— Я не могу. — Гоготнул Стас, стискивая в руках недовольно было повернувшуюся Катю. — Как оказалось, Рика педофил, но у них все серьезно. Настолько, что когда Костолому моча в голову в очередной раз ударила, ребенка пришлось с полдороги домой забирать, а то как бы Костоломовские психзаходы, сама понимаешь… — Поднял взгляд на меня и обозначил уже очевидное, — это Катя, моя бывшая.

— Временами бывшая. — Поправила Катя, сбрасывая его руки и направляясь в гостиную, чтобы сесть напротив меня и взяв, его бокал, произнести мне с улыбкой, — ты извини, я очень ревнивая когда тут появляюсь.

— Да норм. — Помотала головой я. — Я бы пожестче отреагировала, окажись левая среди ночи в доме моего мужика, — признала, рассматривая рассмеявшуюся ее, уводящую бокал от Стаса. Все-таки очень похожа на Миноуг!.. Когда Стас отнял у нее свой бокал и направился к шкафу за новым, тактично произнесла, — Стас, мне бы прилечь…

— Да ла-а-адно, — перебила Катя, скрещивая ноги и ожидая, когда вернувшийся Кот, присевший на подлокотник с ее стороны, наполнит ей бокал. — Не надо этих книксенов. Я и еще раз приеду к нему, как время выберу, — снисходительность в ртути, когда отдавал ей бокал, а она, глядя на меня, произнесла, — только уже не факт, что встречусь с нормальным человеком. В этом доме их дефицит. — Бросила взгляд на Стаса. Он совсем слегка повел бровью, ртуть в глазах сгустилась, обожгла и стала токсином, и Катя быстро добавила, — я к тому, что ты дома редко бываешь же. Вот. Дефицит. — И обаятельно улыбнулась, глядя на него из-под ресниц.

Краткий миг и Стас отвел взгляд, а она, быстро и незаметно закатив глаза, хлопнула коньяка и чуть протяжнее, чем положено, выдохнула.

Краткие беседы ни о чем. Мне жутко нравилось, что Стас так ей спускает браваду. Что-то было в этом, не в самой форме, а в том, что было между ними. Ощущался иной диалог, с иным посылом. Такой, какой бывает у людей, тосковавших друг по другу. Но когда я в очередной раз попыталась тактично смыться, мне снова не позволили. Коту кто-то позвонил и он, недовольно глядя на экран, взял телефон и вышел из гостиной.

— Куришь? — поинтересовалась Катя, поднимаясь с дивана и извлекая пачку сигарет из клатча.

Кивнула и пошла вслед за ней в сторону кухни с выходом на террасу. Тишина летней теплой ночи вплеталась в кровь с изрядной дозой хорошего алкоголя. Я, оперевшись локтями о перила ограждения, стоя рядом с затягивающейся никотином Катей, в который раз посмотрела в свой молчащий телефон. Прошло уже приблизительно два часа. Вздохнув, перевела взгляд на тонкий профиль соседки и в голове заиграла музыка.

— Не обессудь, но не могу ничего с собой поделать, — рассмеялась я выдыхая дым и быстро отыскав в интернете одну из любимых песен.

— Я ее наизусть знаю, — фыркнула Катя сразу после первых аккордов, стряхивая сигарету в пепельницу на перилах между нами. — Стас считает, что я похожа на Миноуг. Затрахал этой песней. И не похожа я, верно? Где Миноуг эта и где я. — Усмехнулась она, со значением поиграв бровями, глядя на рассмеявшуюся меня, выключающую трек.

Сигарета была почти скурена и был совершенно не обдуман вопрос, оброненный коньяком в крови, тревогой в мыслях и молчащим телефоном:

— Кать, каково это?

— По женски? — Задумчиво глядя на сигарету в пальцах, уточнила она. И не дожидаясь моего неуверенного кивка, немного нахмурилась и тоже почему-то понизив голос, произнесла, — после него любой мужик такой херней кажется. Живешь от встречи и до встречи, хотя свободу дает, а от этого только хуже. Мы пробовали начинать другие отношения… я не могу, и у него баб нет. Наши дети на него похожи и иногда, когда я вижу это, в груди сжимает. Реально вдохнуть сложно. — Поморщилась, стряхивая пепел и разглядывая плетеную беседку в отдалении. — Он такой, какой есть. И это стоит всего, когда после все херней кажется. Когда уже знаешь, что все это херня, ведь и ты неидеальна, а с ним… и дети ваши… забеременеешь — даже не сомневайся. Лучшее в жизни. Прочувствуешь, когда рядом будет. С тобой и вашими детьми. Ненадолго. Но оно того стоит. Не у всех семья это проводить на работу с утра, весь день заниматься домом и детьми, по вечерам досуг, по выходным развлечения. Иногда и вот так. Под разными фамилиями, встречи строго тогда когда безопасно. Счастье у каждого свое. У нас похожее — береги мужика так же, как и он тебя. — Зазвонил ее телефон и она, бросив взгляд в экран, выругалась и приняла звонок, — да, Арин. Конечно, раз проснулся, то дай трубку…

Я покинула террасу и чуть не подпрыгнула от радости, обнаружив в гостиной Костю, сидящего напротив Кота. Он поднял взгляд на торопливо направившуюся к нему меня и внезапно нехорошо прищурился. Это чего за новости? Где хлеб-соль-поклоны? Два часа не виделись, между прочим!

— Никакого мотоцикла, — безапелляционно заявил он, как только я подошла к дивану.

Я только открыла рот, как грянуло твердое от Константина Юрьевича:

— Нет.

— Она нормально сидит и ей нравится мо… — произнес Кот

— Нет. — Перебив его и для верности пришибив взглядом, отрезал Константин Юрьевич.

— Я сделал все, что мог, — развел руками Стас, глядя на меня, взгрустнувшую и с укором посмотревшую на Константина Юрьевича, снова отчеканившего:

— Нет.

Внезапно вспомнила Артура, называющего меня мужиком. Посмотрела на Анохина приподнимающего бровь, а в глазах непередаваемая предупреждающая серьезность. И почувствовала себя ребенком, которому папка не разрешает новую игрушку и готов отвесить люлей если буду канючить. Прыснула, отводя взгляд, качая головой, чувствуя нежность и послушно семеня на выход, когда указал подбородком в сторону двери, вставая с дивана.

— Нравится девчонке, что ты реально как папаша. — В голосе Кота больше провокации, чем уговора.

— А почему ты Катю пересадил с мота на крузак с водилой? — Костя обернулся к потягивающемуся Стасу, идущему вслед за нами.

— Потому что у нее с головой не в порядке, а я еще детей хочу, — развеселился Кот.

— Не поверишь, как я тебя понимаю! — сердито молвил Константин Юрьевич, ткнув рукой в сторону счастливо улыбающейся меня, стоящей у двери в обнимку с коньяком, незаметно стыбренным со стола. Мельком посмотрев на меня и зацепившись взглядом за бухло, Костя резко отобрал бутылку, — а ну отдай. — Фактически швырнул ею в довольно улыбающегося Кота, — на два часа девчонку оставил, она уже бухает и требует мотоцикл. А чего по бл… блудницам-то не поехали?

— Блудницы сами приехали. — Ленивый голос Кати, вышедшей из коридора и оперевшись плечом о косяк арки гостиной, приветственно пошевелившей пальчиками в воздухе, — конничива, Костя Юрич.

Японское приветствие тут же ударило в мысли ассоциацией пикантного провала в постели, произошедшего несколькими часами ранее. Меня, глядящую в пол, перекосило от желания расхохотаться, но я героически держалась, почувствовав предупреждающий взгляд Кости.

— Привет, Катя, брат, — произнес Костя, значительно снизив обороты. — Покрасилась? Тебе очень идет.

— Поседела, — ухмыльнувшись, покивала она, подходя к Коту и опираясь плечом уже о него. — Кость, ты не ругайся, это я тут в большинстве своем анархистский кураж затеяла. Знаешь же, Стасу сложно мне отказать. Проблемы у меня с головой ведь.

— Я сказал, что хочу еще детей от тебя. — Ртуть переливами серебра в глазах, глядящих с насмешкой в сторону и вниз, когда, понизив переливчатый голос с иронией. Фальшивой. Но нужной, потому что лишние свидетели, — а ты только про проблемы с головой услышала.

Вот так. Их бич — влюбляться в женщин, которые могут без них, но не хотят. Влюблять в себя женщин без которых они могут. Но не получается.

Бравада Кати ощутимо и сразу в минус. Даже для меня, слышать подобное от человека, у которого нехилый такой загон на своей болезни, очевидно было, что это не просто важные слова. Да и не слова вовсе…

Боль и вина в светло-голубых отведенных в сторону глазах. Страх и нечеловеческая тоска. То самое, когда понимаешь насколько ты тут лишний. Я успела отвести взгляд от ее лица, невыразимо красивого даже в крайней женской боли, еще до того. Успела до того, как Костя дернул меня за предплечье на себя, отворачивая от них и вежливо попрощавшись, подтолкнул на выход.

Глава 11

Костя вставал сам, без будильника.

Время около семи и он беззвучно поднялся с кровати. Я, подавляя зевок, смотрела сквозь полумрак, как удаляется в ванную. Заслышав приглушенный шум воды, поднялась с постели. Пластик кнопок под пальцами на кофе машине, вкус мяты от зубной пасты на языке, взглядом неотрывно на отражение его силуэта сквозь запотевшие стекла душа.

Упав на живот на простынях, сонно наблюдала как Костя, с полотенцем на бедрах, только было тронулся в гардеробную, но все же изменил маршрут, присев сначала на край постели. Его пальцы по моему лицу, убирая прядь, заправляя ее за ухо, мимолетно, поверхностно едва ощутимо оглаживая пальцем скулу.

Движение почти обыденное, он нередко так делал. Нередко так смотрел. Но в утренней тишине рассвет снова не только за окном.

Приподнялась, просительно задержав его за предплечье. Придвинулась ближе, прикоснувшись губами к его плечу, втягивая его аромат, едва-едва просачивающийся сквозь запах геля для душа. Аккуратно пересела на его бедра, оседлала, обвивая шею и плечи руками, целуя в висок, и обнимая теснее.

Чуть откинул голову назад и губы в губы. Мягко, нежно. Осторожно обнял, скрещивая руки на пояснице, теснее вжимая в себя, размыкая зубы и поверхностно касаясь языком моего. Запуская негу под кожу и мурашки на ней.

Слегка двинулась на его бедрах и он тут же прервал поцелуй, чтобы сообщить ненужное и неважное — да, он не купил другие презервативы. Не нужны, — притянула его голову себе, целуя глубже, обнимая теснее, ощущая ток под кожей от тепла его кожи, горячеющей, как и набирающая силу эрекция.