– Ничего, лишних снимков не бывает. А вообще я тут Головина караулю, как партизан, а щелкаю так, заодно.

Карина, которая хотела уже возвращаться на набережную, споткнулась:

– Кого?

– Он один из спонсоров праздника, – пояснила Катя. – Мне надо, чтобы он хоть пару слов сказал о социальной ответственности бизнеса. Уже все всё сказали, – она потрясла диктофоном, – даже мэр. И спонсоров удалось отловить. Королев вообще сам в редакцию прибегал – новое кафе прорекламировать же хочется. А этот неуловимей; от меня скрывается, на звонки не отвечает!

Однофамилец, подумала Карина, но Катя прибавила:

– Хоть бы про деревянных богатырей в парке сказал что-нибудь!

– Про богатырей? – переспросила Карина. – Я что-то там не…

– Не видели? А теперь увидите! – весело пообещала Катя. – Я так рада, что похвастаюсь – это с моей подачи их восстановили!

Пользуясь тем, что девочка не торопилась и была к ней по-соседски расположена, Карина притормозила и начала осторожно задавать вопросы. Надо взять интервью у журналиста. Может, на свете есть настоящие двойники? Но Катя называла спонсора «Владимир Глебович» и рассказала о том, что, когда Белогорский НИИ распался на куски, а обнищавшие сотрудники стали торговать на рынке китайскими тряпками или вскапывать обочины оврагов под огороды, молодой Головин спас один такой кусок, начав выпускать медицинское оборудование. Второй кусок возглавил Катин отец, Перехватов, которого коллектив выбрал директором. Теперь они сосуществуют под одной крышей, институт и научно-производственное объединение, и всех уволенных подобрали с базаров и обочин, вернув, по словам Перехватова, мозги на место.

Щеки у Карины горели, и совсем не оттого, что погода улучшилась. То же самое она слышала и от тети – только со знаком минус, что нахрапистые дельцы растащили всю науку, и от Ани – со знаком плюс, что наконец-то прошли голодные времена и в институте стали нормально платить. Если бы она не была постоянно так сосредоточена на себе и своих делах, то, может, еще бы что-то услышала! Хотя бы имена какие-нибудь! Но она же – сто раз права тетя! – совсем не интересуется жизнью города! И вообще ничьей, кроме собственной! А в итоге оказывается, что даже не знает, с кем спит. Это было нелепо до неприличия. Интересно, а сам Володя догадывается, что она настолько ничего о нем не знает? То есть что ей и дела не было все это время, кем он там работает и чем занимается? Нет, тут же потрясла головой Карина, это было бы ужасно, с его самолюбием. Такому пренебрежению нет ни объяснений, ни оправданий! Она чувствовала себя застигнутой врасплох и уличенной.

И опять не было возможности привести в порядок сумбур в голове и хоть как-то перестроиться с учетом новых обстоятельств! Но, кажется, растерянность отступала. Карина даже фыркнула про себя. Ну что поделать, если ошибочка вышла, и ей достался не наследник-бездельник, а эксцентричный миллионер? Не прожигатель жизни и папиных денег, а деловой человек, за которым гоняются журналисты? Если это все тот же Володя, лесной, серьезный, с лучиками вокруг зрачков, – какая разница, в конце концов, какой у него социальный статус! И Карина опять хотела распрощаться, а Катя махнула рукой в сторону стеклянного кафе:

– Сейчас я его поймаю! Они все здесь, на выездном совещании. Генеральная проверка перед праздником.

Несколько человек, что-то обсуждая, остановились около входа в кафе.

– Вон мэр, за ним – наш министр культуры, – называла Катя, – рядом Королев, такой не худенький – миллионер местного разлива, владелец сети продуктовых магазинов и столовых… А вон и Головин – видите, в серой куртке!

– Вижу, – отвечала Карина. И, глядя вслед убегающей Кате, добавила: – Успехов, Катя, – и достала мобильник.

Она должна была снова услышать его голос и убедиться, что Володя, каким она его знала все это время вплоть до сегодняшнего утра, существует, и совместить с ним, живым и настоящим, новый образ, тоже настоящий, и как-то привыкнуть к этому.

Володя был такой же, как всегда. Совсем не похож на генерального директора, владельца фирмы, или как его там.

– А я и не знал, что мы все это время рядом были! – запыхавшись, выпалил он. – Давно бы сбежал! Уже и угощение Аркашкино съели, и все проговорили, по второму кругу пошли…

– А я думала, что тебя морят взаперти в твоем институте!

Они шагали, тесно прижавшись друг к другу, мимо песочных фигур, словно хотели уйти как можно дальше, куда-нибудь на свою волшебную поляну. Наткнулись на одноглазого монстра, явно циклопа из «Одиссеи», посмеялись, решили проголосовать за него на конкурсе – и тут пришлось вернуться в реальность. Гарольд и Марта наконец-то прибыли и топтались на набережной. Уже убегая к ним, Карина заметила сиротливую фигурку Кати:

– Ой, Володя, тебя ведь ждут давно!

– Кто? Катя из «Белогорских вестей»? – удивился он. – Да зачем мне эта трепотня нужна! Она журналист, и так напишет что-нибудь, зачем еще меня дергать.

– Для тебя трепотня, а для человека – работа, – упрекнула Карина. – Тебе же все равно меня ждать. Скажи ей два слова о социальной ответственности бизнеса, трудно, что ли? Катя! Иди сюда!

Оглянулась с набережной – Володя стоит, прислонившись к сосне, совсем как на фотографии, и смотрит ей вслед. Оглянулась еще раз – не обман зрения? – вместо обычного сдержанного выражения лица – улыбка, точь-в-точь отцовская, свободная, неудержимая…

А Володя, ответив на Катины вопросы, с любопытством следил, как Карина знакомится с клиентами, как их вежливые лица понемногу теряют напряженность и становятся приветливыми. Мужчина, поначалу пытавшийся задавать вопросы по-русски, уже непринужденно болтает на родном языке, не беспокоясь, что его не поймут, и его супруга, все время молчавшая, тоже включается в беседу. Володя увидел еще одну Карину – совсем не такую, как обычно, или как тогда в Карачарове за компьютером.

– Как ты их быстро разговорила! – удивился Володя, когда Карина вернулась. – Обычно с чужеземцами чувствуешь такую дурацкую скованность, вроде как боишься в грязь лицом ударить, что ли, сказать что-нибудь не то…

– А чужеземцы на меня всегда хорошо реагировали, – отвечала Карина, довольная тем, что знакомство прошло удачно, Гарольд и Марта перечислили, что хотят увидеть, и три дня с ними действительно не будут заняты с утра до вечера. – Мама, когда работала в «Интуристе», брала меня на всякие вечера отдыха с концертами и угощением, и гости нашей страны всегда охотно заводили беседу с милой маленькой девочкой. Ну, знаешь, вопросы типа «Как тебя зовут?», «Как ты учишься?», «Кем хочешь стать?». О своих детях начинали рассказывать, о домашних животных. Американцы, немцы, англичане – акулы капитализма – расслаблялись и становились похожими на нормальных людей. Это сейчас иностранцев пруд пруди, и все раскованные, а тогда они ходили аршин проглотив и всё озирались. Особенно было смешно, когда сидишь с ними за столиком, мороженое тает, а они не притрагиваются – боятся, что их коммунисты отравят. Стращали их, видимо, сильно перед поездкой! А увидят, что девочка ест и не бьется в судорогах – и тоже берутся за ложки… Я тогда чувствовала ужасную ответственность и всерьез думала, что работаю вместе с мамой!

– Где же тебе здесь-то работать? – задумчиво произнес Володя. – В музее, может, опять? До Москвы слишком далеко.

– У меня еще переводы! – напомнила Карина, но он покачал головой:

– Видно же, что ты не приспособлена для сидячей работы. И дома, в терему сидеть не сможешь. Зачахнешь без живых людей.

– Вот еще! – возмутилась Карина. – Я спокойно делаю и то и другое, а еще ученики… Мне одинаково! И даже лучше, когда всего понемногу. Это как несколько ножек у стола – придают устойчивость, а на одной он бы завалился… А ты что это – мою жизнь, что ли, планируешь?

– А разве не нашу? – уточнил Володя, заметно ее смутив. – Слушай, а нам не пора домой? – негромко спросил он ее в самое ухо, целуя его, прядь волос и уголок глаза. – Если «Карл и Клара» уже никуда тебя сегодня не поволокут?

– Нет, сегодня – никуда! Сегодня у них семейные посиделки, – улыбнулась Карина, обхватив его за шею, но тут же отпустила и потянула за руку: – Только пойдем через парк!

– Домой – через парк? – не понял Володя.

– Ну, недалеко ведь. На богатырей посмотрим.

Он только развел руками:

– Все-то ты знаешь.

Если бы все, подумала Карина.

– А поесть? – спохватился Володя. – Ты же с утра не успела, точно? Там Аркадий нас еще обедом собирался накормить, в новом кафе, может, пойдем?

– Тогда домой попадем еще позже.Это был сильный аргумент, и Володя только пробормотал, что надо бы тогда заказать что-нибудь на дом. Карина мельком взглянула на мобильник: несколько неотвеченных звонков с незнакомым номером. Перезвонить? Да что там может быть такого важного? Это и до вечера подождет. Заодно можно будет и тете позвонить, наверное, она удивляется, что ее до сих пор нет. Хотя, скорее всего, ей все равно, сидит у себя на даче…

– А как твоя машина? – вспомнила Карина. Парк спускался к озеру уступами, они поднимались к верхнему ярусу, и идти все время в гору было тяжеловато.

– Да готова уже, водитель после праздников заберет из техобслуживания.

– А раньше она была без водителя.

– Да она всегда без него, – пожал плечами Володя, – я сам езжу. Ромка, моя правая рука, тоже сам за рулем. Наш водила в основном главбуха возит в налоговую или…

– …по магазинам, – подсказала Карина.

– Ну да. А Роман так и обедает в машине! – Володя оживился. – Уезжает на весь перерыв и гоняет где-нибудь за городом! Говорит, дорога мозги прочищает и энергии прибавляет больше, чем еда. Но я подозреваю, что энергия прибавляется в какой-нибудь придорожной пельменной… У него и люди с перерыва тянутся, как сопли, – в парке прогуливаются, он им разрешает! Древние греки! Идеи их там, видите ли, посещают лучше, чем за столами в кабинетах!