Без особой охоты граф де ла Мотт согласился.

— Да, но это было давно.

— Ничего страшного, — успокоила его графиня. — Я надеюсь, что талант сохранился. Нужно лишь кое-что вспомнить.

Калиостро, с улыбкой наблюдавший за легкой перебранкой супругов, решил вмешаться в разговор, чтобы разрядить обстановку.

— Между прочим, я был у кардинала де Роана уже после того, как он получил известие о предстоящей встрече.

Графиня де ла Мотт на некоторое время забыла о Мари-Николь Легюэ и обратила все свое внимание на итальянца.

— В этом была какая-то необходимость? — спросила она.

Калиостро рассмеялся.

— Все объясняется очень просто. Кардинал внимательно посмотрел на себя в зеркало и пришел в ужас. Он тут же решил, что, увидев его вблизи, королева мгновенно позабудет о всех чувствах, которые якобы питает к нему.

Граф де ла Мотт хихикнул.

— Ему нечего бояться. Мари-Николь часто приходилось иметь дело с такими старцами. Между прочим, они куда похотливее, чем многие молодые господа.

Графиня вновь обратила внимание на супруга.

— А к какой категории ты относишь себя? — язвительно спросила она.

Граф де ла Мотт снова обиженно надул губы и отвернулся.

— Ну ладно, ладно, — примирительно сказала графиня, — не обижайтесь, мой дорогой супруг. Что было, то было. Я ведь не сомневаюсь в том, что ваш роман с Мари-Николь закончился. Впрочем… какое это имеет значение.

Последние слова госпожи де да Мотт переполнили чашу терпения графа, и он, громко отодвинув стул, встал из-за стола и покинул обеденную комнату.

Графиня проводила его громким смехом. Слуги уже давно исчезли, и Калиостро остался наедине с госпожой де ла Мотт. Демонстрируя охватившую его любовную лихорадку, он тут же бросился целовать руки графини.

— Александр, прекратите, — недовольно сказала она, убирая ладони.

Калиостро беспрекословно подчинился. Повернувшись на свое место, он снова принялся набивать табаком трубку, раскуривая ее горящим пальцем.

Графиня де ла Мотт снова поморщилась.

— Александр, ну что вы делаете? Вы же не на приеме в салоне госпожи де Сегюр. И вам не нужно поражать мое воображение этими дурацкими трюками.

Палец мгновенно погас. Но Калиостро уже раскурил трубку и, откинувшись на спинку стула, стал выпускать в воздух кольца.

— Вы начали говорить о кардинале де Роане…

Калиостро неопределенно пожал плечами.

— Но вы же не хотели слушать.

— Рассказывайте, — властно сказала графиня. — Итак, этот влюбленный старец посмотрелся на себя в зеркало и испугался предстоящей встречи?

— Да. Испугался настолько, что прислал за мной в гостиницу карету, которая отвезла меня на Вьей-дю-Тампль. Кардинал спрашивал у меня совета — что ему делать и не совершил ли он ошибки, согласившись на свидание.

Графиня насмешливо посмотрела на Калиостро.

— И вы, конечно, убедили его в том, что дела кардинала идут как нельзя лучше и что от свидания нельзя отказываться ни в коем случае. Интересно, какие доводы вы приводили в подтверждение этих слов? Благоприятствующее кардиналу расположение небесных светил или тесный контакт с астральным телом ее величества?

На сей раз улыбка на лице Калиостро получилась какой-то натянутой и неестественной.

— Вы же все знаете, моя дорогая, Женевьева, — развел он руками, — значит, нет смысла останавливаться на столь очевидном вопросе. Да, я убедил кардинала в том, что он непременно должен встретиться с королевой. Для этого даже не надо было прибегать к помощи небесных светил. Я не знаю, известно ли вам или нет, но в недалеком будущем его высокопреосвященству предстоит отправиться в Рим, к святому престолу. Так что, в любом случае, он еще долго не увидит королеву. Но я сказал ему и кое-что еще. И кардинал, к нашему великому сожалению, едва не разгадал наш с вами замысел.

Графиня замерла.

— Вы проболтались?

Калиостро задумчиво пыхтел трубкой.

— Разумеется, нет. Кардинал просто вспомнил, что вы говорили ему то же самое.

— Имеется в виду дорогой подарок?

— Да. Слава богу, кардиналу не хватило проницательности, чтобы свести факты воедино и сделать выводы. Мне удалось направить его мысли в другую, нужную нам сторону. Я объяснил ему, что так повелевают знамения.

Графиня де ла Мотт рассмеялась.

— Мои дорогой Александр, вы разговариваете, как римский Авгур. Надеюсь, вы не разрубали цыпленка и не изучали его внутренности для того, чтобы выяснить, какое будущее ожидает его высокопреосвященство.

Калиостро ухмыльнулся.

— Иногда вы бываете очень желчны, моя дорогая, — парировал он. — Очевидно, это объясняется недостатком в крови кое-каких веществ.

Графиня побледнела.

— Замолчите. Даже вы, человек, которому я верила, стали изменять мне. Чем, в таком случае, вы лучше моего безмозглого и похотливого супруга? Но он хотя бы не скрывает своих пороков. А вы все время пытаетесь выглядеть лучше, чем есть на самом деле.

Калиостро мгновенно отложил в сторону погасшую трубку и бросился на колени перед графиней де ла Мотт.

— Сапхх та пиа, — горячо заговорил он. — Вы должны простить меня. Меня, действительно, посещали дурные мысли — но только мысли. Клянусь, я не изменял вам.

Он принялся с такой страстью лобызать руки графини де ла Мотт, что та оказалась не в силах оттолкнуть Калиостро.

— Последние несколько дней я провел у себя в номере и не покидал гостиницу, — продолжал итальянец, — Все это время я думал только о вас. О вас, моя дорогая. Вы служите для меня идеалом красоты и великодушия — не пренебрегайте моей любовью.

Госпожа де ла Мотт смягчилась.

— Ну что вы, мой дорогой, — чуть иронично заметила она. — Если мы сейчас расстанемся, то вся игра, которую мы затеяли, полетит к чертям. А ведь ни вы, ни и не хотим этого. Так что, нас связывает нечто большее, чем банальное любовное чувство. Нас связывают миллион шестьсот тысяч ливров.

Калиостро с надеждой посмотрел в глаза графине. — Как вы думаете, рыбка попалась на крючок? — Вне всякого сомнения. Мы оба, каждый со своей стороны, постарались сделать все так, чтобы у кардинала не было другого выхода. Он еще барахтается и пытается сопротивляться, но ему от нас никуда не уйти. Я организую свидание с королевой так, чтобы кардинал смог обменяться с ней парой слов. Но и их будет достаточно для того, чтобы его любовная страсть разгорелась с новой силой. После этого его высокопреосвященство будет готов на все.

Калиостро по-прежнему стоял на коленях перед графиней. Очевидно, это доставляло ей удовольствие, потому что настроение у нее улучшилось.

— Вы уверены, что у кардинала есть такие деньги? — спросил итальянец.

— Разумеется. Нет, возможен, конечно, вариант, что в данный момент у него нет такой наличности. Однако, как вы сами понимаете, мой дорогой граф, кардиналу ничего не стоит получить в казне столько денег, сколько ему будет необходимо. Наш генеральный контролер финансов, господин де Калонн, может отказать только военному министру, когда тот просит денег на выплату жалования солдатам. А что касается таких невинных забав, как покупка бриллиантов, то господин де Калонн всегда готов с радостью подписаться под этим.

Калиостро лукаво посмотрел на госпожу де ла Мотт.

— Скажите, моя дорогая, а сколько денег вы получили от кардинала за то, что организовали ему это свидание с королевой? Заметив, как недовольно поползли вниз уголки губ графини, Калиостро тут же воскликнул:

— Нет, нет, не говорите, если вам этого не хочется. Но меня интересует этот вопрос не из праздного любопытства. Мне необходимо знать, действительно ли кардинал так богат, как мы о нем думаем.

— А что, вы еще не разглядели дворец, в котором проживает его высокопреосвященство? — чуть насмешливо спросила графиня. Калиостро усмехнулся.

— Но ведь дворец принадлежит не кардиналу лично, а католической церкви.

Графиня не скрывала своей иронии.

— Ну, что вы, мой дорогой граф, дворец давным давно куплен самим кардиналом. Другое дело, что деньги на эту покупку были взяты из государственной казны. Но какое это теперь имеет значение? Кардинал может продать свой дворец, подарить кому-нибудь, оставить в наследство — никакая католическая церковь не сможет запретить сделать подобный шаг. Даже если у него не будет ни одного су наличными, любой кредитор с удовольствием даст кардиналу полтора миллиона ливров под залог такого великолепного дома.

Калиостро рассмеялся.

— Что ж, кардинал многим рискует.

Графиня снисходительно посмотрела на итальянца.

— Любовь — это не то чувство, вместе с которым приходит спокойствие, — проницательно заметила она. — Тем более, если это любовь к такой даме.

— И все-таки, вы не испытываете уважения к нему, — добавил Калиостро.

— Ни малейшего, — подтвердила графиня. — Человек его возраста и положения уже давным давно должен думать о другом. Если же он ведет себя как мальчишка, то мне нисколько не жаль его. Каждый должен платить за свои ошибки.

В дверь обеденной комнаты постучали. Когда графиня разрешила войти, на пороге показались слуга графа де ла Мотта и юная «баронесса»д'0лива, она же Мари-Николь Легюэ.

— А вот и самый молодой участник нашего спектакля, — с наигранной веселостью воскликнула графиня де ла Мотт. — Проходите, баронесса.

Калиостро, который уже успел встать с колен и отряхнуть свои черные панталоны, с немалым изумлением смотрел на девушку, которая внешностью почти ничем не отличалась от королевы Франции.

— Потрясающе, — пробормотал он. — Впервые вижу такое сходство. Интересно, ее величество знает о том, что У нее в Париже есть двойник?

— Ей не стоит об этом знать, — спокойно сказала графиня де ла Мотт. — У королевы есть тысячи куда более важных дел. Что ж, граф, спешу представить вам — Мари-Николь Легюэ, девица легкого поведения, выдает себя за баронессу д'0лива.