Даниэла Стил - Конец лета

– Ее голова... ее ноги...

– О Боже, она ранена? – Из глаз Динны брызнули слезы, она отчаянно пыталась взять себя в руки. – Mamie, как она?

– Paralisees. Les jambles. У нее парализованы ноги. А голова... мы не знаем.

– Где она? – вскрикнула Динна.

– В Американской больнице.

Стало слышно, что мадам Дюра всхлипывает.

– Вы вызвали Марка?

– Мы не можем его найти. Он в Греции, его коллега пытается с ним связаться. Они рассчитывают, что завтра он будет здесь. Прошу вас, Динна... вы приедете?

– Я вылетаю сегодня вечером. Прямо сейчас.

У Динны так дрожали руки, что она с трудом смогла посмотреть на наручные часы. Было десять минут пятого. Она знала, что в половине восьмого есть самолет – Марк часто летал этим рейсом. С учетом разницы во времени она сможет быть в Париже на следующий день в половине пятого по парижскому времени.

– Я прилечу завтра... в середине дня. Я поеду сразу в больницу. Кто ее лечащий врач? – Динна торопливо записала фамилию, которую назвала мадам Дюра. – Как с ним связаться?

Мадам Дюра продиктовала ей номер телефона.

– Ох, Динна... Бедная девочка. Я Марку говорила, что moto слишком большой и тяжелый для ребенка, ну почему он меня не послушал? Я же ему говорила...

«Я тоже». Первое, о чем подумала Динна, так это о том, что ее девочка одна в парижской больнице.

– Mamie, с Пилар кто-нибудь есть?

– Конечно, мы наняли сиделок. – Это было очень похоже на ту мадам Дюра, которую Динна знала.

– Только сиделки и никого больше? – Динна не скрывала, что она в ужасе.

– Но уже первый час ночи.

– Я не хочу, чтобы она оставалась одна.

– Хорошо, я сейчас же отправлю в больницу Анжелин, а утром сама туда поеду.

«Анжелин... самая старая горничная на свете. Анжелин. Как она может?»

– Я приеду так скоро, как только смогу. Передайте Пилар, что я ее люблю. Спокойной ночи, mamie, до завтра.

Динна переключилась на телефонистку. Она была в отчаянии.

– Мне необходимо связаться с доктором Хубертом Киршманом, это очень срочно.

Однако доктор Киршман не ответил на звонки. Звонок в Американскую больницу тоже не обнадежил Динну. Ей сказали, что состояние мадемуазель Дюра по-прежнему критическое, однако она в сознании и заснула; возможно, утром ей будут делать операцию, пока еще нельзя сказать точно. Ее привезли из Канн только сегодня вечером, и если мадам будет так добра позвонить доктору утром...

Динне хотелось послать их всех к черту. Поговорить по телефону с Пилар было невозможно, и единственное, что могла сделать Динна, – это как можно быстрее вылететь в Европу.

Она села и обхватила голову руками, стараясь не дать волю слезам. Но все-таки у нее вырвался всхлип, вырвался из самого ее сердца.

– Пилар, девочка моя... о Господи!

Тут же рядом возникло синее форменное платье, и Динна почувствовала на плечах руки Маргарет.

– Что, очень плохо? – шепотом спросила экономка в полной тишине.

– Я не знаю. Мне сказали, что у нее парализованы ноги и что-то с головой, но я так и не смогла ни от кого добиться разумного ответа. Я вылетаю ближайшим самолетом в Париж.

– Я соберу ваши вещи.

Динна кивнула. Она пыталась привести в порядок мысли. Нужно позвонить Бену. И Доминик. Она сняла трубку, пальцы сами стали машинально набирать номер секретарши Марка. Голос, который Динна всегда недолюбливала, ответил очень быстро.

– Где месье Дюра?

– Я не знаю.

– Черта с два вы не знаете. Наша дочь попала в автокатастрофу, а его никто не может найти. Где он?

– Я... мне очень жаль, мадам Дюра, я постараюсь найти его к утру и попрошу перезвонить вам, я сделаю все от меня зависящее...

– Не надо мне звонить, сегодня вечером я вылетаю в Париж. Просто передайте ему, чтобы он был на месте. Да, и пусть позвонит матери. Пилар лежит в Американской больнице в Париже. И ради Бога, Доминик, сделайте мне одолжение, разыщите его.

Под конец фразы голос Динны дрогнул.

– Я сделаю все, что смогу. Поверьте, мне очень жаль. Случилось что-то серьезное?

– Мы пока не знаем.

Поговорив с Доминик, Динна позвонила в аэропорт и в банк. Взглянув на вещи, которые Маргарет упаковала для нее в дорогу, она быстро набрала номер Бена – нужно было застать его до того, как он уйдет из галереи. До отъезда в аэропорт у нее оставался час. Бен сейчас же взял трубку.

– Мне придется срочно уехать из города.

– Что ты натворила, ограбила банк? – со смешком спросил Бен.

Он предвкушал скорую встречу с Динной и приятный вечер, настроение у него было прекрасное. Однако, услышав в голосе Динны непривычные нотки, он сразу заподозрил неладное.

– С Пилар произошел несчастный случай. Ох, Бен... Динна вдруг расплакалась, уже не сдерживаясь: она была испугана, у нее болело сердце за дочь, а еще она не могла простить Марку того, что он разрешил Пилар купить мотоцикл.

– Успокойся, дорогая, я сейчас приеду. Ты не против, если я зайду к вам в дом?

– Не против.

Уже через семь минут Маргарет открыла Бену дверь. Динна ждала в своей комнате. На ней был все тот же костюм, в котором она ходила на ленч с Ким, и серьги, подарок Бена. Взглянув на нее, Бен быстро подошел к ней и обнял.

– Все хорошо, девочка моя, все хорошо.

Динна рассказала ему, что у Пилар парализованы ноги.

– Возможно, это лишь временная реакция на падение. Ты же пока не знаешь всех подробностей. Возможно, все еще не так страшно, как кажется сейчас. – Бен заметил, что она очень бледна. – Может быть, выпьешь что-нибудь?

Динна замотала головой. Ее лицо выражало муку. Она снова заплакала и снова нашла утешение в объятиях Бена.

– Мне в голову лезут всякие кошмары.

– Постарайся не думать о плохом, ты должна собрать все силы, чтобы продержаться до Парижа. – Он заглянул ей влицо. – Может, хочешь, чтобы я поехал с тобой?

Динна вздохнула и попыталась улыбнуться.

– Хочу, но нельзя. Но все равно спасибо, что предложил. Я люблю тебя.

– Если я тебе понадоблюсь, только позвони, и я тут же прилечу, договорились?

Динна кивнула.

– Ты можешь позвонить за меня Ким и рассказать, что случилось? – спросила Динна. – Я пыталась до нее дозвониться, но ее нет дома.

– А она ничего не заподозрит, если я позвоню?

Бен беспокоился, но не за Ким, а за Динну. Динна улыбнулась:

– Не заподозрит, сегодня за ленчем я ей сама рассказала про нас. Между прочим, она каким-то образом уже догадалась. Она что-то заметила еще на открытии моей выставки. Ким считает, что ты хороший человек, и я с ней согласна.

Динна снова потянулась к Бену, и он крепко обнял ее. Не скоро у нее снова будет возможность его обнимать, быть с ним.

– Знаешь, мне бы хотелось еще раз вернуться домой, просто побыть там... это меня успокаивает.

Бен понял, что она говорит о его доме.

– Скоро ты туда вернешься.

Динна подняла голову и посмотрела Бену в глаза:

– Обещаешь?

– Обещаю. А теперь тебе пора. У тебя есть все, что нужно? Динна кивнула и снова закрыла глаза. У нее вдруг закружилась голова.

– Тебе плохо?

– Нет, все в порядке.

Бен вышел первым, Динна спустилась по лестнице вслед за ним и, перед тем как уйти, обняла Маргарет. Теперь час на дорогу до аэропорта, затем еще сорок пять минут до вылета. А еще через двенадцать часов она будет в Париже – со своей девочкой, с Пилар.

Всю дорогу до аэропорта Динна молчала и молилась просебя, чтобы застать дочь живой.

– Quoi? Oh, mon Dieu! Доминик, ты уверена?

– Совершенно уверена. Я говорила и с твоей матерью, и с врачом.

– Как фамилия врача? – Доминик назвала фамилию. Марк торопливо потянулся за ручкой, Шанталь протянула ему свою. – Когда была операция?

– Сегодня утром – утром по парижскому времени. Кажется, часа три назад. Мне сказали, что операция прошла нормально, но Пилар еще не пришла в сознание. Больше всего врачей беспокоят ее ноги и травма головы.

Марк-Эдуард слушал секретаршу, и по его щекам текли слезы.

– Я пошлю телеграмму, а вечером постараюсь быть там.

Марк переключился на портье и заговорил короткими, отрывистыми фразами:

– Это Дюра. Мне нужен билет на самолет. До Парижа. Немедленно.

Он положил трубку, вытер слезы и посмотрел на Шанталь со странным выражением.

– Что-то с Пилар? – спросила она. Марк кивнул. – Что-то серьезное?

Она присела рядом с ним на диван и взяла его за руки.

– Они не знают... не знают...

Марк-Эдуард не мог ни заставить себя повторить то, что он услышал, ни сказать Шанталь, что Пилар разбилась на мотоцикле, который подарил ей он. Так и не договорив, он затрясся в рыданиях.

Динна вышла из самолета в аэропорту Шарля де Голля как в тумане, состоящем из смеси усталости, страха и тошноты. Ночью в самолете она не могла спать, весь полет она просидела, сцепив пальцы и глядя прямо перед собой. Из аэропорта она позвонила в больницу, но новостей не было. В аэропорту Динна взяла такси и поехала прямо в больницу. Назвав таксисту адрес, она добавила только: «Aussi vite que possible»[8] – и после этого молчала всю дорогу.

Таксист в истинно галльской манере понял ее слова буквально. Деревья по сторонам дороги проносились мимо так быстро, что слились перед глазами Динны в одну сплошную зеленую массу. Таксист ловко лавировал, объезжая все попадающиеся на пути препятствия, а Динна сидела неподвижно, устремив взгляд прямо перед собой. Каждая клеточка в ее теле, казалось, пульсировала в напряженном ожидании и кричала: «Быстрее, быстрее!» Ей показалось, что до того момента, когда машина выехала на бульвар Виктора Гюго и затормозила перед входом в Американскую больницу, прошло несколько часов. Динна быстро достала из бумажника франки – деньги она обменяла еще в аэропорту, – сунула водителю сотню и, не поблагодарив его, открыла дверцу. Таксист посмотрел на нее вопросительно: