Наварра начал с попытки занять Ла-Фер. Он осаждал город с начала года. Роберт считал освобождение Ла-Фера делом месяца, не дольше.

– У осажденных заканчивается еда, запасы пороха. Они вот-вот сдадутся.

На выручку Ла-Феру опять пошли испанские войска из Фландрии. Им чудом удалось провести в осажденный город несколько повозок с мукой и порохом, не привлекая к себе внимание Генриха. Теперь французский король ждал основные силы испанцев. Он не сомневался: они идут выручать осажденных. Вслед за несколькими сотнями груженных припасами лошадей ждали солдат.

Начиная с пятнадцатого марта испанцы всячески демонстрировали приготовления к походу. Сборы никто не скрывал. Напротив, внимание Наварры явно приковывали к готовящемуся сражению. Обман удался. Испанцы покинули Фландрию в самом конце марта. Но вместо продвижения к центру Франции пятого апреля испанцы неожиданно подошли к Кале. Когда стал понятен их замысел, было уже поздно. Генрих не мог быстро снять часть солдат с осады Ла-Фера. Да и расстояние между городами не давало возможности немедленно прийти на помощь Кале.

Три дня у испанских солдат ушло на подготовку атаки на город. Несколько кораблей подошло к нему с моря. В понедельник, восьмого апреля, именно с этой стороны и началось вторжение. А в среду испанцы захватили окраины города, примыкавшие к морю. Из Франции от Генриха Елизавете повезли письмо. В нем король просил срочно оказать помощь Кале. Он и сам готовился снять часть войска, стоявшего вокруг Ла-Фера.

– Напишите Генриху, я готова отправить корабли в сторону Кале. С одним условием, – королева, окруженная подданными, быстро диктовала секретарю текст письма, – если мы отобьем город, он станет вновь английским.

Окружающие закивали. Порт переходил из рук в руки несколько раз и постоянно являлся причиной разногласий между Францией и Англией. Сейчас в борьбу вступили испанцы. Просто выбить их из города и по-соседски помочь французам никому не виделось правильным поступком.

– Надо выступать. – Голос Роберта громко прозвучал в наступившей тишине. – Зачем писать Генриху письма? Мы отобьем Кале и просто оставим себе!

– Очень на вас похоже, граф Эссекс, решать проблемы недипломатичным путем, – Елизавета скривила тонкие губы. – Мы обязаны предупредить нашего брата о возможных действиях. Так, как вы предлагаете, не поступают люди, наделенные королевской властью.

– Поступают, еще как! – пробормотал брат. Его услышали несколько человек, стоявших неподалеку. Королева закончила диктовать письмо…

В середине марта стало понятно: Кале почти полностью находится во власти нападавших. Елизавета приказала Роберту принять командование шеститысячным войском и переправляться через Ла-Манш. Письма «брату» Генриху она писать не перестала. Он в ответах оставался уклончивым и не давал обещаний, надеясь уговорить английскую королеву оказать помощь бескорыстно.

Роберт отправился на побережье.

– Время упущено, – сказал он мне перед отъездом. – Но я постараюсь сделать невозможное. Придется не защищать город, а осаждать его, выбивая оттуда засевших испанцев. Прорваться будет нелегко: подступы к Кале с моря закрыты испанскими кораблями. Надеюсь на помощь принца Оранского. Он пообещал выйти из Голландии со своими судами.

В обычной манере королева, отправив Роберта к берегам Франции, дала весьма противоречивые указания. Главное из них заключалось в строгом запрете не начинать сражения без ее личного отдельного приказа. Она не теряла надежды уговорить раздираемого на части Генриха отдать Кале ей.

Роберт вышел в море. В Кале не сдавшейся оставалась только крепость. В ней удалось спрятаться горожанам и выжившим солдатам. Генрих снял все-таки часть солдат с осады Ла-Фер и отправил в сторону Кале. Английские корабли маячили неподалеку от порта в ожидании приказа королевы.

К сожалению, двадцать четвертого апреля крепость взяли испанцы. Генрих подойти на выручку не успел, а Роберту так и не отдали приказа наступать. Корабли принца Оранского остановила испанская артиллерия. Говорили, в крепости было чем поживиться: монеты, золото и серебро, лошади, порох, зерно, мука и другие припасы…

Вернулся Роберт в ярости:

– Мы без толку потратили время и деньги! – кричал он друзьям, не смея все же открыто выступать против Елизаветы. – Город стал бы английским! Я ждал, болтаясь в миле от берега!

Наверное, именно в виде жеста примирения королева разрешила Роберту готовить наступление на Кадис. Кроме брата выйти в море готовились лорд Эффингемский, Кристофер Блант, Уолтер Рели, лорд Уиллогби и граф Саутгемптон. Последнему участвовать в нападении на Кадис королева строго-настрого запретила. В тот момент Саутгемптон нравился ей сильнее других фаворитов. Утонченный граф, любитель театров и устроитель поэтических дуэлей обязан был остаться в Лондоне развлекать Елизавету. Ведь как ни умен молодой Сесил, а уж больно нехорош собой.

Во время подготовки кораблей к выходу в море и сбору войска споры о цели похода не утихали.

– Упрямый Берли уговаривает королеву не следовать моему плану! – Роберту становилось все сложнее держать себя в руках. – Он твердит одно: Филипп готовит вторую Армаду. Ее следует разгромить еще в порту, как сделал Дрейк почти десять лет назад. Привезти обратно в Англию побольше ценностей, которые удастся снять с судов, идущих из Америки. Все!

– А ты по-прежнему хочешь укрепиться в Кадисе? – Чарльз сидел подле меня, и, я надеялась, был скорее увлечен мной, чем планами Роберта. К тому же мы их успели выучить наизусть.

– Да. Так мы получим возможность укрепиться прямо у Филиппа под носом. Мы отрежем испанцев от морских путей в их заморские владения.

– Они смогут использовать другие порты, – возразил Чарльз. – Захват одного города не разрушит империю. Чуть усложнит достижение цели, но не уничтожит страну. А вот англичанам удерживать Кадис в своей власти будет сложно. Это потребует огромных средств…

– И ты о деньгах! – воскликнул Роберт. – Берли и Елизавета только о них и твердят.

– Подумай, ведь содержать многотысячное войско, расположенное вдали от дома, редко удается долгое время. Ради планов, которые сбудутся не сразу, не мгновенно? Ее Величество считает монеты, лежащие у нее в казне сегодня. А их там крайне мало. Затраты на помощь Наварре и голландцам истощили казну. Последний поход Дрейка не принес прибыли. Сам сэр Френсис погиб. Не так просто решиться на очередные расходы.

* * *

План Роберта отклонили безоговорочно. Он, правда, продолжал вести разговоры с друзьями. Разговоры, подтверждавшие: Роберт от намерения обосноваться в Кадисе не отказался.

– Мне страшно за него, – поделилась я с мамой незадолго до отплытия кораблей, – Роберт теряет благосклонность королевы. Это стало заметно. Она предпочитает ему других. В качестве любимого фаворита – Саутгемптона, в качестве советчика – Сесила и лорда Берли. Елизавета отклонила его план. В ответ пообещала не назначать Сесила Государственным секретарем и не вводить его в состав Тайного Совета.

– Слова королевы ничего не значат, – покачала головой мать.

– Даже если она сдержит обещание, дело не в ней, – расстроенно проговорила я. – Роберт слишком обуреваем собственными идеями. Он не видит врагов вокруг, плетущих против него интриги. Он выступает против всех, включая королеву. Он спорит, ругается, отстаивая свое мнение. А правильно ли оно, мама?

Мамины глаза оставались печальными.

– Королеве виднее. План, предложенный Робертом, действительно, стоит безумных денег. Лорд Берли служит королеве много лет. Он не подводил ее. Роберт пока не потерял привязанности Елизаветы. Уверена, она помнит, и кто ей представил Робина, и каким он был милым юношей – умным, порывистым, красивым. Он, как прежде, красив и умен. Только порывистость стала мешать Роберту. Она превращается в одержимость, в желание добиться своего любой ценой. Дадли навсегда останется в сердце Елизаветы. Останется ли его пасынок? Долго ли она будет терпеть выходки Роберта?

В июне корабли вышли в море. Роберта назначили командовать солдатами после высадки на берег. Лорд Эффингемский командовал флотом. Как происходили события, мы узнали после прибытия обратно в Плимут первых кораблей с больными и ранеными. Они привезли письма и рассказали о победоносном взятии Кадиса. Они же рассказывали и о неисчислимых богатствах, которые видели в испанском городе. После к этим речам прибавились слова брата. Пожалуй, я историю передам иначе: восстановив события в том порядке, как они происходили.

* * *

Быстрые и решительные действия Роберта большинство солдат и друзей вспоминало с восхищением. Английские корабли неожиданно подошли к Кадису, спалили суда, стоявшие в порту, и вышли на берег. Роберт лично повел солдат через улицы Кадиса. Скажу честно, сопротивление им практически не оказывали. Город не ожидал вторжения и не подготовился к обороне. Испанцы повторили ошибку восемьдесят седьмого года, оставив Кадис незащищенным. Впрочем, будем справедливы к Роберту. Он смело и отважно боролся с теми, кто ему противостоял. Солдаты его любили и слушались каждого отданного приказа.

Двадцать первого июня Кадис пал. Домой отправлялись письма о славной роли каждого, кто прославился на поле боя. Еще раз повторю, дошли они до Англии не сразу. А вот ссоры между Робертом и Говардом Эффингемским, начавшиеся еще в апреле, когда они оба шли на выручку Кале, стали сильнее. И в весной, и летом Роберт настаивал на действиях, противоречащих указам королевы. Лорд Эффингемский редко так поступал. А если и поступал, то не кричал об этом везде и всюду.

В Кадисе случилось иное: тех, кто высадился на сушу, обвиняли в присвоении всех добытых в богатом городе ценностей. Сложно судить, кто прав, кто виноват. Однако разделение, принятое в подобных походах на командующих на суше и командующих на море, часто приводили к конфликтам.

– Я знаю один способ примирить стороны, – говорил, вернувшись, Роберт. – Надо сесть за стол и выпить доброго вина. Чем больше выпьем, тем сильнее дружба.