Робер, бросившийся следом за Сабиной, увидел ее падение. Ловко уворачиваясь от ветвей, искусный наездник уже через мгновение был рядом с баронессой и на ходу спрыгнул с коня. Граф опустился на колени и с тревогой осмотрел лежащую на спине женщину.

— Сабина, очнитесь! Сабина! — Стянув кожаные перчатки, Робер легонько похлопал ее по щекам.

Женщина отрывисто застонала. Облегченно выдохнув, граф ощупал ее голову. Крови не было — еще одна удача. Значит, пожухлая трава и опавшая листва смягчили падение. Оставалось удостовериться в том, что у баронессы нет переломов.

— Сабина, дорогая, вы можете говорить?

Она медленно открыла глаза. Из туманной пелены проступало встревоженное лицо… Габриэля. Сабина улыбнулась. Но по мере того, как пелена рассеивалась, все отчетливей вырисовывался облик огорченного Робера. Баронесса удивилась этой смене лиц, но ее память вскоре прояснилась.

— Со мной все хорошо, — еле слышно прошептала женщина.

— Сосредоточься, родная моя. — От неподдельного волнения у графа подергивалось левое веко. — Руки, ноги, спина целы? Ты чувствуешь где-нибудь боль?

— Нет, только голова кружится.

— Понятно. Я возьму тебя на руки, но если станет больно, сразу же кричи.

Сабина слабо кивнула. Робер заботливо запахнул на ней плащ, затем свистом подозвал своего верного коня, и тот по команде хозяина опустился на передние ноги.

Граф устроил женщину впереди седла и, сильной рукой придерживая ее за талию, медленно двинулся к дороге.

Покрутив в раздумьях ушами, Дамаск пошел следом за хозяйкой: виноват, конечно, но теплое стойло и заботливые руки в лесу вряд ли найдутся.

— Господи, жива!

Сердце стоявшей на обочине королевы радостно забилось. Пока де Дрё разыскивал баронессу, Бланка лишь отчаянно молилась, не участвуя в женских пересудах. И, как могла, успокаивала рыдающую Вивьен.

— Сабина, вы сможете пересесть в экипаж?

— Попытаюсь, ваше величество.

Баронесса с усилием оторвала свою тяжелую голову от мужского плеча. Однако перед глазами у нее тут же все поплыло, и, судорожно вцепившись в руку графа, она вновь прислонилась к нему обмякшим телом.

— Госпожа Бланка, она не сможет ехать даже в повозке. При столь сильном головокружении необходимо хотя бы день отлежаться. — И, не дожидаясь разрешения, Робер поискал глазами виновника происшествия. Перестав дышать, виллан вжался в ствол дерева; пес, чувствуя вину, с поджатым хвостом сидел у его ног. — Эй, Жак, живо сюда! Повесить бы тебя с твоей собакой, да времени нет. Поблизости есть постоялый двор?

— Да, благородный господин. — Осознав, что скорой расправы не последует, крестьянин стал отвешивать графу земные поклоны, подметая бородой опавшую листву. — Лес скоро закончится, за ним — богатая деревня с церковью и громадным трактиром. Там есть комнаты для путников.

Королеве стало понятно: граф, живущий по собственным правилам и ни во что не ставящий общественное мнение, все уже решил и не отступит. Спорить с ним — лишь ронять собственный авторитет в глазах придворных. Но оставлять их с Сабиной наедине нельзя: необходимо соблюсти приличия. Лишние сплетни, в том числе и о ее фаворитке, ей ни к чему.

Поэтому Бланка опередила Робера:

— Сделаем так! Вы, граф, с баронессой и ее камеристкой останетесь в деревне. Пусть Сабина полежит сегодня и завтра до полудня, а затем догоните нас в Суассоне. Обряд посвящения в рыцари произойдет послезавтра, надеюсь, вы успеете. В помощь вам оставляю мадам д’Энви. И не забудьте кликнуть своих оруженосцев. Времена неспокойные, а на вашем попечении три дамы.

— Спасибо, ваше величество, сделаем, как вы приказали. — Говоря это, Робер не успел вовремя опустить глаза, и Бланка заметила в них иронию.

Не важно, главное — он ей подчинился.

Маленькая кавалькада двинулась по узкой тропе в сторону деревни, а королевский кортеж вскоре скрылся за невысоким холмом.

Как и следовало ожидать, «громадный трактир» оказался убогим деревянным строением, правда, двухэтажным. Но для бедного крестьянина, ютившегося в жалкой лачужке, это действительно было гигантское сооружение. Комнаты тут оказались опрятные, с чистой постелью. Нашелся даже новенький таз и горячая вода.

Вивьен обтерла тело госпожи влажной тряпкой, и Сабина тут же провалилась в глубокий сон. Камеристка же принялась чистить и штопать ее платье, а Луиза стала устраивать себе ложе на сундуке. Кровать была занята, но перебраться в другую комнату придворная дама наотрез отказалась. Прервав вечерние женские хлопоты, явился де Дрё, державший в руках деревянный поднос. Шутливо кланяясь, он, как заправский лакей, поставил на столик принесенную еду и кувшин с вином. Граф в роли трактирного слуги выглядел настолько забавно, что Вивьен тут же прыснула смешком.

— Я велел подать самого хорошего вина. Не обессудьте, это все, что удалось найти. — Влив в себя уже не одну кружку хмельного напитка, Робер весело улыбался и то и дело поглядывал на Сабину. — Баронесса спит?

— Как младенец!

— Тогда не стану вам докучать. Ужинайте — и хороших снов. — И могучий воин на цыпочках удалился из комнаты, создавая из-за излишнего усердия еще больше шума.

Вивьен зажала рот двумя руками, чтобы не расхохотаться во весь голос.

— Граф всегда полон озорства. — Даже чопорная Луиза улыбнулась. — При дворе его либо боготворят, либо не понимают, а потому не любят. Третьего не дано.

По едва уловимому вздоху Вивьен поняла: мадам д’Энви относилась к числу поклонниц де Дрё.

***

На рассвете Сабина проснулась и, открыв глаза, сразу же встретила нацеленный на нее взгляд Луизы.

— Доброе утро, мадам. — Баронесса улыбнулась, но, не получив ответа, с сарказмом добавила: — Вы всю ночь не сводили с меня нежного взгляда?

— Я выполняю поручение королевы, — все же буркнула немногословная дама.

— Вам велели не спускать с меня глаз? Ну и как, во сне я так же красива?

Мадам д’Энви по своему обыкновению сжала губы в упрямую складку, и Сабина гневно отвернулась к стене. Она до сих пор не понимала эту женщину. Иногда они с Луизой весело болтали, будто добрые приятельницы, но болезненное желание мадам д’Энви услужить королеве, не считаясь с окружающими, ставило баронессу в тупик.

— Приложите это к ссадине на лбу. Говорят, помогает от нагноений. — Прерывая размышления Сабины и подтверждая противоречивость своей натуры, Луиза подала ей полотенце, обильно смоченное вином.

Баронесса ощупала оцарапанный веткой лоб и в замешательстве взяла полотенце, раздумывая над ответом. Напряженную ситуацию разрядил тихий стук в дверь. Получив разрешение войти, граф сначала заглянул, а затем вошел в комнату. В военных походах он привык мало спать и потому поднялся ни свет ни заря, несмотря на то что накануне вечером крепко выпил в компании оруженосцев.

— Вы уже проснулись? — спросил он, но, увидев кроваво-красное полотенце на лбу у Сабины, воскликнул: — Боже, у вас кровь! Что случилось?

— Не беспокойтесь, мессир, это всего лишь вино! — рассмеялась баронесса. — Пытаюсь избавиться от царапин, исполосовавших мое лицо.

— Шрамы украшают настоящих мужчин, — пошутил он, — а вы держались вчера молодцом!

— Ага, почти на сутки провалилась в обморочный сон.

Самоирония баронессы вызвала дружный смех.

— Мадам Сабина, вижу, вам гораздо лучше, поэтому предлагаю немного прогуляться по округе, пока нам готовят завтрак. Если вы не почувствуете при этом головокружения и тошноты, мы отправимся в Суассон.

— Согласна, ваше сиятельство.

У Сабины вырвался вздох облегчения: она боялась, что граф начнет придумывать предлоги, для того чтобы здесь задержаться. Заметив боковым зрением, как мадам Луиза нервно сцепила пальцы, баронесса удовлетворенно хмыкнула про себя: «Что, не нашлось повода увязаться за нами на прогулку?»

Ощущая легкую слабость, Сабина крепко обхватила руку графа.

Они не спеша прошлись вдоль дороги, раcсматривая издали нехитрые деревенские домишки, и заглянули в приземистую церквушку — поблагодарить Бога за удачный исход вчерашнего происшествия. Свежий морозный воздух и впрямь пошел Сабине на пользу. В ушах у нее еще звенело, но общее состояние было вполне удовлетворительным.

Недалеко от трактира де Дрё остановился между молодыми соснами и развернул спутницу лицом к себе. Не отрывая от нее красноречивого взгляда, он медленно стянул с рук баронессы перчатки.

— Совсем холодные. — Робер спрятал ее руки в своих крупных мозолистых ладонях и поднес их ко рту, чтобы согреть своим жарким дыханием. — Я покорен вами, возмутительница моего спокойствия! Даже в жесточайших сражениях я не покрывался от страха испариной так, как в тот миг, когда увидел вас лежащей на земле. Отныне жизнь моя пуста и бесцветна без вас.

Наслаждаясь мелодией чарующего голоса, Сабина погружалась в лазурную глубину его глаз. Мир становился расплывчатым, сладким… А граф все целовал и целовал с упоением ее пальчики. Но затем предупреждение королевы все же проснулось в одурманенном мозгу баронессы и она нашла в себе силы убрать пальцы от мужских губ.

— Спасибо, мессир, мне очень приятна ваша забота, — тихо произнесла Сабина.

— Скажите: «Спасибо, Робер», — прошептал влюбленный граф, огорченно выпуская ее руки.

— Спасибо, Робер. Я и вправду очень вам благодарна!

И, решительно отвернувшись, испуганная Сабина быстро зашагала к трактиру. Она понимала, что теряет голову, и потому как молитву повторяла про себя: «У него есть законная жена, а таких, как ты, тьма тьмущая. Забудь о нем!»

— Не сердитесь, все будет хорошо! Я не трону вас, обещаю! — догоняя ее, крикнул рыцарь и совсем тихо добавил: — Пока вы сами этого не пожелаете.

***

В епископской резиденции Суассона, где вновь разместилась королевская свита, принца Луи готовили к традиционному ночному бдению перед ритуалом посвящения в рыцари. Юношу торжественно одели в холщовую рубашку и провели в небольшую капеллу. Среди ночного сумрака и холода при свете нескольких свечей Людовику предстояло молиться всю ночь, размышлять и готовить свою душу к главному посвящению в жизни каждого благородного мужчины. Королева настаивала, чтобы сын накинул шерстяной плащ: не хватало еще подхватить простуду перед коронацией. Уступив матери, Луи взял плащ с собой, но так и не надел его.