— У меня интернет кончился, — изображая неловкость, проблеяла я, — можно попросить вас машину заказать? По городу…

— Сейчас. — Отозвался Даня, вынимая телефон из ветровки. — Ты уж извини, что отрядом не выступим. Сесть я не хочу, а эти явно при бабле, в костюмчиках все и при дорогих мотиках. — С эхом стыда пробормотал он, глядя в экран. — У меня жена и дочка маленькая, они одни останутся, я так не могу. Мы с пацанами после работы вышли пива попить возле дома, ты уж прости, что по совести, а не до конца…

— Нет, — отрезала я, едва не оседая на корточки из-за слабости в коленях, но удерживая корпус руками, сжавшими поручень с облупленной краской, — спасибо. Спасибо за это, бля-я-ять. Просто спасибо.

— За нормальность не благодарят, — поморщился шатен, когда я на мгновение стиснула ладонью глаза, подавляя истеричный смех, а он, отворачиваясь от окна и глядя в телефон Дани с пришедшим оповещением, порылся в заднем кармане джинс вытаскивая мелочь, — у тебя деньги-то есть, малая? Мишань, накинь, я тебе отдам потом, подниматься не хочу в хату, а то мама проснется, — гоготнул, — и домой загонит, а еще не допил.

— Нет, не надо, у меня есть деньги, — дрожащим голосом прервала я блондина, сидящего на ступенях пролета и вынимающего из внутреннего кармана легкой куртки кошелек, — я… я найду вас потом… — с губ истеричный сдавленный смешок, в голове все смешалось, — я…

— Малая, хуйню не пори, не обижай. — Обрубил Даня, первым спускаясь с лестницы, — пошли, таксиха приехала, через дорогу клиента высаживала. Повезло.

— Я проверю, — булькнул пивом Миша, с кряхтением поднимаясь с бетонных ступеней и скатываясь вниз по лестнице, чтобы через несколько секунд, когда мы застыли возле двери, ведущей на противоположную сторону дома, сообщить, — вроде никого. Малая, давай шомором.

Молодой парень за рулем такси, глядя на троих людей, стоящих у подъезда с бутылками пива и наблюдающих как растрепанная я сажусь в салон, ничего не сказав, тронул автомобиль от дома. Очень хорошо, что ничего не сказав, я не была уверена в своей адекватной реакции, даже если бы последовало закономерное «что с вами случилось?/может в полицию?». Я не была уверена. Стирая ненужные, неважные слезы с помертвевшего лица, я была ни в чем не уверена, чувствуя его взгляд через зеркало заднего вида. Хвала богам, тем самым, что меня сегодня наверняка вполне заслуженно игнорировали, он промолчал.

Без проблем доехали до сгоревшего три года назад бывшего овощесклада в не самом благополучном районе в северной части города. Там, в этом районе, больше напоминающего деревню, яро сопротивляющуюся засилью урбанистики, камер не было, это я точно помнила. Вернее, были, но очень мало где. В период работы я частенько тут через дропов комнаты снимала, вследствие чего район хорошо знала.

От развороченных пожаром и посиделками молодежи остатков овощебазы пешком через несколько почти неосвященных улиц. Снова пара такси через прохожих, стирание следов в тех местах, где можно отследить по камерам, и, наконец, конечный адрес.

Я была абсолютно спокойна, пиная дверь ворот. Спокойно мимо остолбеневшей Данки. Спокойно в дом, в просторную, пусть излишне пафосную кухню, спокойно к холодным губам бутылку вина. И спокойно эту самую бутылку швырнула в сторону, прижимая к стене чокнутую, неосторожно тронувшую мое предплечье, когда я не отзывалась, глотая бухло из горла.

Прижимая ее к стене, внимательно смотрела в ее смятенные глаза.

— Вопрос первый, — улыбнулась, глядя, как она сходит с лица, но не рыпается, — рицин в баланде, сценарии с инфарктами и инсультами. Чепуху, говоришь, собирала?

— Ж…

— Жопа. Полная жопа, чокнутая, — нежно улыбнулась я, стискивая ворот ее блузы почти до судорог в пальцах. — Вот что произошло. Теперь отвечай, блядь, на мой вопрос.

Она прикрыла глаза и покачала головой. Просительно коснулась пальцами моих, похолодевших. Я с трудом их расцепила и чокнутая упала на угловой диван.

— Объяснять лучше на примерах, так? — произнесла она, доставая сигареты и не глядя на меня, оперевшуюся плечом о стену, скрестив на груди руки и прищурено глядящую на нее, глубоко затянувшуюся никотином и на секунду с силой прикусив губу, начавшую, — слышала о массовом убийстве на даче в Илекамовском поселке три года назад?

Слышала. Да кто не слышал? Весь город бурлил, когда в прессе появилась новость о том, что в элитном загородном поселке на даче Новикова, начальника местного отделения одного из филиалов железной дороги и учредителя фирмы по утилизации химических отходов, нашли мертвым. Его и всю семью, праздновавшую пятнадцатилетие внука начальника. Все убиты, включая жену, двоих взрослых сыновей, их жен и пятерых детей. Кого ножевыми, кого огнестрелом, кого асфиксией, но всех в конечном итоге отправили туда, откуда возврата нет.

Данка метнула на меня взгляд и, едва заметно покачав головой, выдвинула ногой из-под стола соседний стул. Протянутая ею пачка сигарет, мои неверные пальцы. Щелчок зажигалки, глубокая затяжка в унисон.

— А спустя полгода, — негромко продолжила она, глядя в стол, — внезапно план-перехват по городу с объявлением в розыск Демьянова, местного активного общественного деятеля, члена областной общественной палаты, попечителя муниципального фонда поддержки малого и среднего предпринимательства, учредителя юридического лица, выкупившего прилегающую к местной ЖД территорию, по согласованию со станцией отстроившего там железные пути и по договору с этой самой станцией загоняющего туда вагоны, что тоже в собственности этого юрлица. У которого по случайному стечению обстоятельств периодически арендуют вагоны фирма Новикова, занимающаяся химутилизацией. Чуешь связь между убиенным Новиковым и Демьяновым, которому вменили около одиннадцати статей, включая коррупцию, отмывание средств, мошенническую деятельность и еще дохрена всего… В совокупности, господин Демьянов уехал на двадцать три года строгого. Закрытые судебные заседания, минимум инфы в прессе и столичные федералы, которыми кишил город. Потому что какие бы конфликты не были, несмотря на то что один другого обул почти на ярд, такие методы расправы как на даче в Илекамовском недопустимы. Сегодня местный чинуша, с которым не поделил приход, завтра назначаемые строго определенными лицами губеры, а послезавтра что? Таких мразей, ебнувшихся от количества бабла и посчитавших, что им можно все и любые способы хороши, жестко наказывают. Демьянов, например, уехал на Кремлевскую девятку, а это политзона. Уехал он на нее вопреки законам логики и регламента судебного дела. Я осмелюсь предположить, что оттуда он уже едва ли выйдет. А так… ну, развлекаются чинуши через абсолютно шлюховские СМИ делая заказы псевдооппозиционным блогерам, сливая им инфу о количестве и стоимости недвижки опротивевшего коллеги одного большого ада. Сливают этим контролируемым псевдооопозиционерам реальных владельцев холдингов и корпораций, которые не положено иметь коллегам, нанося тем самым урон репутации, а значит и прибыли обнародованных организаций. Такая цивильная развлекуха конкурентов за ресурсы. В совсем уж крайних и очень редких случаях, когда конкретно кто-то поперек горла встает, то у этого кого-то внезапно случается инфаркт, инсульт, ДТП… и поди докажи, что это не случайность, а если докажут, то беспросветный пиздец тому, кто это организова. Или тому, на которого это повесели. Потому и чепуха, Жень… кто бы стал с этим обрыганом Ромой, пиздящим баб, таким макаром расправляться? Овчинка выделки не стоит.

Тяжелая тишина на кухне, в которой дым уже вторых сигарет и слышно лишь тиканье часов. Поднялась и направилась за отшвырнутой бутылкой.

— Объясни мне, мам, что такое хасл, — пропела я, глотнув из бутылки и, протянув ее Данке, стала рассказывать о произошедшем.

— То чувство, когда кажется, что хуже быть не может, а в двери постучался очередной пиздец, уже не имеющий равных по масштабу, — прикрывая глаза, вздохнула чокнутая и, несколько секунд помолчав, пошла к окну. Распахнув его и вновь закурила. — Константин Юрьевич, значит. — Напряженно произнесла она, и я посмотрела на нее, облокотившуюся бедром о подоконник и прищурено глядящую в пол. — Поздравляю, Женька. Я, кажется, знаю, с кем ты лобызалась. — Невесело прыснула она и посмотрела на меня, — высокий, темноволосый феноменально культурный хищник и респектабельный мракобес со взглядом Медузы Горгоны, да?

— Ну, взгляд у него вроде… — неуверенно начала я, но, сообразив, что снова не о том думаю, запнулась и настороженно посмотрела на Данку, в ответ заявившую, что, видимо, у него просто настроение хорошее было, она его обычно в альтернативном видела, — это кто такой и откуда ты его знаешь?

— Это Анохин, — вздохнула она, стряхивая пепел в окно. — Начальство.

— Чье? Андрея?

— И Андрея. Всех, блять. — Поморщилась, глядя на сигарету в пальцах. — Когда тебя в «миллениум» притащил анонимный рыцарь. Там последовательно: на сцене команду федералам давал Аркадий Костомаров, а в коридоре тебя благородно спас от падения его родной брат, Александр. Молодые, но я так думаю, что не только по назначению, но и по сути кронпринцы империи. Занимательные мальчики, очень заботящиеся о том, чтобы не деградировать и от своих старших товарищей не отставать, хотя во рту платиновая ложка размером с половник даже не с рождения, а прямо с момента зачатия была. Во многом на отца похожие, и так же во многом от него отличающиеся. Их затачивает Анохин и затачивает под себя, пользуясь тем, что папаша вспоминает о них редко и странно, а Костя затачивает грамотно и постоянно. Мальчики уже по признанному праву рулят жесткими движухами. Там, где их право не признают… Анохин грамотно затачивает, в общем, потому что по итогу признают. Считай педофилкой, но ябвдул, если честно. Возле лестницы был Кирилл Мазур, двоюродный брат Анохина, официально главный экономист, ведущий эксперт финпланирования и распределения крупномасштабных инвестиций. Неофициально — старший ответственный за котловое, так же лютый спец по распилу общего бюджета и главнокомандующий финансовой армии. Рядом с ним Чалая Татьяна и Елизавета Романова, официально топ-финансисты банковского дела и управления капиталом, основные спецы в области исследования, планирования и руководства по СЕО-продвижению и блокчейну. Неофициально — первые секретари Анохина, следят за исполнением всех его распоряжений, координируют и курируют наиболее важные проекты и звенья. Кавказец, вероятно, Зауров Зелимхан, ныне ведущий инженер и координатор всех новых проектов, не имеющий себе равных мониторщик всех диаспор, занятых в экономкриминале. По приказу начальства изящно запускающий нужные настроения в эти диаспоры, тем самым изменяя углы конфликта. С диаспорами всегда сложно было. Они держатся вместе и в каждой из них, чеченской, дагестанской, осетинской, кабардинской и прочих, одинаково одно — все, от мала до велика, от четырнадцати лет и до престарелого, любого возраста, позволяющего использовать оружие, всегда один за всех и все за одного. Если хоть единицу что-то кардинально не устраивало, то срали они всей диаспорой на регламент работы, на то, что разделены разными, так сказать, рабочими организациями; вся диаспора единовременно в лютое отрицалово уходила и хуй ты что с этим сделаешь. Правила они соблюдают, если эти правила не идут вразрез с кавказскими адатами и шариатом. Сколько жутких по уровню крови конфликтов было… пока Зелимхану не помог прокачаться до сотого левела венец всего этого пиздеца. Пять лет без единого кровопролития. Зелимхан знает, как и сколько платить чеченским старейшинам, которых чеченская диаспора свято почитает и считает их высшим и беспрекословным законом. Зеля знает, как договариваться с грузинами, по сей день как на конвейере клепающих за бабки воров в законе, которых больше того, что воровать и больше самих законов, чтобы оказаться в них. Недавно скандал был с коронацией, четырнадцать лет пацану, ни разу не сидевший, но уже коронованный. Маразм крепчал вместе с количеством уплаченных бабок, блять… Зеля знает, как с дагами управиться без кишок на ветках и крови на шерсти ни в чем не повинных горных козликов. Он знает, как договориться с кабардинами, азерами, армянами и прочими… даже с ингушами, хотя сам осетин. И все это происходит при условиях, которые кажутся парадоксом с учетом диаспор, но это так — все это при откровенной поддержке, жесткой и открыто демонстрируемой протекции от белого и черного законов СНГ и РФ, заявленных тем, с кем ты целованьями в тачке у клуба занята была. Анохин Константин Юрьевич, капо ди капи, босс всех боссов. Ну, официально, он только первый зам капо ди капи, отца Костомаровых, рулящего сей мультимиллиардной шарагой, но по факту… по факту за Анохиным закреплена безопасность. Обеспечивает стабильность по типу, как бы собаки не лаяли, караван должен переть. Он свое отработал и сейчас занят в основном тем, что пальчиком показывает кому и что делать. Иногда этим пальчиком глаза выдавливает, если ставится под угрозу все экономическое колесо. Ответственен за ключевой штат и безопасность котлового, когда оно распределяется и собирается.