Перегин с удивлением воззрился на Георгию.

– Это та самая контрабандистка? – шепнул он герцогу. – По-моему, ты говорил о здоровенной амазонке.

– Об амазонке, но не здоровенной, – ответил герцог. – Георгия, я обо всем рассказал моему другу Перегину, и он согласился нам помочь.

– Я очень рада! Простите, я так устала. Хотя и дала вам обещание не свалиться с лошади, но, если нам придется ехать дальше, я за себя не ручаюсь, – смущенно закончила она.

– Прошу вас, проходите, садитесь, – поспешил предложить ей Перегин. – Но сразу же хочу предупредить вас, что я холостяк.

– И что с того?

– Ну как вам сказать… В доме неженатого мужчины – и вдруг дама… Это вроде бы не принято…

– Не принято у кого? – улыбнулась Георгия. – У порядочных дам, у контрабандисток или амазонок?

– У хорошеньких женщин, – ответил Перегин.

– Женщина, которую вы видите, без сомнения, является исключением из всех правил, – вздохнула Георгия.

Глава 7

Георгия, присев на диван, взяла бокал вина, предложенный ей Перегином. Почувствовав, что мужчины по-прежнему смущены, она, волнуясь, спросила:

– Простите, я сделала что-нибудь не так? Мне, наверное, следовало остаться внизу?

Перегин взглянул на герцога. Тот спокойно ответил:

– Все в порядке. Просто не совсем удобно, когда в доме неженатого мужчины находится женщина.

– Да, но я замужняя женщина! – воскликнула Георгия.

– Боюсь, для тех, кто выдумал подобные правила, это не послужит оправданием, – улыбнулся герцог.

Георгия вспыхнула.

– В таком случае я ухожу, – сказала она и поспешно встала.

– Нет-нет, – остановил ее герцог. – В том, что вы находитесь здесь, в общем-то нет ничего страшного, тем более нам нужно многое обсудить. Одну проблему уже разрешил капитан Каррингтон – он предложил, чтобы вы остановились у его бабушки, леди Каррингтон.

Георгия смущенно посмотрела на них и пробормотала:

– Да, но… я не могу остановиться у незнакомых людей.

– К сожалению, у нас нет другого выхода, если мы хотим выполнить то, что задумали, – заметил герцог. – К тому же это ненадолго. Как только мы найдем француза, вы немедленно отправитесь домой. И не забывайте, что покровительство дамы из высшего общества, в данном случае бабушки Перегина, вам просто необходимо. Иначе мы не сможем получить для вас приглашение в Карлтон-хаус.

– Хорошо, – сказала Георгия и смущенно потупилась.

Пропыленная бархатная шляпка съехала ей на лоб.

– Простите, – прервал неловкое молчание Перегин, – я вынужден вас покинуть на несколько минут. Мне необходимо написать записку приятелю. Мы договаривались поужинать вместе, и я должен известить его о моем отказе. После этого мы сразу же отправимся к бабушке.

Он вышел из комнаты, Трайдон проследовал за ним. Георгия услышала слова герцога: «Сначала прикажи своему слуге отвести лошадей ко мне на конюшню. И пусть поскорее доставит сюда мою карету».

Наличие собственной конюшни и кареты свидетельствовало о том, что мистер Рейвен достаточно состоятельный человек. И Георгия с облегчением подумала, что те неприятности, о которых он ей говорил, отнюдь не связаны с его финансовым положением. Девушка даже обрадовалась. Зная по собственному опыту, каково приходится в нужде, она опасалась, что из-за нее у мистера Рейвена возникнут непредвиденные расходы, которые ему, возможно, не по карману. Он платил за обеды в трактирах, где они останавливались по дороге в Лондон. А на почтовой станции, попросив грума присмотреть за лошадьми, сунул ему в руку несколько гиней, что не ускользнуло от внимания Георгии.

Она чувствовала неловкость от того, что не в состоянии за себя заплатить. Конечно, это было непростительной глупостью с ее стороны – уехать из дому без гроша в кармане. Но в спешке она даже не сообразила, что после деревушки Литтл-Чедбери придется платить только монетами. И лишь перед самым Лондоном решила намекнуть герцогу, что у нее нет с собой денег, но так и не придумала, как ей это лучше сделать.

Окинув взглядом великолепную гостиную Перегина, Георгия ощутила внезапное беспокойство. Мысль о том, что она вынуждена находиться в доме знатного господина, который всего лишь снизошел до нее, была настолько невыносимой, что ее охватило непреодолимое желание немедленно вскочить, хлопнуть дверью и бежать отсюда без оглядки к своему родному дому. Пусть ей приходится нелегко – контрабанда, риск, угрозы мачехи, но там она, по крайней мере, среди своих, среди тех, кого знает и понимает. Лондон же такой чужой и неведомый – и потому страшен вдвойне.

Как только герцог вернулся в комнату, Георгия порывисто вскочила и бросилась к нему.

– Прошу вас, увезите меня отсюда, – взмолилась она. – Я не могу здесь больше оставаться. У меня ничего не выйдет, и вам будет стыдно за меня. Пожалуйста, мистер Рейвен, позвольте мне уехать домой.

– Что с вами? Что произошло?

Она схватила его за руку и, устремив на него взгляд, полный мольбы и отчаяния, прошептала:

– Я боюсь.

Несколько секунд герцог внимательно смотрел на нее и вдруг неожиданно вспомнил, что именно такой страх ему доводилось видеть в глазах молодых солдат перед сражением.

– Это вы-то боитесь? Никогда не поверю. Не вы ли вчера ночью хладнокровно отдавали приказы под свистящими над головой пулями? Любая женщина давно лежала бы без чувств, а вам все было нипочем! И не вы ли, приказав своей команде разойтись по домам, кинулись помогать мне, когда я нес умирающего француза в пещеру, а потом спокойно ждали, пока я сброшу его труп в море? И теперь вы, оказывается, боитесь неизвестно чего, сидя на мягком диване.

Герцогу показалось, что Георгия немного успокоилась, хотя ее руки по-прежнему дрожали.

– И все же я хочу вернуться, – вымолвила она. – От меня не будет никакого проку.

– Об этом позвольте судить мне. Вы подумали, как я смогу узнать человека, которого никогда в жизни не видел?

– А если его нет в Лондоне?

– Вы прекрасно знаете, что он здесь. И какое у него задание, вам тоже известно. Мы с вами обязаны сделать все, чтобы он не успел его выполнить. Будьте же мужественны, Георгия! Ведь вы отважная амазонка, не так ли?

Помолчав, она сказала:

– Если когда-то я и была отважной, то только потому, что боролась не за себя, а за другого человека.

– Бог мой! – воскликнул герцог. – Что же изменилось сейчас? Вы по-прежнему сражаетесь за вашего брата и одновременно за всю Англию. Неужели вы не понимаете, что может произойти, если Бонапарту удастся нас завоевать? Разве вы не знаете, какой голод, какая нужда и лишения обрушились на Европу, находящуюся под его пятой! Мне доводилось видеть крестьян, которых враг лишил родного гнезда. Несчастные брели по дорогам, умирая от голода и жажды.

Георгия опустилась на диван и закрыла лицо руками.

– Смерть принца, – продолжал герцог, – подорвет моральный дух армии и будет иметь для нашей страны роковые последствия. Сейчас вы должны быть храброй вдвойне.

Георгия отняла руки от лица, и герцог увидел, как она бледна.

– Простите меня, – прошептала девушка. – Я думала только о себе.

– Поверьте мне на слово, бабушка Перегина не страшнее береговой охраны.

Губы Георгии тронула слабая улыбка.

– Простите, – повторила она. – Просто я боюсь, что не вынесу, если окажусь в светском обществе. Но если эта леди – пожилая дама, она, наверное, совсем другая, правда?

Герцог сразу обо всем догадался:

– Ну конечно! Леди Каррингтон весьма почтенная дама и уж никак не похожа на гостей вашей мачехи. Кроме того, обещаю, вы не будете одна. Я и мой друг сделаем все, что в наших силах, чтобы защитить вас от того человека, которого вы так боитесь.

Увидев, как засияли глаза Георгии, он понял, что она ждала от него именно этих слов.

«Похоже, Ревенскрофт напугал ее до полусмерти, – мелькнуло у него в голове. – Черт бы его побрал, мерзавца! Когда-нибудь я сверну ему шею!»

В гостиную вбежал запыхавшийся Перегин.

– Все готово! – выпалил он. – Карета будет здесь с минуты на минуту. Бабушка живет совсем рядом, на Гросвенор-сквер.

– Превосходно! – Герцог подошел к окну. – Кстати, карета уже у подъезда. Прошу вас, Георгия.

Он помог ей подняться. Ее пальцы были холодными, как лед. «Все же странно, что Георгия так напугана», – подумал герцог, но, припомнив разговор девушки с Каролиной Грейзбрук, понял причину ее страха.

Перегин уже вышел из комнаты, а герцог все еще не отпускал руку девушки.

– Послушайте, Георгия, – начал он. – Я должен вам кое-что сказать…

Однако не успел закончить – в дверях снова появился Перегин.

– Прошу вас, поторопитесь. Если мы приедем во время ужина, бабушка нам устроит нахлобучку. Она терпеть не может, когда ей не дают спокойно поесть.

– Тогда следует поспешить, – сказал Трайдон.

В ту минуту, когда Перегин прервал его на полуслове, он собирался открыть Георгии правду о себе. Собственно говоря, ему давно следовало бы объясниться, однако он боялся, что девушка перестанет ему доверять, как только узнает о его титуле, и между ними возникнет стена отчуждения, что, в свою очередь, осложнит и без того нелегкую задачу, стоявшую перед ними.

Всю недолгую дорогу до Гросвенор-сквер Трайдон размышлял о том, как ему открыть свое инкогнито. Георгия непременно спросит, почему он солгал ей, сославшись на какие-то неприятности. Что ответить? Сказать, что он до смерти боится, как бы его не женили?

«Ну, их всех к черту», – с досадой подумал герцог о женщинах.

Пока он был занят своими невеселыми мыслями, Георгия смотрела в окошко кареты.

– Какие высокие дома! – восклицала она. – А сколько людей! Ой, смотрите! Живой медведь и обезьянка в красном кафтанчике! Когда я была маленькой, мама рассказывала мне, что на улицах Лондона можно встретить бродячих артистов. Вот уж не думала, что все это увижу собственными глазами!