Виктория Балашова - Конец эпохи Тюдоров

В Ирландии и тогда вспыхивали бунты. Но мой отец еще не успел решиться на поход в эту постоянно воюющую против англичан страну.

Относительно мирное течение жизни способствовало деторождению. Когда наши отцы дома, у матерей рождается куда больше детей, чем в их отсутствие. Что правда, то правда. Это я испытала на себе. В отличие от меня, мама не пребывала в восторге от процесса вынашивания и рождения младенцев. Ее тяготила подобная обязанность.

Мы потоптались немного в спальне, пока на нас не обратил внимание отец.

– Вот ваш брат, – представил он нам Роберта.

А Робин продолжал сосать грудь, не обращая ни малейшего внимания на окружающих.

И в этом месте можно смело перескочить через три года, потому что ничего особенного в то время не происходило. Нет, так сказать нельзя. У родителей появилось еще два сына. Но бедный Френсис умер в младенчестве. А Уолтер рос слабым и терялся в тени старшего брата. Мама с каждой беременностью себя чувствовала все хуже. После смерти Френсиса между ней и отцом наступило охлаждение. Былая любовь угасала на глазах.

Отец чаще и чаще отлучался в Лондон. Возвращаясь домой, он рассказывал маме о происходивших в стране событиях. Я тоже вкратце скажу, что успело произойти с момента рождения Роберта. Итак, та самая шотландская королева Мария Стюарт приехала в Англию. На родине после смерти мужа ее свергли с престола. Она могла бежать во Францию, все-таки Мария стала и французской королевой после своего первого замужества, или просить убежища у Елизаветы – родственницы по линии короля Генриха. Трудно сказать, совершила ли Мария ошибку, но в итоге она прибыла в Англию. Нельзя назвать ее положение завидным. Я считаю, шотландской королеве, в принципе, недоставало ума. Она все время впутывалась в заговоры. Точнее, ее впутывали.

В Англии почти сразу Марии подобрали жениха: герцога Норфолка, очень богатого человека. Герцог тоже не блистал умом. Он позволил вовлечь себя в эту странную историю, которую Елизавета увидела лишь как очередную попытку свергнуть ее с престола.

– Почему женитьба считается заговором? – Дочка с любопытством посмотрела на меня и задала совершенно естественный вопрос.

– Я была слишком мала, чтобы разбираться в хитросплетениях политических интриг. Скажу одно: Норфолка обвинили в организации восстания католиков на севере страны. Его желание жениться на Марии посчитали верным признаком желания посадить шотландскую королеву на престол, свергнув с помощью католиков-англичан Елизавету. Вина герцога, как я понимаю сейчас, состояла в неправильном выборе друзей, которые настойчиво предлагали ему свататься к Марии и писать ей письма. Сам он до последней минуты клялся в верности Елизавете, уверяя в том, что не помышлял ничего против нее.

Так вот, вспыхнувшее восстание на севере и поехал подавлять отец. Елизавета отметила его старания и назначила фельдмаршалом. Вместе с графом Уорвиком и лордом Клинтоном он отправился восстанавливать порядок. Маме от отца приходили письма, в которых он подробно отчитывался о совершенных подвигах. Нам письма мама зачитывала вечерами после ужина, расположившись у камина. В основном папины подвиги заключались в «свершении справедливого суда над грешниками», потому как сопротивление католиков совершенно самостоятельно угасло, не успев как следует разгореться. Испанцы, пообещавшие поддержку, так ее и не оказали. Марию Стюарт перевезли из замка, расположенного поблизости от восставших земель, подальше на юг. Королева велела еретиков казнить: тех, кто победнее – просто казнить, а тех, кто побогаче – с конфискацией имущества.

Указания Елизаветы отец проводил в жизнь с завидным усердием. Восставших вешали одного за другим. Суды вершились быстро, решения принимались одинаковые. Государственная казна пополнялась на глазах. Жених-неудачник, герцог Норфолк, был отправлен в Тауэр, где при Генрихе уже сиживал его дед. Четкой связи между Норфолком и восставшими не прослеживалось, но факт сватовства к Марии Стюарт не опровергался, а потому все связали воедино, и герцогу оставалось лишь писать Елизавете покаянные письма.

В отсутствие хозяина жизнь в замке Незервуд текла своим чередом. Самым большим вниманием со стороны матери и отца пользовался Роберт. Несмотря на нежный, возраст его воспитанию уделяли большое внимание. Мама любила с ним беседовать, как со взрослым. Мы не ревновали: нам с Дороти больше нравилось играть, а не учиться или слушать мамины рассказы про ее жизнь при дворе до замужества.

А вскоре Елизавета доказала: служба Деврё при дворе Ее Величества оценена по заслугам. Папе даровали титул графа Эссекса и орден Подвязки.

– Вашему отцу оказали великую честь. – Мама собрала нас, детей, в самой большой комнате замка. – Его борьба с католиками отмечена королевой. Заговоры, которые плетут нечестивцы, раскрыты, а виновные понесли заслуженное наказание.

Мы стояли, раскрыв рты, и кивали. Мы успели хорошо усвоить, что католики исповедуют какую-то неправильную веру, а также зачем-то пытаются сместить с трона английскую королеву. Мы помнили, отец борется с этими странными, опасными людьми. И вот – награда за преданную службу. Роберту исполнилось к тому моменту шесть лет. Он мечтал о том, как вырастет и будет помогать отцу и королеве сражаться с врагами Англии.

– Одного из главных заговорщиков, герцога Норфолка, наконец казнили, – продолжала рассказ мать. – Не без помощи вашего отца доказали его связь с испанцами и намерение жениться на Марии Стюарт, чтобы затем занять трон.

– Когда отец вернется домой? – осмелился спросить Роберт. Очень уж ему хотелось расспросить его о жизни в Лондоне и о борьбе с еретиками.

– Думаю, скоро он приедет. – Мама ласково потрепала сына по волосам.

Она с нежностью смотрела на мальчика. Он был порывист, но отличался умом и легким, послушным характером. Летиция понимала: к несчастью, ей рано или поздно придется расстаться с любимым сыном. Но пока он мал, чтобы служить королеве. Пока он будет служить только матери: гулять с ней по паркам, которые окружали замок, слушать ее рассказы и восхищенно смотреть на нее из-под густых ресниц…

Отец и в самом деле вскоре вернулся домой. Оказалось, он не собирался останавливаться на достигнутом. Так как его порывы поощряла сама королева, Уолтер Деврё, граф Эссекс, мечтал о большей славе.

– Я предложил королеве свои услуги по колонизации Ирландии. Есть там провинция Ольстер, в которой не действует власть английской королевы. Со мной готовы идти в поход несколько весьма знатных людей из ближайшего окружения Елизаветы, – слышала я, как делился он с мамой своими планами. – Надеюсь, Ее Величество примет мое предложение. К сожалению, тогда вам придется пожить без меня еще некоторое время. С собой вас брать в Ирландию небезопасно.

Мама ехать в странную страну Ирландию и не собиралась. Но вслух она посетовала на свою непростую судьбу и искренне пожелала мужу удачи. Все же она успела отвыкнуть от него. К тому же отец не становился для нее привлекательнее. Постоянная борьба с заговорами католиков окончательно превратила его в сурового, жестокого мужчину, скупого на улыбку и ласку. Папа по-прежнему любил нас, баловал и привозил подарки, но мы все, пожалуй, кроме Роберта, чувствовали, как он изменился.

Королева никогда не любила тратить деньги из казны Англии. Их она справедливо считала своими деньгами. Но если кто-то из ее подданных хотел потратить собственные средства на благо страны, она редко имела что-то против. План новоявленного графа Эссекса не выглядел бы идеальным при условии, что Елизавете пришлось бы оплачивать расходы. Ситуация же складывалась несколько иначе. Граф и его сторонники готовы были вложить в поход против ирландцев деньги.

План не отличался продуманностью, и некоторое время Елизавета все же медлила с ответом. В итоге она позволила отцу отплыть в сторону Ирландии. Вместе с ним в поход отправилось более тысячи человек. Никто не предполагал, чем это предприятие обернется для его зачинщика. Отец, уверенный в своих силах, шагнул на борт корабля в июле. Погода должна была благоприятствовать его начинанию, но планы начали рушиться сразу, еще в море.

«Дорогая, – писал нам отец осенью, – волею Божьей мы находимся вовсе не там, где нам бы хотелось. Наши корабли разметала буря. Мои люди высаживались на берег в разных местах. И только сейчас те, кто выжил, собрались в Белфасте, где мы собираемся переждать зиму. Но я не опускаю руки. К весне надеюсь собрать солдат и окончательно сломить сопротивление местных мятежников: сэра Брайана МакФелима, Тирло Линека О’Нила, а также их предводителя – шотландца Сорли Бой МакДоннела. Я знаю, имена эти вам ни о чем не говорят. Просто, поверьте, ирландцы имеют сильных предводителей и сдаваться не собираются. Что делает мою задачу довольно-таки сложной…»

Несмотря на тающую привязанность к мужу, мама, конечно, волновалось. Прежде чем пришло первое письмо от отца, прошло три месяца. Мама думала, он погиб! Мы же представляли себе страшных, бородатых ирландцев, сражающихся против нашего отца и самой королевы. Мы стали постарше и часто расспрашивали мать про Елизавету.

Помню как-то раз я и Дороти вбежали в комнату, где вечерами любила проводить время мама. Чаще всего с ней вместе там сидел Роберт. Он устраивался у нее в ногах и слушал разные истории, которые в большом количестве знала мать. Она иногда взъерошивала его рыжие волосы, проводя по ним тонкими, изящными пальцами…

Нас с Дороти мама называла «моими золотоволосыми девочками». Как бы то ни было, ни мать, ни отец никогда с нами не проводили столько времени, сколько с Робином. Да и зачем? Главным наследником титула будет именно он. Девочек надо лишь удачно выдать замуж. Это мы усвоили хорошо.

Мы уселись на ковер возле Роберта, хихикая и толкая друг друга, расправили юбки и чуть поправили растрепавшиеся волосы.

– Давно, с тех пор как я появилась впервые при дворе, королева ко мне испытывает неприязнь, – мать теребила рыжий локон, слегка улыбаясь.