладонью по обитому дамастом креслу, и повернулся к Джудитте. – А тебе, наверное, будет интересно взглянуть на экзотические деревья, не так ли, дитя мое? Самые высокие – лимоны, я пользуюсь ими как лекарством, те, что пониже, – сладкие апельсины. Погода в Венеции не подходит им, они любят солнце, и потому выросли у меня во дворе немного чахлыми. Но эти деревья, как и мы, иудеи, очень сильные и ко многому готовы приспособиться.

Исаак жестом приказал Джудитте отойти, а сам сел поближе к жаровне.

Девушка мечтательно улыбнулась.

Деревья Ашера Мешуллама не интересовали ее, но Джудитта была рада возможности побыть наедине с собой. «Я найду тебя», – обещал ей Меркурио. И сегодня он и правда нашел ее, позвал по имени. Почему она не откликнулась? Почему не попросила отца вернуть гондолу к берегу? Джудитта не могла ответить на эти вопросы.

– Потому что я испугалась, – прошептала она, погладив кончиками пальцев нежный лист апельсинового дерева. – Потому что я совсем еще маленькая, – уже погромче произнесла Джудитта, в ярости сминая лист.

Точно очнувшись от наваждения, девушка испуганно повернулась к своему отцу и Ашеру Мешулламу. Они ничего не заметили.

Она поспешно выбросила лист.

– Потому что я совсем еще маленькая, – повторила она, теперь уже без злости в голосе.

«Но скоро я вырасту, – подумала Джудитта. – В Венеции я стану женщиной».

– Знаешь, что говорят об этих апельсинах? – спросил Ашер, оставшись наедине с Исааком. – Некоторые знаменитые врачи, твои коллеги, считают, что если есть португальские апельсины, такие, как эти, во время морских путешествий, то не заболеешь цингой. А ты что об этом думаешь?

Исаак знал, что признанный глава еврейской общины Венеции и к тому же еще и наиболее влиятельный банкир во всей Светлейшей Республике не только в лагуне, но и на суше, не стал бы задавать вопрос без причины.

– Если знаменитые ученые мужи разделяют эту точку зрения, то кто я такой, чтобы подвергать их слова сомнению?

Банкир задумчиво смерил его взглядом.

– На море люди больше склонны прислушиваться к суеверным советам, чем к словам науки. Я слышал, моряки используют чудотворные амулеты… – Его маленькие темные глаза буравили Исаака взглядом.

Тот пожал плечами, давая понять, что ничего не знает об этом. Тем не менее намек на амулет Калонима был очевиден. Банкир что-то пытался сказать ему.

Ашер Мешуллам жестом подозвал слугу, и тот налил из серебряного кувшина с золотыми ручками вина в бокалы из тончайшего стекла, ограненные золотом.

– Вино кошерное. – Банкир поднял свой бокал. – Ты ведь следуешь заветам, не так ли?

Этот вопрос тоже был испытанием, понял Исаак. Раз уж Ашер Мешуллам стал главой общины и на равных общался с наиболее влиятельными людьми Венеции, он был не глуп. Значит, нельзя ему лгать.

– Ашер, – скромно и в то же время с достоинством произнес Исаак. Он давно уже понял, что именно так лучше всего демонстрировать искренность. – Если бы я выполнял все шестьсот тринадцать мицвот каждый день, то у меня не оставалось бы времени ни на что иное, я не успевал бы ни работать, ни дышать. Эль-Шаддай, Господь Всемогущий, сжалится над своим слугою. Он знает, что мое сердце чисто… насколько это возможно. И должен сознаться вам в том, что если когда-нибудь в моем бокале окажется не кошерное вино, то я его все равно выпью. Но свинину и нечистое мясо я не ем, конечно.

Банкир удовлетворенно улыбнулся. Окропив губы вином, он поставил бокал на стол.

– Пару дней назад в порт прибыл корабль из Македонии, – продолжил Ашер. – Моряки рассказывали о мошеннике-еврее, которые вез с собой девочку возраста твоей дочери.

– Вот как?

– Они сказали, что он не заплатил за пребывание на их корабле. Обманул их.

– Постойте-ка! – Исаак хлопнул себя по лбу, словно эта мысль только сейчас пришла ему в голову. – Какое совпадение! Я тоже слышал эту историю после прибытия в Венецию. Правда, мне ее рассказали немного иначе. Мне говорили, что еврей расплатился с ними за дорогу тремя сундуками булыжников.