Взяв корзину с едой, он отнес ее в свою комнату и сел за стол. Кроме холодного окорока, в ней оказались свежий хлеб, большой кусок золотистого сливочного масла и сыр. На самом дне в изящном кожаном футляре находился бритвенный прибор.

Сначала герцогу показалось, что няня забыла положить шейный платок, о котором упоминала. Но потом нашел его привязанным к ручке корзины. Трайдон выложил еду на стол и решил спуститься за кувшином с водой.

Рассудив, что кто-нибудь может услышать его шаги, он с величайшим трудом стянул сапоги и в одних чулках стал спускаться по узкой лестнице. К этому времени уже совсем стемнело, и герцог выругал себя за то, что не попросил няню принести свечу – от трутницы уже не было никакого толку. Скоро погаснет последний луч вечерней зари, и тогда он не сможет побриться.

Проходя очередную лестничную площадку, он вдруг услышал женский голос так близко от себя, что чуть не подпрыгнул от неожиданности.

– Нет! Сделаешь то, что тебе говорят! И без всяких возражений.

– Помилуйте! Неужели вы не понимаете – мы уже переплывали канал сегодня ночью и не в состоянии плыть еще и завтра.

Герцог узнал голос Георгии.

– Что с того? Короче говоря, человек будет ждать вас на том же месте, где и раньше. Чрезвычайно важно переправить его в Англию.

– Я не люблю перевозить пассажиров, – мрачно возразила Георгия.

– А меня не волнует, что ты любишь, а что нет, мисс Воображала, – отрезала женщина.

Герцог догадался, что это мачеха Георгии.

– Джентльмен должен быть переправлен в Англию, и никто не справится с заданием лучше тебя. С твоим-то опытом…

– Думаете, я горжусь своим опытом? – сердито сказала Георгия. – Вы втянули меня в опасное дело, и с каждым разом вам нужно все больше и больше. Неужели вам мало тех денег, которые вы получите за наш последний рейс? Вам их хватит, по крайней мере, на месяц, – с трогательной надеждой закончила Георгия.

– Оказывается, ты еще глупее, чем я думала, если считаешь, что эти деньги обеспечат мне безбедное существование, – расхохоталась мачеха. – Да мне их не хватит даже на покупку свечей!

– Вы насмехаетесь, а мои люди каждый раз рискуют жизнью и свободой. Вам не понять, что чувствует человек, когда за ним охотятся и в любую минуту из темноты может раздаться выстрел, когда береговая охрана на быстрых лодках прочесывает канал, а на берегу тебя, может быть, уже поджидают таможенники!

– Тебе бы в театре играть, моя дорогая. Успех был бы обеспечен, – раздался насмешливый голос. – Хватит препираться! Человек, которого ты должна забрать, важная птица. Учти, он стоит намного дороже, чем коньяк или чай.

– Вы хотите сказать, он вам заплатит за перевозку?

Мачеха снова расхохоталась:

– Боже мой! Святая наивность! Ну конечно! Стала бы я стараться, если бы мне не платили!

– А по-моему, это не вы стараетесь, а я и моя команда. И рискуем тоже мы. Люди повинуются мне только потому, что служили еще моему отцу.

– Они повинуются потому, что им хорошо платят. А если не будут выполнять мои приказы, то сдохнут от голода, о чем я говорила им тысячу раз. И даже не пытайся просить у меня сейчас денег, не заплачу ни пенни. Они ничего не получат – слышишь? – пока не привезут еще товаров. Впрочем, должна признать, сегодня вы неплохо поработали.

– Рада, что вы довольны, – едко заметила Георгия. – Однако ваша благодарность выражается в том, что мои люди получают все меньше и меньше.

– Если они недовольны, пусть жалуются. Только кому? Береговой охране? Войскам? А может быть, подадут прошение его величеству? Умрешь со смеху. «Мы, контрабандисты из поместья «На семи ветрах», просим вашего высочайшего вмешательства. Мы хотели бы получать более щедрое вознаграждение за незаконное занятие контрабандой».

– Прекратите! – Голос Георгии дрожал от негодования. – Вы смеетесь над несчастными людьми, которые вынуждены были заняться контрабандой, чтобы заработать себе на пропитание. Но в то время они выходили в море всего два раза в год. Пока не вмешались вы.

– А ты не помнишь, как я об этом узнала? – мерзким голосом спросила мачеха. – Кто мне об этом рассказал, а?

Георгия долго молчала, потом устало ответила:

– Хорошо. Я скажу людям, что мы отплываем завтра. Как зовут человека, которого нужно переправить?

– Уже лучше! Все-таки ты еще достаточно благоразумна. В конце концов, довольно одного моего слова, малейшего подозрения…

– Замолчите! – закричала Георгия вне себя от ярости. – Я же сказала, что все сделаю. Я сейчас же сообщу о новом задании своим людям. Назовите наконец имя человека.

– Это тебя не касается.

– Он француз.

– Естественно. Насколько я помню, по-французски ты говоришь хорошо и сможешь, если понадобится, поддержать беседу.

– Но почему он едет в нашу страну? – спросила Георгия. – В прошлый раз, когда перевозили француза, я так боялась. Мы занимаемся контрабандой, а не шпионажем. Я должна быть уверена, что он не шпион.

– Ах ты, невинная овечка! Уверена, не уверена… – усмехнулась мачеха. – Чем меньше будешь знать – тем лучше. Доставь этого человека сюда, будь с ним вежлива и, как только он ступит на берег, забудь о его существовании, вот и все. Как было раньше, так будет и теперь.

– Не нравится мне все это, – пробормотала Георгия.

– Делай то, что тебе велят, и не спорь со мной.

Наступила тишина. Герцог ясно представил себе, как женщины смотрят друг на друга. Потом мачеха сказала уже совсем другим тоном:

– А ведь ты можешь неплохо выглядеть, если постараешься. Кстати, приехал лорд Ревенскрофт. Помнишь, как в прошлом году он не сводил с тебя глаз? Обожает молоденьких, свеженьких девушек. Надень мое платье и спустись вниз, развлеки его. Это принесет тебе пользу, да и мне тоже.

– Вы забываетесь! – воскликнула Георгия. – Я замужняя женщина. В прошлом году я была еще девчонкой, и вы могли выставлять меня перед развратными, тошнотворными стариками. Но теперь я не представляю для них никакого интереса. Вы утверждаете, что лорд Ревенскрофт любит молоденьких, невинных девушек? Так вот: теперь я миссис Бейли! Видите обручальное кольцо?

Послышался взрыв смеха.

– Ну и дура же ты, если думаешь, что золотое кольцо играет какую-то роль. Так даже проще: мужчины всегда боятся незамужних, те живо могут притащить их к алтарю. Спустись вниз, Георгия, и увидишь, что спелый плод гораздо слаще незрелого.

– Вы мне отвратительны, – произнесла Георгия, чеканя каждое слово. – Когда мой отец женился на вас, я проплакала весь день. И сейчас, как только подумаю, что вы заняли место моей матери, слезы наворачиваются на глаза. Она была добрая и чистая. А вы, да вы просто… потаскуха.

Мачеха злобно вскрикнула. Послышался звук пощечины.

– Как ты смеешь, мерзавка! Убирайся отсюда, пока я не взяла хлыст! Или ты выполнишь мой приказ, или кое-кто будет болтаться на виселице!

Не успела она закончить, как хлопнула дверь. Герцог понял, что Георгия выбежала из комнаты. Став невольным свидетелем столь бурного выяснения отношений, он ощутил некоторую неловкость. Но все услышанное настолько заинтриговало его, что он не мог двинуться с места.

Наконец Трайдон осторожно спустился к основанию лестницы и нащупал в темноте кувшин. Сверху лежал какой-то сверток. Он с шумом упал на пол, и герцог замер, затаив дыхание. Потом наклонился, пошарил по полу рукой и нащупал кусок мыла и две свечи, завернутые в полотенце.

Немного подумав, герцог положил передачу обратно на ступеньку и подошел к двери, через которую попал сюда утром. Нащупав щеколду, он понял, что она такая же, как и наверху. Судя по всему, третья дверь ведет в спальню мачехи Георгии.

Он взял кувшин, свечи, мыло, не спеша поднялся в молельню, зажег свечи, достал из шкафа таз и начал приводить себя в порядок. Вода в кувшине совсем остыла, тем не менее герцогу удалось все-таки побриться и помыться. Шейный платок был старомодный, но белоснежный и подкрахмаленный. Герцог повязал его, стоя перед маленьким зеркалом в позолоченной раме, и, окинув себя придирчивым взглядом, остался доволен своим внешним видом.

Он уселся за стол, намереваясь съесть холодный ужин, однако мысль о том, что предстояло совершить завтра вечером Георгии, лишала его аппетита.

Конечно, нельзя не возмущаться тем, что англичане снабжают Наполеона Бонапарта золотом. Причем император не упускает случая похвастаться: золотые гинеи, которые текут к нему через канал, помогают одевать и кормить армию. Но нелегальная доставка французских шпионов – куда более серьезное дело. Во-первых, никто не станет отрицать, что страна и так наводнена шпионами. В основном это были эмигранты, спасшиеся от гильотины во времена революции. Несмотря на все политические изменения, происходящие во Франции, эта страна по-прежнему оставалась для них родиной, а по отношению к Англии, предоставившей им убежище, они не чувствовали никаких обязательств. Поэтому тот факт, что в страну тайно проникают все новые и новые шпионы, вызывает самые мрачные опасения.

Мачехе Георгии пообещали кругленькую сумму денег за доставку через канал некоего француза. Значит, это важная птица, по крайней мере с точки зрения тех, кто его посылает. Следовательно, не вызывает никаких сомнений, что для Англии шпион может оказаться чрезвычайно опасным.

Герцог отставил в сторону тарелку и забарабанил пальцами по столу. H-да! В хорошенькое положение он попал. С одной стороны, как офицер его величества и член палаты лордов, он обязан сделать все, чтобы француз и его сообщники, переправившие его в Англию, были немедленно арестованы. С другой стороны, он не мог отправить в тюрьму или ссылку молодую девушку, оказавшую ему гостеприимство.

Прошло немало времени, ужин оставался по-прежнему нетронутым, а герцог все размышлял, как ему поступить. Наконец Трайдон решил убедить Георгию под любым предлогом отказаться выполнять приказ мачехи. Но тут же с тяжелым сердцем подумал, что это вряд ли удастся. Георгия имела серьезную причину подчиняться мачехе. Какую? Это предстояло выяснить.