Его лицо было совсем близко, руки – сильные и властные, глаза – темные как ночь. И некуда отвести взгляд, она как в ловушке. Чары, неизбежный всплеск эмоций. Казалось, он намерен ее поцеловать. Сердце сжалось, и проснулось ненужное желание – порочное и пагубное, заполняя собой все тело.

– Чтоб тебя, – прошептал он хрипло, гася в глазах неистовство и страсть.

– Закари…

– Отправляйся домой, Адриа, – сказал он, позволяя ей высвободиться. Эмоции сменила трезвая суровость. – Поезжай домой, пока тебе не причинили вреда.

11

– И кого же мне следует опасаться? – Она резко, насколько это было возможно в тесном салоне автомобиля, оттолкнула его. Сердце неистово забилось, стало трудно дышать. Она только что была уверена, что он намеревался поцеловать ее, казалось, знала, что у него на уме, а он вдруг решил предостеречь. Ей не понять его! Стекла запотели, будто отгораживая их от остального мира, будто они остались вдвоем на целой планете.

– Ты сама намерена причинить себе вред.

– И как же?

Его глаза сверкнули в темноте.

– Играешь с огнем.

– А ты говоришь загадками.

– Я? – Он опять потянулся к ней, обнял обеими руками. Она слышала стук его сердца, ощущала влажность дыхания, видела дерзость взгляда. – Зачем тебе все это нужно? – Его лицо приблизилось почти вплотную, а руки… руки заблудились в ее волосах. Гнев и желание соперничали в ее крови. Она хотела оттолкнуть его, но руки лишь уперлись в широкую грудь, и он вызывающе раскрыл губы для поцелуя. Поцелуя порочного, нацеленного на то, чтобы овладеть ею, подчинить себе. Его язык сперва наткнулся на преграду зубов, а преодолев ее, проник внутрь.

У нее вырвался глухой стон, ей захотелось умереть в его объятиях. И она возвратила поцелуй. Сердце бешено колотилось, и впервые ею стало овладевать настоящее жгучее желание. Она едва ли могла думать, анализировать свои действия. Ее руки оплели его шею, и это было приглашением к близости. Груди, полные и упругие, прижались к плотной коже его пиджака.

Неожиданно Зак разжал объятия. Закрыв глаза, он откинулся на сиденье и стиснул зубы, будто внезапно осознал смысл происшедшего. Все выглядело так, словно он тщился отогнать желание прочь.

– Господи Иисусе, Адриа, что ты от меня хочешь? – проговорил он, тяжело дыша.

– Я…

– И не надо вешать мне лапшу на уши про невинную дружбу. Думаю, я только что доказал тебе, что мы ушли уже гораздо дальше.

Она с трудом сглотнула.

– Закари, я не могу… это не…

– Что это не?..

Его цепкий взгляд впился в ее лицо, отыскивая какой-нибудь подвох. А может, он собирался целовать ее до тех пор, пока она не замолчит? Несколько секунд она пребывала в нерешительности. Вот дьявол. Он перевел дыхание перед тем, как опять заключить ее в объятия. Теперь поцелуи стали продолжительнее. Его губы – нетерпеливее и алчущее, тело напряглось. Он всей своей тяжестью прижал ее к сиденью. Его язык вновь проник сквозь ее губы, и она почувствовала, как что-то твердеет у него между ног. Ей бы следовало остановить его, но не было сил. Огонь желания разгорелся вновь и сильнее, чем прежде, дыхание стало прерывистым. А он целовал ее в губы, целовал лицо, глаза. Руки лихорадочно скользили по ее спине. Но когда он поднял голову и пристально взглянул на нее, то в его глазах стояла неудержимая, всепоглощающая ненависть.

– Только не говори, что не можешь, – процедил он сквозь зубы. – Можешь и будешь. Но ты не получишь удовлетворения! Ты такая же порочная, как и она. – Он выпрямился на сиденье и потянулся к ручке замка.

– Как… кто? – спросила Адриа, словно не догадывалась, что речь шла о Кэт.

– У нее все заключалось внизу живота.

–Нет…

– Ты ее не знала.

– Но я не имею в виду…

– Я тоже не имею в виду.

– Извини.

– Извинить? – Он запустил пальцы в волосы. – Извинить? – В уголках рта заиграла холодная усмешка. – Не строй из себя невинную девственницу, Адриа. Ты получила то, чего желала.

Ей захотелось ударить его по лицу, отрицать все, но она только сжала кулачки.

– Я совсем даже не… – Если бы она могла солгать, то сказала бы, что он ее совсем не интересует, что она не чувствует к нему никакой симпатии. Но сердце по-прежнему неистово стучало, руки тряслись мелкой дрожью.

Он смерил ее презрительно-насмешливым взглядом, и она поняла, что, по его мнению, то, что они испытывают друг к другу, – это чисто животная похоть. Но, с ее стороны, это и частичка ее судьбы. Ей придется сопротивляться его притягательной силе. В горле пересохло и захотелось не замечать пульсирующего в крови желания.

– Я просто поражен твоим сходством с Кэт, – сказал он, поглядывая на ее взлохмаченные волосы, измятый свитер и припухшие губы. – Интересно было посмотреть, как далеко ты зайдешь.

И все же она ему не поверила.

– Итак, ты полагаешь, что целовал меня из любопытства? Он пожал плечами.

– Мне наплевать, как ты это восприняла.

– Не лги, Зак. Я этому не верю, потому что ты хочешь меня. Вряд ли тебе удастся скрыть свои чувства, тем более от самого себя.

– Господи, даже голос тот же.

На минуту она представила Зака в возрасте пятнадцати-шестнадцати лет и Кэтрин, свою мать, в объятиях друг друга. Их тела, переполненные желанием. О господи!

– Что ты хочешь этим сказать? – прошептала она, не в силах отвергнуть крамольной и ужасающей мысли. – Что она встречалась с тобой… что была твоей…

– Она для меня ничего не значила. – Он метнул в ее сторону колючий взгляд.

– Я не верю…

– Твое право, Адриа. Я уже сказал, ты можешь тешить себя любыми иллюзиями, мне плевать. – Он открыл дверцу машины, и прохладный ветер ворвался в салон. Она выбралась наружу и устремилась за ним, едва поспевая за его быстрыми шагами. Дождь кропил землю, но ей было все равно.

– Подожди… – Она ухватила его за рукав, но он грубо выдернул руку. Его лицо выражало совсем не наигранный гнев. Капли дождя теперь катились по лицу, стекая за ворот рубашки.

Его губы скривились в дерзкой улыбке, а неоновые лампы рекламы ресторана вспыхнули красными и синими точками в глазах.

– Я не знаю, чего тебе нужно от меня, Адриа, но лучше бы ты поостереглась. Иначе попадешь в историю!

Он развернулся на каблуках и зашагал к низкому бревенчатому строению.

Адриа ничего не оставалось, как, медленно сосчитав до десяти, чтобы успокоиться, последовать за ним. Плечом она толкнула дверь, прошла через вестибюль, обитый сосновыми панелями, и увидела его стоящим возле бара. Ногой он упирался в латунный ободок под стойкой, локтями – в поверхность из красного дерева, испещренную мелкими царапинами.

– Я уже заказал для тебя, – обронил он, когда крашеная блондинка с ярко-красными губами, кокетливо улыбнувшись, толкнула в его сторону два стакана охлажденного пива и машинально смахнула со стойки деньги. В зеркале над баром он увидел внимательный взгляд Адриа, и его глаза вновь стали непроницаемыми. – Давай сядем за столик. – Он мотнул головой в дальний угол, где с потолка свисало колесо от телеги. Еще несколько таких колес со вставленными в них электрическими лампочками заменяли здесь люстры. Настенные светильники были стилизованы под масляные фонари, но горели значительно ярче.

Адриа пыталась держаться спокойно, хотя внутри все клокотало. Она присела на потрескавшийся пластиковый табурет и подвинула к себе стакан с пивом – своеобразный знак примирения с его стороны.

Зак одним глотком отпил сразу полстакана.

– Хочешь еще что-то узнать о семействе Денвере? – В его интонации сквозили презрение и издевка.

– Расскажи, что сам пожелаешь.

– Это сложно. Вообще-то, мне ничего не хочется тебе рассказывать. Лучше будет, если ты упакуешь свои пожитки и уберешься восвояси. В свой Боземан…

– Белами.

– Мне все равно куда.

– Теперь ты все больше похож на остальных членов семьи.

– Обделенных Богом, – как бы мимоходом обронил он и допил стакан до дна. Потом сделал знак, чтобы принесли еще пива. Другая блондинка-официантка бросилась выполнять заказ, прихватив заодно и меню.

Подмигнув Закари, будто давно его знала, услужливо спросила у Адриа:

– Еще налить?

– Чуть позже.

– Ну думайте пока. – Официантка отошла к соседнему столику.

– Ты знаешь, – Адриа едва узнавала свой голос, – что бы ты ни говорил раньше, мы все же могли бы попытаться стать друзьями.

– Друзьями?! – На лице Зака появилась холодная ухмылка. – И ты так со всеми друзьями начинаешь?

– Не надо, ладно?..

– Не дуйся. Друзьями нам никогда, никогда не быть, – пробурчал он, наклоняясь над столиком и грубо сжимая ее плечо. – Усекла?

Она вывернулась.

– Зачем ты заставляешь себя ненавидеть?

– Так легче! – Усевшись удобнее на табурете, он с минуту внимательно изучал пену, затем проговорил сквозь зубы: – Для нас обоих.

– Ты боишься, что я запущу руку в сокровищницу Денверсов, – сказала она, с болью осознавая, что он абсолютно ничем не отличается от остальных родственников.

Зак шмыгнул носом и зажал стакан между ладонями.

– Я и глазом не моргну, если ты покончишь со всем этим выводком, со всем их наследством – строительной компанией, заводом по переработке древесины, отелем, домом в Тахоа и даже ранчо. И пусть все летит к чертовой матери. Я тебя не боюсь.

– А я тебе не верю.

–"Как хочешь, – пожал он плечами.

– Ты можешь превратиться в негодяя, Денвере. И знаешь это, не так ли?

Уголок его рта скривился.

– На том стоим.

– Настоящий Денвере.

Его ухмылка померкла.

– Давай заказывать.

В конце концов они остановились на антрекотах, тушеном луке и салате Цезаря.

Больше они не произнесли друг с другом ни слова, и Адриа молча наблюдала за тем, как официантка непринужденно заигрывала с Закари, пока не перешла наконец к другому столику, посоветовав взять что-нибудь вкусненькое.