— Газуй. Еще. — Велел он, оперевшись спиной о стену и я выполнила, подавляя дурацкую улыбку из-за дробления адреналином крови при взревевшем двигателе, звучащем особенно громко в замкнутом пространстве. А он, усмехнувшись, продолжал, — чего ты стесняешься, не пнет. Еще давай. Во-о-от. — Одобрительно кивнул, когда у меня уши заложило и внутри все затрепетало, из-за ощущения агрессии, силы, скорости под телом, под руками. Кот внезапно тронулся ко мне и остановившись рядом, вывернул газ до упора, до оглушающего рыка, до сильнейшей вибрации. — Страшно? — приподнял уголок губ он и рассмеялся глядя на мучительно скривившуюся меня, едва справляющуюся с тем, чтобы внутри все не выжгло напалмом. Кот, вдруг положив ладонь на уровень моих ключиц, с насмешкой глядя в мои возмущенно-возбужденные глаза, осведомился, — вибрация здесь отдает?

Глядя на него улыбнулась. Сбито, скривлено. Потому что в переменчивой ртути без претензий. Он просто уловил то, что ему знакомо.

— Твое. — Прицокнув языком вдохнул он, убирая руку. — Это печально когда адреналин и свобода на вкус похожи. Печальнее только то, что Рика выдрючиваться начнет и категорически тебе откажет. Я так понимаю, весь свой гараж этот продуман не засветил?

Только одну свою комнату удовольствий, а их, по ходу, несколько! Ничего, я и до той доберусь.

— Можно и потеститься, — низкое утробное мурлыканье и направился за шлемом.

Когда он мне его нахлобучил и отдавал последние инструкции, щелкнув кнопками на ключе, чтобы рольставни гаража поползли вверх, я, торопливо подавляя предвкушение и стараясь держать в голове только его слова, а не ощущения, почесала зудящую от объема необходимой информации репку.

— Ой. — Натолкнувшись на пластик, немало удивилась я.

— Это нормально. По первому времени все шлем часто чешут. — Беззлобно хохотнул он, заводя соседний мотоцикл и неторопливо направляясь на выход.

По территории его дома мы катались минут двадцать. Вернее я каталась, обвыкаясь со зверюгой и контролируя бурлящие внутри эмоции. Потом, курящий и зевающий Стас, стоящий в некотором отдалении опираясь на свой мот, пришел ко мнению, что, в принципе, можно выпускать меня на пустую дорогу поселка.

И вот тут, когда мне разрешили чуть набрать скорость, почти аж до сорока, я, давясь неразборчивыми звуками, которые выталкивала поджатая диафрагма, словила нереальный кайф. Пыталась чуть-чуть увеличить скорость зверюги, но мне запрещали, а мне так хотелось!.. Но что-то подсказывало, что если пранк выйдет из-под кошачьего контроля, меня немедля за шкирку стащат с мота и отволокут домой, потому я внимательно за собой следила. И за Котом, чтобы ему все нравилось и он не сворачивал лавочку.

По-моему, мы объехали весь поселок. Я была примерной ученицей, сокрушенно согласившейся ехать назад и потому, по дороге к дому Стас все-таки смилостивился и разрешил немного дать газу.

Вибрация в теле и в мыслях, строго удерживающих порядок действий при переключении скоростей, напоминающая держать корпус. И немой восторг по венам от ощущения ветра в лицо и мощи под собой. Немного привстала, фиксируя мотоцикл внутренней стороной бедер, твердо удерживая баланс и слегка поворачивая руль, немного наклоняя корпус и чувствуя как мощь послушно поддалась, пока я с трудом контролировала пелену восторга, туманящую сознание.

— Тпру, наездница, — Стас мгновенно оказался рядом и фактически подпер собой, когда я только собралась немного повернуть руль и корпус в противоположную сторону. Но он помешал, заставив рефлекторно отжать тормоза и остановиться. — Первый раз в седле и уже мот закладываешь? — усмехнулся, порицательно постучав костяшками пальцев по моему шлему в районе лба. — Дочь, твой папка меня убьет уже за то, что ты в седле оказалась. Давай не будем еще больше рисковать кошачьей шкуркой? Животных не любишь, что ли, живодерка?

— Он же не разрешит мне, да? — с мучением глядя в ртуть смеющихся глаз, едва не простонала я. — Ста-а-ас? Пожалуйста!

— Сильно нравится? — ухмыльнулся он.

Я просто смотрела в его глаза не скрывая того, как взбудоражено все внутри.

— Не разрешит, — отрицательно качнул головой, приподнимая уголок губ и оценивающе пробегаясь по мне взглядом, прежде чем чуть прищурено посмотреть в глаза и в ртути молниеносный анализ, — вот тебе точно никогда не разрешит, — улыбнувшись явственнее, считывая мой протест в смеси с отчаянием, — сто процентов запретит и дай великий Будда, чтобы мне промеж ушек не прилетело, — склонился вперед, скрещивая предплечья на баке своего мотоцикла и, усмехнувшись, кивнул, — но я постараюсь.

— Ты лучший… — хрипло прошептала я, переводя взгляд на руль и прикрывая глаза, ощущая, как сердце пробивает грудную клетку, — ты просто охуенный…

— Корпусом сильно ведешь, — кивнул на дорогу, не сильно стукнув ребром ладони по моему шлему, чтобы упал визор, — чем выше скорость, тем меньше резких движений, принцип тот же что с тачками. Да и вообще в жизни. Здесь реагировать надо гораздо быстрее и гораздо плавнее. И не едь как на ишаке, скакун часть тебя, ты механизмом управляешь, а не просто за руль держишься. Локти свободнее, корпус ниже, так контролировать проще. Взгляд только на дорогу и постоянно оценивай на перспективу, что все вокруг ебанаты, одна ты умная, а значит должна иметь несколько вариантов, если внезапно одновременно у всех психзаходы начнутся. Все как в жизни… Ну, это на маловероятное будущее, папка у тебя строгий в некоторых вещах и людях. Потолок шестьдесят, до конца улицы и домой. Алга.

Вернувшись в дом, поднялись на первый этаж, в гостиную. Интерьер в лофте опять-таки. Расположившись на широком диване, наблюдала, как он извлекает бокалы из застекленного шкафа рядом с широкой стойкой бара. Фиолетовую подсветку внутри не сразу распознала. Она немного резала взгляд, немного не вписывалась в антураж оформления, пока я не поняла — дезинфектное облучение. Человек с тесным опытом общения с больницами знает это мягкое фиолетовое свечение. Очевидно, гости в этом доме не редкость, как и беседы за парой бокалов, а у него действительно параноид. ВИЧ. С неопределяемой вирусной нагрузкой, посуда, которой он касается, на обеззараживании. Я с интересом осматривала интерьер пока он, примостившись на диване напротив, разливал алкоголь по бокалам.

— Рика сказал, правильно понимаю? — придвигая мне бокал по столешнице и, взяв свой, расслабленно развалился на диване, опустив руку на подлокотник и положив щиколотку правой ноги на колено левой.

— Ты о чем? — приподняла бровь, взяв бокал и подобрав под себя ноги, удобнее усаживалась на диване, взяв поясницей упор на подлокотник.

— Да… — отвел взгляд на часы на руке. — Ты с ним была, когда он от взбесившегося Костолома скрывался. Внезапно кровь сдал и мне принес результаты, когда я заикнулся только. По дате получается, что на ПЦР сдал, когда в бегах был, а проблем и так выше крыши, но внезапно сдал на ВИЧ. Неспроста. У него кукуха стартует только когда вопрос близких касается и не дай Будда от него кому-то из них прилетит. Я не пиздюли имею в виду, это вообще как за здрасьте, я об ином.

Как и у Кота кукуха стартует ровно по той же причине, очевидно. Как очевидно и то, что порог этого дома едва ли переступают чужие. Очевидно, что у него аналитический склад ума и потрясающая наблюдательность. Очевидно его высокое положение, чем оно продиктовано. Однако эта хищность нашла время поинтересоваться о важном лично для него, когда решались немаловажные вопросы. Тогда, в клубе, когда получив от Анохина ответ на неуслышанный мной вопрос, Кот нашел время снова начать параноить и сказать «мне опять тебя тащить?». Затем извлечь чип, чтобы приехать к другу, сообщившему ему свое местоположение и приехать так, чтобы на Костю не вышли через самого Кота. Без вопросов приехать к Анохину по первому звонку и так же без вопросов забрать девушку, которую впервые видит. И все понять, просто понаблюдав и сделав выводы.

— Я просто его подозревала невесть в чем, потому что параноил он сильно, — пожала плечом, разглядывая бокал и раздумывая над интересной вещью. Решившись, аккуратно подвела, — чтобы спасти свой мозг от беспощадного бабского насилия, ему пришлось сказать о Сомали. Извини.

Стас тихо рассмеялся, рука дернулась было к шее, но он сразу остановил пальцы.

— Не жалеешь? — задерживая взгляд на его шее, тихо спросила я.

— Рика не сказал о мотивации, почему мы шатаемся в свободное время по второсортным государствам, — тотчас сделал заключение Кот. Отпил коньяк и с насмешкой посмотрел на слегка растерявшуюся меня. — Неудивительно. На трезвую голову этот мотив звучит излишне пафосно, а напивается он очень редко. — Извлек из кармана джинс свой телефон и, недолго порывшись в нем, по столу отмеренным движением двинул ко мне, — угадай страну.

Я взяла телефон и вгляделась в фото из салона автомобиля. В вечерних сумерках небоскреб в виде паруса, неоновые вывески, гудящая современной полнокровной жизнью улица, запечатленная одним кадром и никаких явных характерных признаков определенного менталитета. Просто современный город.

— Не знаю… — честно признала я.

— Улан-Батор. Монголия. — Улыбнулся на мой изумленный взгляд. — Свайп вправо. Та же самая Монголия.

Листанула вправо, следующим было видео. Воспроизвела и увидела Костю. На верблюде.

— Костян, он под тобой сломается, — знакомый, смеющийся утробными мырлычущими вибрациями голос за кадром.

— Они четыреста кило тянут и… блять! — флегматичная животина неожиданно резко выпрямила передние, до того подогнутые ноги, и Костя, торопливо вцепившийся в поводья, едва не сверзился с резко встающего животного.

Кот за кадром снова рассмеялся и перевел камеру от него, запечатляя горы под снежными шапками в отдалении, кои мягко целовал зачинающийся багровый рассвет, широкие степи, покрытые жемчужной пылью снега и видео закончилось.