— Ты объединил всех… и объединил всё… — шум в крови в ушах, ощущение головокружения и мурашки по рукам.

— Даже в преисподней можно навести порядок. — Слегка кивнул капо ди капи, задумчиво глядя на наши руки. — Дело за малым — найти тех, кому это мешает. Все это началось давно. С иксом Шредингера мы стартовали фактически одновременно, но намерения у каждого разные. Он за разрушение порядка, я за стабилизацию хаоса. Пока я рвался выше, он инициировал подрыв с низов. Сейчас стало очевидным, что некоторые столкновения, конфликты, еще задолго до китайской дури, вызвавшей одновременные проблемы у некоторых кругов, это все на первый взгляд связать вообще невозможно, но это одна большая военная компания. С дурью это очень хитрый ход — система бы пошатнулась, если бы я не убил самоуверенного Виталю, танцующего под дудку мистера икс и считающего, что это его собственная оперетта. Но не случилось, я зарезал Виталю. Тогда внимание остановилось на мне и моей сети, итог — кража миллиардов. Система бы не пошатнулась, а уже действительно рухнула в некоторых сегментах, а при еще нескольких разноточечных ударах, я даже предполагаю каких, все бы рухнуло окончательно. И никто, включая меня, на инициатора этого всего никогда бы не вышел, да и, скорее всего, мы, все мои люди, все бы полегли и это стопроцентная гарантия, что икс остался бы инкогнито. Если бы не ты. Сообщившая мне об Антоне. — Я смотрела в ровные, спокойные светло-карие глаза и чувствовала, как руки снова холодеют, как холодеет все внутри. И он расплетает пальцы на столе, чтобы накрыть мою ладонь своей. Согревая. — Об Антоне Анатольевиче Терентьеве и финпирамиде, в создании которой приняли участие еще два хакера. Финпирамида была заморожена человеком Вересовских, Согриным, увидевшим количество денег и отсутствие согласования на работу с нашей братией при таких объемах финансов. Он увидел несогласованную ни с кем финпир и принял очевидные меры, и вот тогда на него вышел мистер икс, заприметив новый вариант снести мультитриллионные системы. Этот революционер запустил своего лысого крота к Согрину, быстро, но естественно ставшего его правой рукой. Как ты говорила, он выражался в тот вечер, когда тебя перехватили у подъезда после грабежа Шеметова? «Я работал с такими людьми», верно? Когда лысый люлей вставлял Толе, едва тебя не ударившему за то, что ты руку ему прокусила… — усмехнулся Константин Юрьевич, отпивая свой давно остывший кофе и сквозь ресницы глядя в столешницу. — Лысый крот склонил Согрина к идее грабежа моего банка. Когда к тебе и Денису пришел Антон с предложением, ты упоминала, что и софт и план работы уже были готовы. Согриным манипулировали, вынуждали прийти к такому решению и он пообещал хакерам вернуть их деньги обратно в обмен на их услуги, чтобы те охотнее работали, ведь на такой договорной основе люди всегда работают с большим желанием, а значит и наиболее плодотворно, чем под угрозой убийства. Это изумительная партия мистера икс. Он прекрасно знает как обращаться с людьми, одаренными интеллектом, если хочешь их использовать максимально для себя эффективно, действуя через третьи руки. — Прохладная усмешка и твердая уверенность в негромком голосе, — Денис жив. Это очень умный человек, он один из всей хакерской группы понял, что происходит на самом деле и что поздно сдавать назад. Он дошел до мысли, что все вокруг пешки, Денис икса знает, тоже, вероятно, в лицо, в результате того, что сблизился с приближенным к реальному раскладу. К тому самому лысому. — Хищный блеск одобрения в глазах и вновь непоколебимое спокойствие, — и выстроил с ним неплохие отношения. Об этом говорит экстренность принятых мер. Потому что именно Денис сообщил реальному заказчику, то есть иксу, о тебе, когда паникующий Антон и не менее паникующий Согрин впали в параноид и едва не завалили операцию на середине. Именно Денис сообщил о тебе заказчику и тот стал тебя срочно вытаскивать, когда Согрин, его пешка, не знающий, что он пешка, мчал в клуб, чтобы взять тебя за шкирку и сдать мне, предварительно, совместно с Антоном позаботившись о том, чтобы все мы пришли к выводу, что грабила ты и помощники. Якобы твои помощники. Киселев, Ларин, Астахов и еще несколько, которых довели бы до состояния, когда они не смогли бы возражать. Согрин перепугался кривого увода денег и хотел сдать всех, в том числе и лысого крота, свалив инициаторство на него и еще не подозревая, что это ниточка к реальному заказчику. Из-за этого его и убили, а тебя из клуба приехал вытаскивать сам инициатор беспредела. «Теперь точно готов» — его слова после входящей смс на его телефон, вероятнее всего, сообщающей, что Согрин, считающий себя руководителем ограбления и надеющийся выйти с малыми потерями, замолчал навсегда или вот-вот это сделает. Неожиданный бунт пешек в революционной партии был подавлен, но вот незадача — я, моя семья и наркооблава. — Прицокнул языком, невесело усмехнувшись, разглядывая кружку на столе. — Я знаю его в лицо, мы все его знаем, раз он был так озабочен поиском пути незаметно ухода во время погрома. Круг подозреваемых еще сильнее сужается. — Перевел взгляд на меня и я почувствовала как напряжением стягивает все внутри, ибо супротив того, что он говорил, он не испытывал ни торжества, ни удовольствия. Что-то происходило в нем и это что-то шло едва заметными тенями в этих глазах. Как будто ему ставилось хуже от того, что он… выигрывает. — Пока у меня нет никаких новостей о Денисе, лишь моя твердая и на девяносто девять целых и девять десятых уверенность, что он жив. Парень чрезвычайно не глуп, в лобовые атаки он не идет, ведь никто из группы так и не понял, что он провел диверсию во время работы, и Согрин ничего не понял. А потом, тоже девяносто девять целых и девять десятых процента, что Денис надавил на слабость коллекционера: ты — редкий экспонат, который может пригодится при разрушении системы, коли сей маневр сейчас не удался. Ведь икс любит тех, что на вес золота, так он тебе сказал? Денис знает, на что давить в идее фикс мистера икс. Поэтому тот экстренно и самолично поехал вытаскивать тебя. Поэтому он, чтобы не привлекать внимания, убрал инфарктом Согрина, сдавшегося на середине. К такой партии нельзя привлекать внимание громкими убийствами, а тут сердечко прихватило, да с кем не бывает… Я думал, что Костолом псих, но здесь… это ювелирная работа. Таких ювелиров очень мало и круг поиска сужен, значит, весь этот клубок будет распутан весьма скоро. — Он вновь отвел взгляд на кружку.

— Кость? — я придвинулась с креслом ближе, сжимая его колени, вглядываясь в слегка бледный профиль. Что-то не так… что-то кардинально не так, вопреки всему сказанному.

Секунда, вибрация его мобильного и взгляды на экран одновременно, где высветилось сообщение, запустившее сбой в учащенный ритм моего сердца и заставившее капо ди капи твердо сжать челюсть:

«У Костолома инсульт. Не вытащили. Перезвони, как прочтешь».

Следом:

«Пожалуйста».

Сообщение от младшего сына, минувшей ночью едва не пристрелившего отца. Биологического. Того самого, прошившего меня взглядом и, блеснув безумием в глазах, удивившегося сексуальной девиации, посчитав, что Рика делится своей женщиной со своим братом. Удивившегося не столько этому, сколько тому, что есть рычаг давления. Вскинувшийся, когда его прижимали к полу. Рычаг, не завязанный в империи и на который можно надавить в приступах психопатии, не опасаясь, что посыпется структура. Единственное слабое место и полный контроль над тем, кого «и убивать не хочу, а творишь херню совершенно»… Последняя капля Кости, не отреагировавшего на «сексуальную девиацию», глядя как один названный сын поднимает с пола другого названного сына. Мне кажется, он решил все именно в тот момент, и решение было уже твердо, когда он окровавленными пальцами тронул руку Аркаши, призывая не пополнять стан живых, которых мучают мертвые… когда он сказал единственное, что укрепило брешь в обороне безумия Костолома. Ту самую брешь, рожденную Костей, когда он приказал Аркаше стрелять, а позже попытался расширить эту брешь упомянув Тису, но, очевидно, адекватность против безумия не сыграла, и… последовал инсульт…

Он поднялся с места и пошел на выход сразу же, когда на экране высветился входящий от Сани. Подхватил с полки стеллажа у двери пачку сигарет и зажигалку. Оставив свой телефон на краю стола.

Я, сорвано выдыхая сквозь пальцы правой руки, чувствуя, как металл кольца жжет кожу, прикрыла на мгновение глаза, ставя блок на всем. Стремительный шаг за ним, подхватив его ветровку, ибо за окном дождь и промозглый ветер. Под звук вибрации его мобильного на столешнице, вышла за Костей из квартиры.

Он стоял на балконе, лицо непроницаемо. Оперевшись локтем здоровой руки о парапет, смотрел вниз. На автомобиль, терпеливо ожидающий его у подъезда. Остановилась позади. Молча накинула ткань ветровки на его плечи, молча встала рядом, выудив из его пачки сигарету. Глубокая затяжка и выдохнула дым под его тихое, сквозь шум усиливающегося дождя:

— Ушла целая эпоха.

— На тебя подумают? — Послушно отступила назад, за его спину, когда он просительно повел рукой за себя, чтобы косые линии дождя меня не тронули.

— Если да, то доказать не смогут. Эпохе нужно было уйти.

Непередаваемо это. Курить, смотреть в спину человека, у которого по венам сейчас помимо никотина то, что токсином и в твою кровь. Вот это непередаваемое, совершенно непередаваемое — безусловную горечь от победы. Отразившаяся в совершенно спокойном голосе:

— Жизнь нужно прожить так, чтобы о твоей смерти скорбели те, кто иной раз ее очень сильно желал. И когда возникла необходимость… — прервался, протяжно выдыхая в дождь. — Жень, не обижайся, но мне нужно побыть одному пару минут. После я зайду, заберу документы и телефон. Приеду ночью и напьюсь. Если можно… один.

Да, разумеется. Молча затушила сигарету.

* * *

— Соболезную, — первые мои слова, когда я, с щедрой долей алкоголя в крови, переступала порог квартиры поздним вечером и столкнулась с обувающимся Аркашей, тоже с щедрой долей алкоголя, как и его родной брат. И Анохин. Час назад позвонивший мне, сидящей на кухне Данки в тот момент. Только Кир, подпирающий спиной стену напротив обувающегося Аркаши, кажется, был трезв.