Гидеон снова взглянул на огонь, не желая тешить себя надеждой, что когда-нибудь она будет принадлежать ему. Даже не будь она замужем, женщина ее положения никогда не выбрала бы такого, как он.

— Гидеон, перестань думать о ней как о клиентке, думай о ней как о женщине, которую любишь. Борись за нее. Ты заслуживаешь счастья. Дай себе шанс, ибо до конца жизни будешь жалеть, если не сделаешь этого.

Хелен поднялась.

— Спасибо, мой друг. Здесь мы расстанемся, и я желаю тебе удачи, она тебе очень понадобится, — проговорила Хелен.

Гидеон встал и поцеловал тыльную сторону протянутой руки.

— Спасибо, Хелен. — Голос его прозвучал хрипло от наплыва эмоций, бушевавших в нем.

— Буду рада получить от тебя весточку. Непременно сообщи, если завоюешь свою леди.

В тот вечер Белла оставалась в оранжерее столько, сколько осмелилась, прежде чем темнота ночи стала подталкивать ее к ярко освещенному особняку, к безопасности своих комнат. Она прошла через сад и чуть-чуть приоткрыла заднюю дверь, чтобы только просунуть голову. Кухня была пуста. Она испустила облегченный вздох и осторожно, чтобы не издать ни звука, шагнула в дом и закрыла за собой дверь.

Она крадучись пошла через кухню. Ну почему он вернулся именно сегодня? Белла никогда не чувствует себя спокойно рядом с ним, даже когда он бывает благодушным. По ночам не спит, когда он находится в Боухилле. Пройдет немало дней после его отъезда, прежде чем она снова обретет покой.

Зачем он привез с собой «этих»? Мало ей одного Стирлинга, не хватало только его шайки приспешников. Этих сомнительных личностей, погрязших в пороке, обитающих далеко за пределами приличного общества. Они шумные, грубые и вечно пьяные.

Буйство, визг шлюх из местной таверны и дикий гогот сигнализировали, что они обосновались в ее гостиной. Белла решила подняться к себе по черной лестнице и зашагала назад по коридору. Быстро взглянув через плечо, повернула за угол и врезалась во что-то твердое. Она инстинктивно вытянула руки, чтобы восстановить равновесие, но резко отдернула их, когда ощутила скользкий шелк и холодный металл пуговиц.

— Что у нас тут?

Большая ладонь схватила ее за талию, пресекая попытки ретироваться. Черные, полуприкрытые веками глаза злонамеренно вспыхнули.

— Отпустите меня, — ледяным тоном произнесла Белла.

— Ты не одна из местных шлюшек, это точно. Значит, жена. Стирлинг говорил, ты первосортная штучка, и он не преувеличивал.

Сердце ее учащенно забилось.

— Отпустите меня.

Мужчина наклонился ближе. Локон черных волос упал ему на лоб. Похотливая ухмылка изогнула губы.

— И не подумаю. Оставлю тебя себе.

Она отвернулась.

— Вы не сделаете ничего подобного. Отпустите меня немедленно!

— А как гостеприимство? Разве ты не хочешь должным образом поприветствовать дорогих гостей?

Рука у нее на талии скользнула кверху, большие пальцы распластались, доставая до груди. Мурашки отвращения побежали у Беллы по коже.

— Вы не мой гость и определенно не дорогой.

Мужчина прищурился. Не успела она опомниться, как он толкнул ее к стене, выбив воздух из легких.

— Изабелла!

Сердце ее едва не выскочило из груди. Ей весь день удавалось избегать его, и вот…

— Ты извинишься перед лордом Рипоном, — заявил Стирлинг, надвигаясь на нее. От стремительного шага его растрепанные рыжеватые волосы сдуло с лица. Довольно красивые черты были искажены яростью. Он всего на десять лет старше ее, но годы порока и разгульной жизни не прошли бесследно. Он выглядел гораздо старше своих лет. Каждый раз, видя его, Белла могла бы поклясться, что он стал выше и шире в плечах, чем в прошлый раз. Мало кто из мужчин осмелится рассердить ее мужа, и не без причины.

Призвав на помощь остатки храбрости, Белла расправила плечи. Она не сделала ничего дурного за исключением попытки не позволить мужчине грубо обращаться с ней.

— Я не буду этого делать.

Голова ее резко дернулась вправо, сильно ударившись о стену позади нее. Искры заплясали перед глазами. Боль вонзилась в левый глаз и растеклась по голове.

— Извинись! — прорычал Стирлинг.

Злобная усмешка лорда Рипона с трудом просочилась сквозь сильный звон в ушах. Она начала качать головой, но боль от этого усилилась.

— Извинись.

Боль была невыносимой. Проглотив слезы, Белла выдавила:

— Лорд Рипон, примите мои извинения. Вы всегда желанный гость в доме лорда Стирлинга.

Рипон самодовольно кивнул.

— Рипон! — донесся пьяный мужской голос из гостиной.

— Приятная у тебя жена, Стирлинг. — Лорд Рипон повернулся и зашагал по коридору, оставив ее наедине с мужем.

Горячее, пропитанное виски дыхание ударило ей в лицо, когда он наклонился ближе. Он навис над ней, широкий как амбар. Белла вжалась в стену. Каждый мускул инстинктивно напрягся в ожидании, грудь сдавило от силы учащенного паникой дыхания.

— Знай свое место. Если ты еще когда-нибудь заговоришь так с кем-то из моих друзей, сильно пожалеешь.

И он ушел; тяжелые шаги удалялись по коридору, потом стихли. Едва только его широкая спина исчезла за дверьми гостиной, она с беззвучным всхлипом обмякла, привалившись к стене. Осев на пол, спрятала лицо в ладонях. Слезы были как огонь, обжигая подбитый глаз. Но она не могла остановить их. Они все текли и текли, как из бездонного колодца.

«За что он меня так сильно ненавидит?» За пять лет ей бы следовало привыкнуть к этому. Не в первый раз ставит он ей синяк под глазом или унижает перед другими. И все же…

Красивое лицо с доброй улыбкой и бездонными глазами цвета виски возникло перед ее мысленным взором. «О Боже, как я скучаю по тебе». Она сжала зубы, чтобы удержать эти слова в себе, задрожав от стремительно нахлынувшей тоски, от острой потребности быть с ним. Каждый день она тосковала по нему и каждый день лелеяла воспоминания о нем. Однако сейчас он нужен был ей больше, чем когда-либо.

Звук шагов по мраморному полу переднего холла достиг ее слуха. Белла вскочила, метнулась за угол, проскользнула в маленькую дверь. И закрыла ее за собой. Одной рукой держась за стену, она побежала вверх по лестнице, опустив голову и все еще прижимая левую руку к глазу.

Она столкнулась с кем-то и отпрянула. Рука ухватила ее за запястье, не дав упасть. Она инстинктивно еще ниже опустила голову от яркого света свечи.

— Леди Стирлинг?

Белле потребовалось несколько мгновений, чтобы выровнять дыхание, прежде чем она смогла заговорить:

— Извините, миссис Кули.

Она ждала, что экономка отпустит ее руку, но хватка женщины лишь сделалась мягче, напоминая  успокаивающее пожатие.

— С вами все в порядке, ваше сиятельство?

— Да.

Миссис Кули вздохнула:

— Нет. С вами далеко не все в порядке.

Одно дело, когда Стирлинг бьет ее в присутствии своих друзей, и совсем другое, когда ее домоправительница, женщина, с которой Белла общается каждый день, видит ее дрожащей от страха, с залитым слезами лицом. Она потянула руку. Миссис Кули отпустила ее запястье, повернулась и стала подниматься по лестнице.

Белла мгновение постояла неподвижно. Но ступеньки вниз приведут назад к Стирлингу, поэтому она неохотно, последовала за экономкой. Золотистый свет от свечи миссис Кули отбрасывал тени на стены. Когда они достигли второго этажа, миссис Кули вначале просунула в дверь голову, прежде чем полностью ее открыть.

Она махнула Белле.

— Идемте. Прислать вам Мейзи? — спросила она.

— Нет. — Белла быстро шагнула в пустой коридор, проскользнула в свою спальню, и колени её подогнулись, едва только она повернула замок в двери.

Месяц спустя Гидеон смотрел из окна кареты на высокую черную дверь. Полукруглое окно над ней было темным. Как и окна по обе стороны от двери, и те, что на втором и третьем этажах. Но он знал, что дом не пуст. В нем есть один человек. Точнее, женщина, которая, вероятнее всего, уже начинает терять терпение.

Гидеон гордился своей пунктуальностью, тем, что всегда прибывал в назначенное время. И все же десять часов пришло и прошло, прежде чем он покинул свою квартиру. По этой причине он находился сейчас в этой карете. Потребовалось бы тридцать минут, чтобы дойти до дома леди Девлин, и, как бы он ни пытался этого избежать, прийти после одиннадцати было бы нехорошо.

Вытащив карманные часы, он приподнял лицо к окну, чтобы поймать свет от ближайшего уличного фонаря. Без десяти одиннадцать. Он вздохнул. Дольше откладывать уже нельзя. В любом случае, задержись он тут дольше, его сюртук пропитается запахом этого старого наемного кеба, а пыль и земля — две субстанции, запах которых не приветствуется в женской спальне.

— Вы выходите или нет?

— Да, — отозвался Гидеон. Он вышел из экипажа и заплатил нетерпеливому кучеру. Щелкнув поводьями, возница уехал. Гидеон остался стоять под фонарем. Как только кеб скрылся из виду, он поднялся по каменным ступенькам на парадное крыльцо, повернул ручку и открыл черную дверь. Заперев ее на замок, попытался сориентироваться в темном доме. — Третий этаж, — пробормотал он, вспоминая записи в своем блокноте.

Поднявшись на площадку второго этажа, Гидеон остановился и презрительно фыркнул. Можно подумать, что он взбирается на виселицу. Такими темпами он и к полуночи не доберется до спальни леди Девлин.

Больше чтобы доказать себе свою правоту, чем ради чего-то еще, следующий лестничный марш он буквально пролетел. И все же остановился у двери в конце короткого коридора и уставился на блестящую медную ручку.

— Хватит, — пробормотал он, презирая себя. Это внутреннее сопротивление исчезнет, если ему удастся пройти через эту единственную встречу. Тогда он сможет двигаться дальше, как было всегда. Ибо это то, что он обычно делает. И ему надо работать, если он надеется когда-нибудь бросить все это.