Наталья Новгородская - Кольцо

– А что же, она, стало быть, и обед даст? – удивилась ещё больше Филиппова.

– А, как же! – хмыкнула Дунина. – Видать, все знатные люди города там соберутся. Ой, может быть, и вас с внучкой пригласят. Ведь ваш супруг, как-никак, всю жизнь с прежним губернатором бок о бок, а его сын разве может не замолвить о вас словечко перед Императрицей?

Авдотья Семёновна не успела обдумать эту мысль и обрадоваться приглашению во дворец, как Дунина перескочила на другую тему.

– И когда же вы Шурочку выдадите замуж? Бутон уже раскрылся, теперь цветёт и пахнет, а скоро уже и лепестки начнут опадать… Век барышни недолгий, знаете ли!

– Когда найдётся подходящий жених! – выпалила Филиппова не очень любезно. – Добропорядочный, с прекрасной репутацией и хорошим состоянием!

– Ха! У нас в городишке? – ухмыльнулась Дунина. – Не разумею, чего вы выбираете? И Хохлов у вас был, и Жилин…И Топчин к ней сватался! Да, он полноват и непривлекателен, но у Шурочки возраст…Помню, я вышла за Кузьму Кузьмича в пятнадцать лет, и жили мы душа в душу…

Она пустилась в воспоминания о днях минувших, а покрасневшая Шурочка уставилась в окно, считая минуты до того момента, когда соседка отправится к себе домой. Девушка понимала, что бабушка будет готова расстаться с нею только тогда, когда найдётся жених, способный завоевать её сердце, и она без колебаний отпустит Шурочку на вольные хлеба. В их городке знатных семей была только парочка, приличных – с десяток, остальные не входили в круг общения Филипповых. Так что выбирать мужа для Шурочки было почти не из кого.

Матвей Хохлов, придя с матерью в гости, так придирчиво осматривался в гостиной, так разглядывал обои, так сильно морщил нос, выглядывая из окна, что Шурочка стало не по себе. Он, что собирался поселиться в её доме? Так же внимательно он рассматривал с головы до ног Шурочку, и, видимо, пришёл к неутешительным выводам, если больше в их доме не появился.

И бабушка тоже была хороша, расписывая таланты внучки:

– Ох, да образования у неё и вовсе нет! Не считать же домашнего учителя! Это ведь совсем не то, что пансион. А мать не хотела разлучаться с нею после смерти мужа…Бедняжка, Шурочка, так и не научилась сносно музицировать, а её голос!…

Серафим Жилин даже успел понравиться Шурочке, но ровно до того момента, пока не начал поправлять волосы, глядя в отражение самовара, и рассматривать ногти на своих руках, а в прихожей он простоял пять минут у зеркала, поправляя шейный платок.

И девушка обрадовалась, когда бабушка сказала напоследок гостям:

– Забыла ещё сказать…Шурочка чудесно вышивает наволочки и скатерти! Вот уж золотые руки! – И добавила как бы сама себе. – Да сколько ж ткани она извела в этом месяце? И куда девать с десяток наволочек?… Ой, а вы наволочки купить не желаете?

Иван Топчин, пухленький и рыжий, был полностью поглощён чаепитием, и не обращал ровно никакого внимания на потенциальную невесту. Он со смаком откусывал печенье, приготовленное Шурочкой, и прихлёбывал чай. Он осматривал стол, выбирая, чего бы ему ещё съесть, и девушка развлекала себя тем, что считала, сколько пирожков и печенья он съест, да сколько чашек чаю выпьет. Она ставила на три, но он превзошёл её ожидания – пять! Пять чашек чая за один вечер!

Единственное, что он спросил у Шурочки:

– А вы больше уважаете пирожки с капустой или грибами?

Она ответила, что старается меньше есть мучного, чтобы не располнеть, после чего он, в самое сердце поражённый её словами, закусил свою горечь дорогим пирожным с кремом, купленным в немецкой кондитерской. Тут Шурочка справилась сама, отваживая жениха, и бабушке не пришлось стараться.

Девушка вздохнула, и ей стало ещё грустней, когда за окном начался дождь. Крупные капли стучали о стекло, оповещая всех, что осень окончательно завладела своими правами. Дунина только сейчас спохватилась и собралась в путь. Но можно ли преодолеть дорогу в такую погоду? Она суетилась, охала и причитала, но к счастью Филипповых решение нашлось, и соседке не пришлось пережидать непогоду у них в доме. Кухарка собиралась домой и вызвалась проводить Евдокию Петровну до дому, поделившись с ней своим плащом. Дунина разошлась в похвалах доброй самаритянке, и две женщины вздохнули с облегчением, когда они вышли из дому. Экономя деньги, Авдотья Семёновна не стала заводить после кончины супруга постоянную кухарку. Платить приходящей было не так накладно, к тому же, что-либо разогреть могла Шурочка или расторопная Стешка.

Шурочка погасила свечу и забралась поглубже под одеяло. В комнате, как всегда было прохладно, потому что бабушка не велела жарко топить печь. Мысли о скором приезде Императрицы сменились воспоминаниями о дневном незнакомце, и девушка стала гадать, кем он может быть и для чего приехал. Она пожалела, что не спросила Дунину о приезжих, возможно, соседка подсказала бы, кто этот молодой человек. Но тогда Шурочке пришлось бы признаться о произошедшем с ней событии, а становиться объектом для сплетен ей не хотелось.

Она уже давно призналась себе, что хочет замуж, но каким она видит своего супруга? Порядочным, обеспеченным и неглупым. Да, он может быть не сказочно богат, ибо ей самой в ответ нечего ему предложить, но имеет ли она право рассчитывать на порядочность? Шурочка представляла, как повстречает хорошего человека, как заживёт своим домом, она даже может ткать на заказ половики или печь пироги, если у них будет недостаток средств. Потом у них родятся дети, возможно, двое или трое, и они проживут вместе душа в душу. Ей бы так хотелось согреваться в тёплом свете милых глаз, слышать приятные слова, а не только упрёки…

Шурочка вздохнула и перевернулась на другой бок. Нет, бабушка не позволит ей выйти замуж за человека с недостаточными средствами, тут и думать нечего, а, значит, надо прекратить мечтать! Но когда она закрыла глаза, тут же ей привиделись голубые очи незнакомца, и она снова проснулась.

“Почему он не идёт у меня из головы? Это глупо, очень глупо! Лучше бы ты думала о приезде Императрицы, Шурочка!”

Утро началась нерадостно. Стешка суетилась вокруг стола и как бы невзначай проронила:

– Вот бы посмотреть, как барышня будет танцевать на балу! Пора бы уже ей платье шить, барыня!

Авдотья Семёновна фыркнула и недовольно покосилась на неё:

– Вот ещё! Я никогда не уважала все эти балы – бесполезная трата денег и времени! Дамы за руки танцуют с кавалерами, почти в обнимку! Фу, какая гадость! – она поморщилась. – Помню даже по молодости я ходила на балы всего лишь не больше двух десятков раз!

Шурочка знала, что бабушка ходила как минимум на ежегодный губернаторский бал, а ещё ей вспомнилось её описание новогоднего бала у одного графа…Но говорить об этом бабушке она, конечно, не стала.

– Так что же, вы, не поедете на бал? – поразилась Стешка.

– Нет. Ни Шурочка, ни тем более я, и носа там не покажем!

– А если сама Императрица вас пригласит? – шёпотом спросила Стешка.

– Стешка, что-то ты слишком разошлась, быстро иди мести полы! Со вчерашнего вечера ещё не метено!

Девушка недовольно хмыкнула и удалилась. Шурочка огорчилась – не видать ей ни нового платья, ни бала, как своих ушей.

– Стешка распоясалась, надо урезать ей плату.

– Бабушка, но вы уже урезали ей в прошлом году! Если урежете ещё, то она уйдёт от нас.

– Пусть идёт, что я, другой такой дуры не найду?

“Такой терпеливой точно!”, – подумала Шурочка про себя.

После обеда Авдотья Семёновна по обыкновению ушла к себе в комнату и легла в постель. Она сохранила старинный режим и всегда, что бы ни происходило вокруг, укладывалась спать до четырёх часов. Шурочка спускалась вниз, когда увидела крутящуюся у зеркала Стешку. Она надела такую вызывающую шляпку с самодельными цветами, что барышня обзавидовалась.

– И куда это ты намылилась? – строго спросила Шурочка.

– Ах, барышня, так любопытно глянуть, что делается сейчас во дворце! Идёмте со мной, барыня всё равно спит!

Шурочке пришлась по душе такая идея, и она, быстро собравшись, подхватила под руку Стешку; они вприпрыжку преодолели прихожую и бегом спустились с крыльца. Погода стояла чудесная, и девушки, смеясь, пошли по дороге в сторону дворца.

Они проходили мимо магазина тканей, невольно остановились у витрины, и стали мечтательно выбирать, какую ткань для платья купили бы, если бы им довелось получить приглашение на бал. Стешка потянула барышню за руку, и они обе вошли в магазин и стали озираться вокруг. Эта лавка была самой любимой для всякой барышни, будь она при деньгах или нет. Ведь необязательно что-то покупать, а можно просто любоваться на дорогие ткани. Там Шурочка заметила двух губернаторских дочек – Марию и Елену, и не успела она сделаться незаметной, как они подошли к ней.

– Вот так встреча, Шурочка! Не думали, что сможем вас здесь застать, – сказала Мария. – А мы вот, выбираем ткани для новых платьев. Вы ведь слышали про бал? Елена, что мы можем посоветовать Шурочке? Какая ткань подойдёт ей на платье?

И Мария невинно поморгала невинными глазами, обращаясь к сестре. И не успела та ответить, как их перебили.

– Двадцать, говорю я вам! С ней будет двадцать человек!

Дунина ворвалась в лавку, ведя за собой ещё пару приятельниц. Все взоры обратились к ней, и она раскрыла ладони, желая буквально на пальцах всем доказать свою осведомлённость о планах Императрицы.

– К сожалению, у вас на руках всего десять пальцев, – произнесла Мария, даже не пытаясь скрыть улыбку.

Дунина поджала губы и спрятала руки.

– Двадцать человек! Это моей кухарке сказала племянница дворника, который метёт двор у дворца. Можно сказать, что я получила эти сведения из первых уст. А что, вы, барышни, выбираете ткани? Несомненно, в свите императрицы половина окажется знатными молодыми людьми, и уж ваш батюшка постарается свести вас с ними. Не сомневаюсь, что уже весной кто-то из вас и свадебку сыграет.