Душ, дым сигарет поочередно. Он лежал на спине, я снова, почти уже привычно, на его груди.

— М, Кость. — Хитро улыбнулась и, отклонившись назад, вынула из прикроватной тумбочки небольшую продолговатую упаковку. — С др. — Деловито положив ему на грудь. — Вчера бы еще поздравила, но Кот поздно оповестил.

— О, спасибо, — усмехнулся он, извлекая футляр очками. Примерил у зеркала и мы оба остались довольны, но он, посмотрев на бра и пару раз приподняв и опустив очки, снял их и прищурено посмотрев на буквы бренда внутри дужки, оглядел элегантную титановую оправу, присел на край кровати. Заглянув в упаковку и вынув сертификат, сжал его в пальцах с непонятным выражением на лице, не глядя на меня, спросил, — оригинал?

— Ну, да… — несколько растерялась от такой реакции и торопливо заверила, — Кость, я налом платила, карты не засвечены мои.

Анохин удивленно так на меня посмотрел, потом на очки, потом опять на меня. Ясно. Я снова вообще не о том подумала.

То, что у нас кэша нет, но он его постоянно находит и спускает едва ли не семьдесят процентов на меня, это нормально. То, что Стас ему Кадиллак подогнал, это тоже нормально, в этом нет ничего такого, а то, что я очки ему купила на свои деньги и не за сто рублей, это удивительно, и, видимо, так не надо было делать. Может, еще нужно было попросить у него деньги ему же на подарок?! Да что там в голове этой, блять…

— Анохин, это подарок, даже не думай сейчас хуйню какую-нибудь сморозить. — Приподнимаясь на локтях и помрачнев, предупредила я, даже не собираясь юлить и хитровыебанно на нужные частоты его настраивать, ибо задел за личное, — иначе я их сломаю и в задницу тебе засуну, если ты меня сейчас обидишь.

Он с полминуты на меня смотрел молча с нехарактеризуемым выражением в глазах. Мотнул головой, прокашлялся и аккуратно убрал очки в футляр, с деланным бурчанием сказав:

— А вот хрен тебе, это мой подарочек, не смей его трогать, — резко подтянул меня на себя и мягко коснулся губ, до перехвата дыхания стиснув в руках. — Так, мне по ходу, проставиться надо.

* * *

В связи с поздним часом все близлежащие магазины были закрыты, а то, что предлагал отель, Константина Юрьевича кардинально не устраивало. Потому, дотоле уныло курив в окно, я внезапно приободрилась, когда остановились у заведения, в которое Константин Юрьевич намеривался отправиться в одиночку, чтобы раздобыть стратегический запас.

— Это стрипбар? — уточнила я, воодушевленно глядя на вывеску.

— Да. — Кивнул Костя, с сомнением осматривая небольшой прогал между машинами и явно прикидывая, как половчее загнать туда машину. — Так удобно сделано, посмотри, — подруливая и не обращая никакого внимая на консоль с разметками и советами, когда стал жопой втискиваться в прогал, указал рукой в сторону проспекта, — во-о-он там институт, а тут бар. Ночью отработала и сразу на пары. — Удовлетворенно кивнул сам себе, выравнивая танк там, где датчики, натыканные в изобилии по кругу автомобиля, недалече истерили, что Эскалейд не поместится, пока Константин Юрьевич, наплевав на их истеричные вопли в салоне, деловито парковал машину. — Удобно, однако.

— Пошли там посидим? — гоготнула, выкидывая сигарету и потягиваясь на сидении, с удовольствием глядя на двух фейсконтрольщиков у входа.

— Там голые тети танцуют. — Предупредил Костя, со значением посмотрев на меня.

— Тогда тем более пошли, сегодня я Андрей и я хочу в стрипушную. — Ухмыльнулась, глядя на усмехнувшегося Анохина.

Далее весьма скучно — вход беспрепятственно. Коридор, пояснение Кости подскочившей и подобострастно улыбающейся полуголой гейше-хостес, что мы хотим немного отдельно от общего зала, но будучи в курсе творящегося бесчинства. Ее быстрый сканирующий взгляд по нам, оценка шмоток, манер и перспектив прибыли для средненького заведения, подобострастное кивание и провод на второй этаж за столик, откуда открывался чудесный панорамный вид на местные Содом и Гаморру.

Пролистав меню с досадой заключила, что цены с учетом нашего «бедствующего» положения, прямо скажем, откровенно кусались. В основном потому, что Анохин, вытянув из пачки несколько купюр и уложив остальные в потолке номера, вовсе не рассчитывал, что мы заскочим в стрип и в нем останемся.

Пока я делала заказ, прикидывая, сколько у него с собой, ведь платить мне он не даст, Костя ушел в туалет. Вернулся, когда когда мне ставили средненький (зато бюджетный) стакан алкоголя и уточняли у него заказ.

Заказал себе коньяк и стейк, а мне бокал очень недешевого вина и рыбу на гриле.

— А платить как? — с сомнением спросила я, глядя вслед удалившейся развратного облика официантке. — Снова пойдешь стариков обкрадывать?

— Нет, тут контингент не того финансового диапазона, — оценивающим взглядом пробегаясь по залу, отозвался Анохин. — Пойдем посуду мыть. Пойдешь со мной? Ты не подумай, я сам, ты просто рядом постоишь, а то бытовуха наводит на меня скуку.

И ведь не шутит. Я, испытывающее глядя в его расслабленное лицо в ожидании смотрящее на меня, закатив глаза, покивала. Конечно, пойду. Как это, такое приключение и без меня? Если что, сгоняю в отель за баблом, но он так сексуален, когда в бытовухе… Хоть бы разрешили посуду помыть…

Тем временем на сцене творилось шоу и Анохин, слегка улыбнувшись мне уголком губ, кивнул в сторону оного. Предлагая оценить и ожидая вердикта. Его действительно заинтересовала моя инициатива и, видимо, понять хотелось… Да и ладно. Не жалко.

— Ну, красиво. — Задумчиво заключила я через пару выступлений. — Но вторая красивее была. — Покивала сама себе, думая о длинноволосой и длинноногой шатенке. И еще думая о том, что можно и на стрипденс записаться. Фигурой боженька не обидел, только грацией. Но ничего, медведи тоже на велосипеде катаются, чай я не совсем уж медведь, палку не перегну.

Перевела на него взгляд и невольно стушевалась. Он был совершенно расслаблен. На губах полуулыбка.

— Замечал, что не всякая женщина может другую назвать красивой искренне, и терялся в догадках почему. Сейчас понял. Только цельность и эстетика вкуса вот так просто признает чужую привлекательность. Это и есть красота, — отвел взгляд, прикрывая глаза, слегка качнув головой, а я ощутила немеющее покалывание потому что он не успел отвести взгляд до того, как я прочитала что там расцветало и перехватило мое дыхание так мучительно-вдохновляюще. Потому что так мужчина смотрит на желанную. — А когда она еще и с такими внешними данными… — улыбнулся и посмотрел уже не утаивая.

Потеря контроля из-за того, что там, в его глазах, почти черных в полумраке. Обжигающих. Хотел что-то сказать, но подошла официантка, и он молчал, а когда она удалилась, я подло выстрелила вопросом:

— Хочешь, я тебе приват закажу? Только с темненькой, она двигается грациознее.

Ох, как это глупо… как же глупо сидеть напротив такого мужика и ждать стандартных реакций. Он покупался на мои манипуляции, безусловно, но исключительно так, снисходительно, и когда ему по мужски необходимо. На откровенную провокацию вполне закономерно последовала провокация:

— А если я соглашусь?

Изнутри рвался горячий протест, чувство, не поддающееся рациональному объяснению — учинить перепалку, тут же гасящийся под осознанием, что не те методы и не с тем противником. Он тут танцует всех, это Константин Юрьевич, сейчас поведший уголком губ и намекающий, что на него где залезешь там и слезешь и наглеть можно исключительно изящно и только в строго отведенные часы. Угум. Тоже не с шелупонью с помойки сидишь, Константин Юрьевич, потому, расслабленно усмехнулась, прищурено глядя в улыбающиеся глаза, и:

— Так я для чего предложила-то? — Старательно удерживая расслабленность в голосе.

— Заказывай. — Кивнул он и глаза как-то очень неоднозначно замерцали.

Твою мать… по ходу, с Киром они похожи в некоторых взглядах… ну не может же быть все так идеально… Сейчас его слова и его ведение подбородком, предлагая оценить происходящее на сцене действительно выглядело не совсем однозначно. Как и согласие на приват. Каково это, смотреть как твоего мужика ублажаешь не ты?.. Не моя тема, однозначно не моя. А мы в стрипе, предложила идти я и он наблюдал за мной, оценивающей шоу… Бля-я-ять…

Подняла руку и официант подошла. Я только раскрыла рот, чтобы подписать себе приговор, убедившись, что нет, как бы больно и мучительно не было, мне нужно подтверждение. Я с таким никогда не смирюсь… я только открыла рот, как грянуло его:

— Еще вина девушке.

— И… — упрямо начала я, уже понимая, но из вредности попыталась снова, не глядя на него, которому кивнула официантка, а он вновь меня перебил:

— Мне виски.

— И…

— И все.

— Нет, еще…

— Ах да, девушке овощи на гриле.

— Нет, — возразила, упрямо глядя в откровенно смеющиеся глаза Анохина.

— Да. — Негромко, но твердо обрубил он. — Пить на голодный желудок не лучшая затея, с учетом того, что я хочу продолжить наш секс-марафон.

Прямо при официантке, немало опешившевшей и с паузой удалившейся. Когда я в упор смотрела на Константина Юрьевича, что закрыл глаза ладонью, как-то страдальчески простонав и убито качая головой. Напрягло еще сильнее и принесло удовольствия больше. Спустя мгновение он встал и пересел рядом, чтобы сдавить в руках меня и почти шепотом на ухо оповестить:

— Я категорический собственник, ужасно ревнив, строго моноаморичен, если ты еще не поняла, Андрюша, — прикусывая за ухо одеревеневшую меня. — И я люблю тебя.

Вот так, да. Вот именно так. Признание в любви в средненькой стрипушне и я счастлива до беспредела, как будто до того и не догадывалась. Не ощущала. Прямо только что поняла.

Помидор и дюбель. Трунь, блять.

Я только обхватила его плечи, собираясь сожрать эти полуулыбающиеся губы, как позади нас раздался неуверенный мужской голос: