«Посмотреть» Анжелика должна была на плакат. Большой, красивый. Российский триколор, и на его фоне – сосредоточенная физиономия мужчины. А подпись была такая: «Ярослав Лапутин. Кандидат в депутаты Верхневолжской областной Думы по 17-му избирательному округу. Честность, порядочность, ответственность». Здравствуй, папочка!

На завтрак в кафе подали резиновый омлет и жидкий кофе. Но это не испортило настроение дочери кандидата в депутаты, почти невесты миллионера. У нее была своя программа, и программа эта в отличие от предвыборных обещаний подлежала немедленному претворению в жизнь. Во-первых, конечно, конференция. Ныне покойная хозяйка заветного девайса была профессором филологии, преподавала в местном университете. Значит, стоит наведаться на открытие конференции, поспрашивать там, покрутиться. Наверняка можно что-то узнать о ее дочери. Во-вторых, стоит поискать папеньку. Чем черт не шутит, а вдруг он рад будет повидать родное чадо? Никогда не видел, очень соскучился!

– Там регламент доклада десять минут, а у меня на все двадцать!

– Так сократи!

– Ага, тебе легко говорить, а как я коротко про «Аду» скажу? Тема новая, информации море...

– Извините, – сунулась Аля к соседнему столику. – Вы ведь на филологическую конференцию, да? А когда начнется? А где? Ой, спасибо!

Предвыборный буклет депутата Лапутина Анжелике вручила та же добрая коридорная. Нарочно задержалась после окончания смены, чтобы дождаться, когда Аля вернется с завтрака.

– Тут написано, что он возглавляет строительную компанию «Обол». Это очень известная компания... Офис на проспекте Федина, вы легко найдете.

Анжелика и трех часов не пробыла в Верхневолжске, а какие результаты! Но не надо обольщаться. Дальше все может пойти вовсе не так легко.

* * *

В большой аудитории-амфитеатре было душно, много народу, гудело в висках от шума, и билась в сердце короткими толчками нетерпеливая кровь. Анжелика сидела в третьем ряду, сдерживала нервную зевоту, и когда услышала слова докладчика, чуть не взвизгнула.

– Думаю, теперь уместно будет вспомнить о том человеке, о замечательном ученом, который так много сил приложил к подготовке конференции. Профессор кафедры русской литературы Верхневолжского университета Вера Ивановна Солодкова скоропостижно скончалась прошлым летом... Доклад по ее научной работе представит нам ее дочь, Вероника Юрьевна Солодкова.

Название работы Аля, конечно, прослушала. Расширенными глазами смотрела – девушка идет меж рядами к сцене, поднимается на кафедру. Руки у нее дрожат, шуршат листы доклада. Дрожат и глаза, зеленые листья на ветру, и пухлые губы. Милое лицо, а вот фигурка подкачала. Для соответствия современным канонам красоты ей бы скинуть килограмм пять-шесть. А то и все семь-восемь. И росточком не вышла, хорошо хоть догадалась туфли на каблуках надеть.

«Подойду к ней, представлюсь аспиранткой из питерского университета, заговорю о чем-нибудь... Черт! Но ведь есть наверняка списки гостей конференции, она может проверить, это будет подозрительно. Нужно было что-то придумать, подготовиться, почитать дополнительную литературу. Детективы или триллеры. В библиотеку записаться, верхневолжскую?»

Во время перерыва она «упала на хвост» толстушке Веронике. Та наведалась в дамскую комнату, пошепталась с академической дамой, наконец остановилась в курилке. Принялась щебетать с долговязым, манерным парнем. Анжелика спряталась за колонну, закурила и стала прислушиваться. Эти голубки явно были однокурсниками.

– ...и я прямо не знала, куда пристроиться, а потом Митька – ты помнишь Митьку? – нашел для меня эту работу. Глянцевый журнал «Станислав»!

– Глянцевый журнал в Верхневолжске? – не верил парень.

– Представь! Мне там так нравится, и от дома не далеко, на Рахова, рядом с магазином «Водный мир». Работаю выпускающим редактором. Ты, кстати, вполне мог бы написать какую-нибудь забавную штучку, принести, а мы напечатаем...

– А стихи?

– Лучше не надо.

– Всегда так...

Дальше Анжелика не слушала. Необходимая ей информация уже прозвучала. Она узнала, где работает Солодкова, узнала, что туда легко можно проникнуть, поговорить с ней, понравиться ей, подружиться, получить приглашение в гости... и доступ к талисману.

Моральный аспект задуманного предприятия Анжелику не волновал. Она была прирожденной авантюристкой, истинной дочерью лейтенанта Шмидта. Азарт подстегивал нервы, адреналин горячил кровь, и человека в своей наивной противнице-сопернице она не видела. Незначительная фигура на шахматной доске, одна из цифр на сверкающей рулетке, мелкая масть в крапленой колоде...

Анжелика больше не чувствовала духоты и шума. Конечно, она придет и принесет в «Станислав» какой-нибудь рассказик. Она много читала, лучше всех писала сочинения, у нее хороший стиль и слог. Но это потом, это успеется. Завтра... завтра она отправится искать дорогого папочку.

Глава 20

Офис строительной компании «Обол» был расположен очень неудачно. Неудачно для тех, кто собирался вести за офисом наблюдение. Вот если бы напротив располагался «Макдоналдс»! Но увы – бистро от доброго американского дядюшки в Верхневолжске пока не появилось, а вот распивочных «Российские вина» – сколько угодно! Из одной такой забегаловки как раз открывался роскошный вид на входные двери «Обола», и Анжелика устроила там наблюдательный пункт. Бисквитная блондинка за стойкой, вся пропитанная винными парами, томно наливала ей апельсиновый сок. На втором стакане начальник пожаловал в офис. Огромный черный автомобиль мягко затормозил у обочины, из него вышел человек, и еще до того, как он повернулся лицом к Анжелике, она угадала в нем сосредоточенного дяденьку с плаката. Ярослав Лапутин. Слуга царю, отец солдатам.

Анжелика допила сок и встала. Не на пять же минут навестил подчиненный ему офис господин Лапутин? Она успеет перекусить где-нибудь, пройтись по провинциальным тихим улочкам, а потом вернется. Выпить еще сока. Или чего-нибудь покрепче.

* * *

– О! Илона пришла! Заходи, чер-ртовка! Дай я тебя поце... Чего это ты такая неласковая?

– Я не Илона. Руки прочь от молодого поколения.

– Н-не Илона? А кто-о? Илоночка, ты меня обманываешь. Обманываешь своего старенького котика. Как не-хо-ро-шо! Заходи, выпьем... Шампанскава-а!

– Вам, по-моему, уже хватит...

Ярослав Лапутин был откровенно и неприлично пьян. Анжелика видела, как его выгружали из офиса и подсаживали в машину. О, она не растерялась. Схватила такси и сказала водителю фразу, которую слышала только в кино:

– Езжай вот за тем джипом. Сто баксов.

Ошалевший от легкой наживы таксист не отвязался от черного танка до самого дома, получив деньги, чуть не ручки целовал. Анжелика вошла вслед за Лапутиным, выждала полчаса у дверей его квартиры и потом позвонила. По тому, как тыкал ключами в дверь нетрезвый избранник народа, она поняла – живет он один. Ни жены, не детей, ни прислуги. Никто не помешает. Правду сказать, она ожидала чего угодно, но не такой радушной встречи.

– Илона! Не шали! Пей шипучку! И давай обниматься!

Депутат облачен был в длинный бархатный халат с кистями на поясе, в домашние туфли с загнутыми носами и без задников, держал в одной руке бутылку шампанского, в другой – кисть винограда и вид имел совершенно вакхический. Анжелика аккуратно изъяла у подгулявшего отца виноград и вино, а самого депутата толкнула на диван. Тут бы по законам мелодрамы ему упасть и напороться виском на угол стола, окончив свою непутевую жизнь раньше времени... Но он попал прямиком в объятия дивана и сразу же сладострастно захрапел.

Вздохнув, Анжелика накрыла блудного папашу валявшимся тут же пледом и пошла инспектировать квартиру. Огромные апартаменты выглядели запущенными. На столе в солидно обставленном кабинете толстый слой пыли, в спальне разобранная постель, залитая вином и еще чем-то неудобосказуемым...

Но ужаснее всего выглядела кухня. В ней почти не было посуды – если не считать черепков на полу. Тару Анжелика обнаружила в посудомоечной машине. Нутро холодильника испускало ядовитые миазмы и набито было заплесневелыми остатками разнообразной еды, подгнившими фруктами, откупоренными бутылками.

Она не стала пить шампанское. Она выпила коньяку – хороший глоток из пузатенькой бутылки. Таким образом подготовившись, засучила рукава, препоясалась полотенцем и принялась за дело.

Яростное апрельское солнце, – наконец-то выпустили его серые тучи, дали выплеснуться, высияться! – перекатывалось в боках кофейника, играло хрустальными гранями масленки, било в глаза похмельному Ярославу Лапутину. Умытый, причесанный, в свежем халате, сидел он за накрытым столом, как свадебный генерал, как купец замоскворецкий. Только физиономия у него была не купеческая – растерянная и удивленная.

– Выгнать бы тебя, по-хорошему, – жалостно сказал он Анжелике. – Так любая шишига явится, скажет, что дочь. Это все филькина грамота, вот чего!

И потыкал пальцем в разложенные по белой скатерке скудные доказательства. Фотография, да бирка клеенчатая, да листок из книжки записной.

– Не Филькина, а Тятькина, – поправила Аля. – Так вы помните Варвару Борисовну Тятькину? Или нет?

Папаша отделался многозначительным мычанием.

– Я в молодости ходок был, знаешь, всех Тяп... тькиных не упомнить. Но вот так смотрю на тебя, и думаю – будь ты прощелыга, так за ночь бы уже квартирку почистила и усвистала. А ты прибираешься, завтрак готовишь... Да и на разговор с тобой меня тянет, а ни с кем давно не говорил. Люди – дрянь, не о чем с ними говорить. И я дрянь... Только с блядями говорю, они меня понимают. И сам я такой же...

– Вернемся к нашим баранам, – прервала похмельные излияния папаши Анжелика. – Признаете дочку родную?

– Хрен с тобой, признаю, – махнул рукой изнемогший депутат. – Открой холодильник, достань банку пива.

– Пива в холодильнике нет. Могу предложить «Алка-Зельцер».