Констанция лежала неподвижно, полностью отдавшись в руки королю Витторио.

Она немного брезгливо смотрела на пропитанную мазью ткань, которую Витторио бросал на пол.

И наконец, ее будто прорвало

— Это омерзительно, это очень гадко! Зачем ты это делаешь, Витторио?

Король на несколько мгновений замер и посмотрел в глаза Констанции.

— Я говорю тебе, это очень гадко!

— А мне нравится, — равнодушно промолвил Витторио.

— Нравится? Ты что, сошел с ума?

— Возможно, дорогая.

— Это не может нравиться нормальному человеку, потому что это мерзко — гной, кровь, зловоние…

— Успокойся, Констанция, если я говорю, что мне это нравится, значит так оно и есть.

— Да я же вся в гное, от меня буквально воняет, — отбрасывая кусок ткани, выкрикнула Констанция и оттолкнула руку короля.

Король схватил руку Констанции и прижал к своей груди. На лице женщины была растерянность и страдание. — Витторио, найди себе другую любовницу, и ты будешь счастлив, ты быстро забудешь обо мне.

— Замолчи, я прошу, — король положил ладонь на губы Констанции.

— Я говорю правду, мне больно на все это смотреть.

— А ты не смотри, закрой глаза.

— Найди себе другую любовницу, и ты будешь счастлив.

— Нет, Констанция, — ответил король, — ты теперь стала другой.

Он просунул руку под плечи Констанции, бережно прижал к себе, высвободив от простыней и кусков липкой вонючей ткани, и аккуратно понес к ванне.

— Нет! Нет! — вскричала Констанция. — я не хочу!

— Так надо, — все еще прижимая к себе Констанцию, прошептал Витторио, — тебе станет легче, ты увидишь.

— Я не хочу, мне все это противно и надоело!

— Нет, ты будешь это делать, потому что я, король, этого желаю.

— Да, я и забыла, что ты король, а я всего лишь твоя подданная, твоя…

— Если ты не замолчишь, я тебя ударю.

— Бей! Ты можешь делать со мной все, что угодно! Король крепче прижал к себе возлюбленную, а потом бережно опустил в горячую ванну.

— А теперь ты должна дышать. Констанция попыталась выскочить, вода нестерпимо жгла раскрывшиеся язвы.

— Нет-нет! — король схватил ее за плечи и буквально втолкнул в ванну. — Ты должна сидеть в этой воде, несмотря на то, что она воняет и горячая. Так надо, это пойдет тебе на пользу, ты будешь принимать такие ванны каждый день.

— Нет! — воскликнула Констанция, пытаясь выбраться.

Вода выплеснулась на пол, на ноги королю, но он даже не обратил на это внимания.

— Констанция, сиди, — засучив рукава и помешивая воду, шептал король, — тебе сейчас будет легче.

Констанция понемногу успокоилась. Она прикрыла глаза и откинулась на спинку медной ванны.

— Мне плохо, — скрежетала зубами женщина — мне противно от того, что ты меня видишь, что ты видишь эти язвы, что ты к ним прикасаешься.

— А мне нравится, и если ты не замолчишь, я вытащу тебя из ванны и буду любоваться.

— Ты безумец, Витторио, безумец, ты лишился рассудка…

— А вот это не твоя забота, Констанция, дыши ртом и поменьше разговаривай.

Затем король взял большую простыню из плотной ткани и набросил на ванну.

— Дыши, дыши глубже, дыши ртом, — шептал король, гладя Констанцию по голове, — доктор говорил, что это очень полезно.

— Мне плохо, плохо, — воскликнула Констанция.

— Так и должно быть, дорогая. И чтобы хоть как-то успокоить возлюбленную, король сам сунул голову под простыню.

— Вот видишь, Констанция, и я с тобой, все будет хорошо.

Женщина не отвечала, ее дыхание было судорожным.

— Мне плохо, — шептала она.

Ни Констанция, ни король Пьемонта Витторио не слышали грохота канонады, не слышали криков вокруг дворца. А там двигались солдаты, лошади тащили тяжелые пушки, на горизонте пылало несколько селений. Маркиз Лоренцетти вбежал во дворец.

— Я хочу видеть короля, — сказал он, обращаясь к дворецкому, — немедленно позовите его!

— Король никого не принимает, — ответил дворецкий.

— Тогда я сам пойду к нему.

— Не ведено пускать! — дворецкий хотел загородить дорогу, но разгневанный маркиз отшвырнул пожилого мужчину и направился наверх, туда, где была спальня Констанции.

Услышав шум, король оставил свою возлюбленную и вышел из ее спальни.

— Маркиз?! — воскликнул король.

— Да, ваше величество, это я. Французы все ближе и ближе, завтра они будут в Риволи. Так что надо спешно эвакуироваться. — Да? — как бы думая о чем-то своем, обронил король. — Спасибо, маркиз, что предупредили.

— Ваше величество, поспешите, иначе будет поздно.

— Да-да, маркиз, — король прислушивался больше не к тому, что говорит маркиз, а к тому, что происходит в спальне Констанции. — Извините, маркиз, я очень занят, — король резко развернулся и скрылся за дверью.

Маркиз пожал плечами.

— Кто это приходил? — спросила Констанция.

— Маркиз Лоренцетти, — ответил король, всыпая в ванну белый едкий порошок.

— Что он хотел? — морщась от удушливого запаха, спросила Констанция.

— Он говорит, что французы завтра могут быть в Риволи.

— Французы в Риволи! — воскликнула женщина. — Боже, а что же будет с нами?!

— Не волнуйся, я тебя спасу.

— Но как, как, Витторио?

— Не волнуйся, дорогая, вот только примешь ванну, я наложу маску, спеленаю тебя, а потом сразу же отдам распоряжения, начнем эвакуацию.

— Боже, как это ужасно! Почему они дошли до Риволи?

Король пожал плечами.

— Не думай об этом, дыши как можно глубже.

— Ты сумасшедший, — прошептала Констанция уже который раз за день.

— Да, возможно, но я, тем не менее, люблю тебя и не представляю свою жизнь без тебя.

— Любишь, не любишь, какая разница? Французы захватили Пьемонт, а ты говоришь мне о любви.

— Ну и что? Они могут захватить всю землю, а я, Констанция, буду продолжать любить тебя.

— Это ужасно, Витторио, ты даже сам не понимаешь, до какого безумства дошел.

— Это неважно. Не разговаривай, дыши ртом, вдыхай этот пар, доктор говорит, что он очень целебный.

— Я сомневаюсь, что меня вообще что-либо может спасти.

— Я, Констанция, спасу тебя.

Через час, когда вода в ванной уже остыла, король бережно вытащил Констанцию и на руках перенес в постель. А затем принялся обмазывать ее тело серой мазью и укутывать тканью.

— Как ты себя чувствуешь, тебе легче?

— Да, — заскрежетав зубами, ответила Констанция, — мне легче. Иди отдавай распоряжения, пусть из твоего дворца все увозят, а самое главное, пусть заберут картины.

— Еще будут какие-то пожелания? — осведомился король Витторио, с улыбкой глядя на Констанцию.

— Пока нет.

— Значит, дорогая, твои дела пошли на поправку, ты начинаешь разговаривать, как и прежде.

Король привязал Констанцию, а сам, собрав охрану и челядь, быстро стал отдавать распоряжения.

— Карета с наследником уедет первой.

— Нет, — воскликнула королева, — я хочу уехать вместе с тобой. Король зло сверкнул глазами, и королева замолчала.

— Скажи моему сыну, пусть собирается. Королева поклонилась и покинула гостиную. Эвакуация проходила впопыхах, бралось только самое ценное, самое дорогое.

— И приготовьте для меня большую карету.

— Слушаюсь, ваше величество, — сказал дворецкий, — распоряжение уже отдано.

— Хорошо, — крикнул король, вбегая на второй этаж туда, где он оставил Констанцию.

Та лежала с открытыми глазами, она выглядела так, будто ее распяли на этой большой белоснежной кровати.

— Ну что там? — спросила она, прислушиваясь к грохоту далекой канонады.

— Да ничего, дорогая, все нормально. Я отдал распоряжения и на рассвете мы покинем Риволи.

У королевского дворца собирались разрозненные остатки разбитых полков, беженцы. Весь подъезд и вся центральная аллея были запружены повозками убегающих крестьян, истошно ржали лошади, мычали коровы, блеяли овцы. А на горизонте все ярче и ярче пылало зарево. Крестьяне испуганно оглядывались.

— Это наше селение горит! — кричал седоусый мужчина.

— Да, да, наше, а вон там горит другое селение, люди из него ушли еще вчера, там остался только священник, — говорил седоусый, — он не захотел уходить.

— Да, у вас в селении хороший священник. Вдруг какая-то женщина истошно завопила:

— Это все она, она! Шлюха, королевская шлюха виновата, из-за нее король потерял голову!

— Шлюха! Шлюха! — подхватило сразу же несколько голосов.

Король плотно прикрыл окно и задернул тяжелые шторы.

— Что они кричат? — чуть-чуть приподнявшись, спросила Констанция.

— Они обезумели от страха, вот и орут.

— Нет, по-моему, они кричат, что все произошло из-за меня.

— Да нет же, нет, Констанция, успокойся, все произошло из-за меня.

— Вот видишь, и они, весь народ обзывает меня королевской шлюхой.

— Да будь они неладны все! Для меня ты самая дорогая и любимая.

Послышались выстрелы. Король подошел к окну и, отдернув штору, выглянул.

— Что там? — осведомилась Констанция.

— Солдаты стреляют в крестьян, которые рвутся во дворец.

— Они, наверное, хотят меня растерзать, — сказала женщина, и на ее лице появилось странное выражение, такое, будто ей даже эта мысль была приятна.

— Не думай об этом, это чернь, взбесившаяся и обезумевшая чернь.

— Нет, они, Витторио, правы, я королевская шлюха и все, что произошло, произошло из-за меня.

— Да нет, просто так было угодно Богу, Констанция. А у дворца разбушевавшийся народ продолжал скандировать:

— Повесить! Сжечь эту мерзость! К тому же она смертельно больна!

— Повесить ее вот здесь, на дереве! — кричал молодой парень.

Эта графиня де Бодуэн ведьма, к тому же она француженка!

— Француженка! Француженка! — подхватило сразу несколько десятков голосов. — Повесить! Повесить!