Затем он берет пиво спятившего парня-музыканта, думая, что оно мое, и делает большой глоток.

Я бы остановила его, но сам факт, что он так сделал, уже большая проблема.

Я ненавижу, когда у парней относительно меня появляются собственнические отношения, а Джонатан ведет себя подобным образом с самого начала.

Он тоже выпускник, милый мальчик, но как только мы начали встречаться, он хотел, чтобы об этом знали все, и начал медленно посягать на мою территорию.

Он курил мои сигареты, пока я не бросила. Все время звонил по моему мобильнику без спроса и вальяжно чувствовал себя в моей машине, что было для меня словно красная тряпка для быка.

Я терпеть не могу, когда кто-то меняет мои настройки или стряхивает пепел в мою пепельницу, но Джонатан пошел еще дальше и настоял на вождении, хотя на его счету уже есть помятые крылья машины, а чеки за превышение скорости длиной с мою руку.

Самое глупое, что я разрешила ему, еще и покраснела, словно от любви (это не так) или страсти (скорее всего так), и после этого он ждал, что я буду ездить на переднем сиденье только в качестве пассажира, в моей собственной машине, вечно.

Что только вызвало еще большую свободу в поведении Кена — мегапарня — например, сейчас он лапал меня на публике и без разрешения пил то, что считал моим пивом.

— Мне надо заскочить домой на секунду, — он наклонился ближе к моему уху.

Он провел рукой по моей талии и теперь положил ее мне на колено.

— Пойдем со мной, ладно?

Я кивнула, он допил пиво, хлопнул стаканом по столу. Джонатан был любителем вечеринок, это второе, что меня в нем напрягает.

Конечно, я тоже выпиваю. Но он не умеет делать это аккуратно. Он тошнотик. За шесть месяцев, что мы вместе, я много времени на вечеринках провела возле ванны, ожидая, когда он закончит блевать, и мы пойдем домой.

Это ему не в плюс.

Он выскальзывает из-за столика, убирая руку с моего колена и цепляясь за мои пальцы.

— Я вернусь.

Пока я говорю это Джесс и Хлоя, кто-то прошмыгивает передо мной, и Джонатан, наконец, теряет меня из вида — нас разделяет толпа.

— Удачи, — произносит Хлоя: — Не могу поверить, что ты позволила ему выпить пиво того парня.

Я оборачиваюсь и вижу, как Джонатан смотрит на меня с нетерпением.

— Ходячий труп, — шепчет Джесс, и Хлоя фыркает.

— Пока, — я проталкиваюсь через толпу, Джонатан уже протягивает мне свою руку, чтобы снова меня обнять.

* * *

— Значит так, — я отталкиваю его. — Нам надо поговорить.

— Сейчас?

— Сейчас.

Он вздыхает, садится на кровать и ударяется головой об стену.

— Ладно, — он отвечает так, словно прилагает все усилия, чтобы не портить наши отношения: — Продолжай.

Я с ногами залезаю на кровать, затем разглаживаю майку.

«Просто забежать» превратилось в «сделать несколько звонков», затем он набросился на меня и повалил на подушки еще до того, как я смогла начать медленно подводить его к идее о расставании.

Но теперь я завладела его вниманием.

— Дело в том, — начинаю я: — Что многое изменилось.

Это было мое введение, за многие годы я узнала, что существует ряд техник для расставаний.

Есть несколько типов парней: одни возмущаются и забивают на это, вторые ноют и ревут, третьи реагируют равнодушно и холодно, словно ты не сможешь уйти так быстро.

Я отношу Джонатана к последнему типу, но до конца я не уверена.

— Так вот, — продолжаю я: — Я тут подумала…

И затем звонит телефон, раздается электронный вопль, и я снова упускаю момент.

Джонатан хватает его.

— Алло? — Затем я слышу «угу-угу», пару «ага», он встает, пересекает комнату, заходит в ванную, все еще бормоча.

Я запускаю пальцы в волосы, с ненавистью думая о том, что разговор может затянуться на всю ночь.

Все еще слушая его разговор, я закрываю глаза, потягиваю руки над головой, затем засовываю руки в щель между стеной и матрасом. И тут я что-то нащупала.

Когда Джонатан наконец кладет трубку, осматривает себя в зеркале и возвращается в спальню, я все еще сижу, скрестив ноги, а передо мной пара красных сатиновых бикини (я извлекла их используя салфетки Клинекс, иначе я бы к ним не притронулась).

Он вальяжно заходит, полный уверенности, и, как только замечает их, она улетучивается, и он останавливается.

— Упс, — произносит он что-то в этом духе, задерживает дыхание, удивляется, затем быстро приходит в себя.

— Эй, мм, что…

— Какого черта, — я повышаю голос: — Что это?

— А они не твои?

Я смотрю на потолок и качаю головой. Можно подумать, я ношу дешевые красные трусы из полиэстра. Я в том плане, что у меня есть стандарты.

Или нет? Вы только посмотрите, на кого я убила последние шесть месяцев.

— Сколько, — спрашиваю я.

— Что?

— Сколько ты уже спишь с кем-то еще?

— Я не…

— Сколько, — я обжигаю словами.

— Я только…

— Сколько.

Он сглатывает, и это единственный звук, который раздается в комнате. Затем говорит:

— Всего лишь пару недель.

Я откидываюсь назад, надавливая пальцами на виски. Боже, это было великолепно. Теперь все узнают, что мне изменили, и я превращусь в жертву — вот это я как раз терпеть не могу.

Бедная, бедная Реми. Мне хочется прибить его.

— Ты сволочь, — говорю я. Он покраснел, задрожал, и я поняла, что он, возможно, относится к типу нытиков или плакс, если бы все пошло по-другому.

Удивительно. Никогда не угадаешь.

— Реми. Позволь мне …

Он наклоняется вперед, касается моей руки, но, наконец-то, я делаю то, что давно хотела — отдергиваю ее, словно он меня обжигает.

— Не трогай меня, — огрызаюсь я. Я хватаю куртку, завязываю ее на талии и направляюсь к двери, чувствуя, как он спотыкается за мной.

Я хлопаю каждой дверью, через которую прохожу в доме, наконец, достигаю входную и вот я уже у почтового ящика, даже не заметила, как дошла.

Я чувствую, как он смотрит на меня с крыльца, но не зовет и ничего не говорит.

Не в том плане, что я хочу, чтобы он это сделал, и мы бы все пересмотрели.

Но большинство парней хотя бы пробовали ради приличия.

И теперь я иду по этому району, униженная, без машины, посреди ночи пятницы.

Моей первой ночи пятницы в качестве взрослой, закончившей среднюю школу, в Реальном Мире. Добро пожаловать.

* * *

— Где тебя черти носят? — спрашивает Хлоя, когда я наконец добираюсь до «Бендо» с помощью городского транспорта, двадцать минут спустя.

— Вы не поверите, — начинаю я.

— Не сейчас.

Она берет меня за руку, тянет за собой через толпу, и мы выходим на улицу, где я замечаю Джесс, уже в машине, с открытой дверцей со стороны водителя.

— У нас проблемка.

Когда я сажусь в машину, я не сразу замечаю Лиссу. Она сжалась на заднем сиденье с кучей коричневых как-возле-умывальников-у-школьной-столовой бумажных салфеток. По ее раскрасневшемуся лицу стекает слеза, и она всхлипывает.

— Какого черта тут происходит? — спрашиваю я, оставляю открытой заднюю дверь и проскальзываю к ней.

— Адам б-б-бросил м-м-меня, — говорит она, глотая воздух. — Он к-к-кинул меня.

— Ох, Господи, — пока я вздыхаю, Хлоя забирается на переднее сиденье. Джесс уже повернулась к нам, смотрит на меня и качает головой.

— Когда?

Лисса переводит дыхание, затем снова начинает рыдать.

— Я не могу, — бормочет она, вытирая лицо салфеткой. — Я д-д-даже не могу…

— Сегодня вечером, когда она забрала его после работы, — констатирует Хлоя. — Она отвезла его домой, чтобы он мог принять душ, и он сделал это там. Без предупреждения. Ничего такого.

— Мне пришлось п-п-пройти м-м-мимо его родителей, — добавляет Лисса, хлюпая носом. — И они знали. Они посмотрели на меня, словно я с-с-собака, которую выгнали.

— Что он сказал? — спрашиваю я у нее.

— Он сказал ей, — Хлоя входит в роль оратора: — Что ему нужна свобода, потому что сейчас лето и со средней школой покончено, и он не хочет, чтобы они упустили какие-либо возможности в колледже. Он хочет быть уверенным, что они…

— …смогут брать от жизни все, — заканчивает фразу Лисса, вытирая слезы.

— Придурок, — проворчала Джесс. — Хватит уже рыдать.

— Я л-л-люблю его! — воет Лисса, и я тянусь и обнимаю ее.

— Все хорошо, — успокаиваю я.

— У меня и мысли не было, — она делает глубокий вдох, который получается неровным и прерывистым, когда она выпускает из рук салфетку, позволяя ей упасть на пол.

— Как так вышло, что я даже не догадывалась?

— Лисса, с тобой все будет хорошо, — мягко говорит ей Хлоя.

— Я как Джонатан, — всхлипывает она, облокачиваясь на меня. — Мы просто жили своей жизнью, забирали вещи из химчистки…

— Что? — переспрашивает Джесс.

— … и не подозревали, — заканчивает Лисса: — Что с-с-сегодня вечером нас б-б-бросят.

— Кстати, — обращается ко мне Хлоя: — Как все прошло?

— Не спрашивай, — отвечаю я.

Лисса теперь рыдает на полную катушку, уткнувшись в мое плечо. За головой Хлоя я вижу, что Бендо уже переполнен, а перед дверью выстроилась целая очередь.

— Давайте уберемся отсюда, — говорю я Джесс, она кивает.

— Эта ночь в любом случае провалилась.

Хлоя садится на переднее сиденье, надавливает на прикуриватель, пока Джесс заводит двигатель.

Лисса сморкается в салфетку, которую я ей подаю, затем издает небольшие, быстрые всхлипы, окружающие меня.

Как только мы трогаемся с места, я глажу ее по голове, зная, как ей сейчас больно.