— И ты мне простишь измену?

— Измены. — Поправила я, массируя висок и рассеяно оглядываясь в поисках бутылки воды. — Разумеется, нет.

— Тогда смысл?

— Снова наркоз для совести, — констатировала, горько улыбнувшись и качая головой. Он хотел что-то сказать, но я твердо продолжила, — давай на этом и остановимся, без разговоров и прочего. Тебе когда удобнее забрать свои вещи?

Снова тишина в трубке.

— Жень, может, ты перестанешь решать все за нас двоих? — раздраженно начал он, и, не удержавшись, хлестнул, — ведешь себя как мужик…

— У которого есть неопределившаяся бабенка, не оставляющая шансов вести себя по-другому, — Твердо перебила я. — Так когда заберешь свои вещи, стерва? — недобро хмыкнула, отпив воды и устало откидываясь в кресле. — Если хочешь новый наркоз для совести, могу подсобить — сменить замки и выкинуть твое шмотье с балкона, а ты всем будешь рассказывать, какая я неблагодарная истеричная дрянь. Да, так и сделаю. Если прямо сейчас по сроку не определимся.

— Блять, завтра! — разозлился Артур. — Хватит постоянно давить, чтобы везде и во всем в одну харю принимать решения, только из-за этого у нас постоянно происходили ссоры, если ты не замет…

— А измены? — гоготнула, откатываясь на стуле от стола и сжимая в руке бутылку.

— А как ты думаешь? — со злой иронией поинтересовался он.

— Я думаю, что ты латентная стерва, прикидывающаяся высокоморальным мужиком. — Честно ответила я, вставая со стула и подавляя желание высказать больше. Подавляя желание морально ударить его по болевым точкам, удерживая в мыслях, что превращать его во врага не честно по отношению прежде всего к себе. Поэтому спокойно отставила бутылку на стол, хотя изначально было желание швырнуть ею в окно, к которому направилась, серьезно признав, — за условку спасибо и если что, набирай, чем смогу, всегда помогу. И сделаю это от души, потому что действительно благодарна, но жить с тобой из чувства благодарности и измены глотать, увы, не про меня история.

— Жень, ну подожди… — начал он с просительными нотками в упавшем голосе.

— Вещи завтра забери, послезавтра будет другой замок стоять. — Отключила звонок, присела на подоконник приоткрывая окно и вместе с порывом летнего ветра проглатывая другие слова, беспричинные слезы и глупые мысли. Он просто от злости так сказал, не я виновата в измене. В изменах. Не я.

Глушила эти мысли и другие, касающиеся уязвленного самолюбия и того, что надо бы за это взыскать. За то, что мы жили на мои деньги, за то, что я его отговаривала идти на работу, потому что ему сложно было бы совмещать это с ординатурой и он бы чертовски уставал. За то, что наверняка, с этой милой овечкой он вечера проводил тоже на мои деньги. Глушила это все простым пониманием, что нет полных мразей и абсолютных ангелов, доказывая это самой себе воспоминаниями, как Артур договаривался с экспертами, чтобы мне вынесли диагноз, мешающий упечь меня за решетку, напоминая себе как он решил все нюансы с принудлечением, обязывающим меня полгода отлежать в психиатрической клинике, но я была дома. Благодаря ему я не уехала по этапу, не лежала в больнице и отделалась малой кровью в целом. Артур мудак, но не мразь. Порефлексировала еще немного, поняла, что плавно скатываюсь в депрессию и села за работу. Когда очнулась, за окном день уже клонился к завершению.

Прикидывая варианты, чем бы накидаться, все-таки знаменательное событие — мне изменили и у меня сорвалось замужество, спускалась по лестнице на первый этаж офисного здания. Охранник, завидев меня, удивился и указал в сторону черного выхода, потому что основные двери уже закрыл.

То, что этот ублюдский день еще не закончен, я заподозрила, когда вышла из черного хода и увидела на обочине пустующей дороги позади здания мужскую компанию у заведенного автомобиля.

Роясь на ходу в телефоне, почти миновала компанию, но интуиция не подвела:

— Девушка, время не подскажете? — хрипло хохотнули позади.

Я ускорила шаг, запустив руку в карман джинс, уже сжала ключи, но потенциальное оружие не успело переквалифицироваться в буквальное, потому что меня перехватили за локоть, резко дернули назад, секунда и зашвырнули в темный салон.

Адреналин и страх отравили кровь и пустили сердце в галоп. Я налетела на сидящего у противоположной двери человека, хотела вскинуться и закричать, но он стиснул меня в руках и закрыл рот, а в следующий момент рядом с испуганно и бесполезно брыкающейся мной на сидение упал мускулистый мужик и вот он уже скрутил меня так, чтобы села склонившись вперед и не имела возможности шевелить конечностями, потому что любое движение и тут же следовал нажим на выкрученные и удерживаемые за спиной руки и адская парализующая боль в плечах. Второй мужик так и продолжал стискивать мне рот.

— Успокойся, иначе прибьем прямо здесь, — прикрикнул третий, садясь на переднее пассажирское и, повернувшись, сурово и очень однозначно посмотрел на меня, не чувствующую своих слез и притихшую под этим тяжелвм взглядом. Он еще пару секунд прищурено разглядывал меня, а потом велел водителю трогать.

Автомобиль неторопливо поплыл по улицам. Сердце пробивало грудную клетку, я, часто дыша, смотрела в консоль между передними сидениями.

— Сейчас отпущу, — низко прогудел тот, что все еще держал мои руки, вынуждая сидеть вот так, до максимума согнувшись, почти лежа на своих мелко дрожащих коленях, — дернешься или пискнешь — вставлю кляп и свяжу, поняла?

Зажмурила глаза, уговаривая себя успокоиться и соображать. С трудом кивнула. Мужик не врал, руки убрал, как и тот, что зажимал рот. Я, пыталась успокоить дрожь сотрясающую тело и подавить всхлипы, исподлобья смотрела в тонированное лобовое.

В салоне негромко играло радио, никто не переговаривался, и машина, выехав на загородную трассу, втопила по освященному шоссе. Блять, неужели в лес? За что?..

В заднем кармане джинс лежал телефон, и я, глядя в лобовое, зажатая между двумя накаченными амбалами, думала только о нем и о том, что со мной произойдет, если я попытаюсь его достать.

Во тьме салона витала давящая серьёзность и запах ароматизатора на торпеде. До меня запоздало дошло, что машина приличная. Кусков семь-восемь, не меньше. Да и эти страшные мужики не выглядели закоренелыми обрыганами-бандитами. Одеты неплохо, а когда свернули с трассы не в лес и даже не к каким-нибудь складам, а на широкую дорогу, ведущую в загородный поселок, я почувствовала липкий пот в ладонях из-за понимания, окончательного осознания, что я очень неслучайная жертва. Куда я, блять, врюхалась?.. И самое интересное — как?!

Странным образом проехали несколько улиц — выезжали на одну, через несколько метров сворачивали и ехали по параллельной, а потом выезжали на ту же самую, и так несколько раз с несколькими улицами. Потом остановка перед автоматическими неторопливо раздвигающимися воротами, открывающими моему взору приличный такой коттеджик и ухоженную территорию.

Автомобиль остановился у широкого крыльца и вышедший из машины мужик, до того сидящий рядом со мной, дернул меня за предплечье, едва не выволакивая из автомобиля. Я торопливо выпрыгнула из салона, а он все так же бесцеремонно выудил мой телефон из джинс, и, не расцепляя хвата, стал подниматься по ступеням, утягивал меня за собой к дверям. Я, боясь оказаться правой, все же оглянулась и едва не заскулила от подтвердившейся догадки — на машине действительно не было номеров, а поселок просто приличный, но не элитный, видеофиксация, конечно, есть, но вот эти крюки по улицам, чтобы доехать до этого дома, прямо говорили сейчас о том, что ни под одну камеру машина не попала. И у офисного здания камера расположена так, что их автомобиль, припаркованный в отдалении, не попадал в поле наблюдения. Никто не знает, что меня закинули в машину и увезли, никто… На улице царствовала теплая июльская ночь, но я заледенела в этой ночи, пока меня молча вели к двери.

Мужик открыл ее и так же на буксире поволок меня вглубь широкого холла, в конце которого была лестница черного мрамора. Да и вообще внутренне убранство дома не соответствовало его сдержанному внешнему облику. Тут деньги, и деньги серьезные. Второй этаж, пара метров и меня фактически зашвыривают в просторное приглушенно освещенное помещение, похожее на библиотеку.

Дверь сзади захлопнулась и я парализовано стояла в шаге от нее, глядя на крепкого темноволосого мужика в приличном костюме, при моем появлении поднявшегося из-за большого овального стола. Накрытого. Со свечами.

Это, вот этот сюр, был именно той последней каплей, когда разум окутанный страхом, начинает резать истерикой, поэтому я глухо хихикнула, во все глаза глядя на мужика, светски улыбнувшегося и приглашающе кивнувшего на резной стул напротив его места.

— Не заставляй применять силу.

Это произнес не он. Я резко повернула голову в сторону источника бархатного баритона и обнаружила еще одного мужика в кресле у окна. Точно такого же мужика, вот один в один, как тот, что сел на свое место. Прямо зеркальное отражение, только одет по другому — в полурастегнутой рубашке, темных джинсах. Он сидел в кресле и, наблюдая за моим перекашивающимся лицом, затянувшись сигарой, повелительно повел подбородком в сторону стола.

— Что?.. — выдавила сипло, переводя взгляд на мужика за столом, и тот меня прервал:

— Сядьте.

В темных глазах приказ. И я, едва переставляя негнущиеся ноги, преодолела несколько метров, кажущихся километрами и опустилась на краешек стула.

— Какая милая девушка, — отблески язычков пламени свечей в глазах сидящего передо мной мужика, когда он мягко улыбнулся, скользя взглядом по моему лицу. — Только дрожит ужасно…

— Не бойся, зайчишка, — голос прозвучал прямо за моей спиной. Я вздрогнула, когда поняла, что не услышала его приближения. — Серые волки не съедят. Не сразу. Вина? — присел рядом со мной на край стола, обдав шлейфом сигары и потянулся за бутылкой, стоящей недалеко от меня.