Я вчера подумал: живет где-то на свете мальчик лет десяти примерно и не знает, какая ему уготована судьба. Встретится ему моя девочка, да еще со своей мамашей… Еще одна судьба искореженная. Он себе сейчас живет и беды не чует. А ведь огребет по полной! Судьба! Никуда от нее не денешься.

– Ты веришь в судьбу? – с интересом спросила Люша.

– Не знаю, как это называть. Много слов существует. Предначертание, участь, рок… Да, верю. Как-то все предопределено. Смотришь задним числом на то, что было в жизни, и понимаешь, что можно было избежать. И что часто даже не по судьбе своей шел, а наперекор. И вот делаешь ты что-то вроде бы из ряда вон, совершенно не предусмотренное, а потом оказывается: это и есть твой путь, без него вообще не представляешь, что бы за жизнь у тебя была.

– Да, я тоже так думаю. И еще знаю: нет ничего случайного. Все наши решения не случайны, я потом тебе расскажу, как я поняла, что не могу пройти мимо Алеши. Там, у магазина. Тоже – предначертание, – поддержала Люша.

У Ивана зазвонил телефон. Он бдительно глянул на номер и отвечать не стал.

– Вот. Опять, – пояснил он, увидев вопросительный Люшин взгляд, – опять она, судьба моя. Алина. Бывшая. Она никак не может успокоиться, понимаешь? Сидит себе спокойно в своих райских кущах. А потом как ее переклинит! И вот она звонит мне. И всегда находит много новых слов и пожеланий. Но смотри, как мысль материальна! Только о ней сегодня вспомнили, и она проклюнулась. Не знаю, когда ей надоест.

– Странно, – откликнулась Люша, – и со мной ведь было точно такое же! Давно, правда. Мы с первым мужем прожили немало лет вместе. Детей не было. Он, наверное, заскучал. Да еще у них приняты были разговоры, что жен, как машины, надо менять не реже, чем раз в пять лет. А мы уже много больше пяти лет жили вместе. Я все воспринимала как шутки. Хотя подлые это были шутки, надо сказать. При женах, как при мебели, на такие темы шутить… В итоге пришел он однажды, перед Новым годом, между прочим, и сказал, что ему нужна свобода. Сказал, что хочет жить раздельно, а я чтобы оставалась тут и жила, как мне хочется. Я понять ничего не могла. Ведь действительно – поступил, как с вещью. Надоела – на свободу! И все! Полгода я о нем ничего не слышала. Пыталась звонить, он не подходил. Потом подал на развод. Развели нас в момент. Я тогда вообще не знаю, как выжила. Общие друзья все отвернулись. Даже не здоровались при встрече. И я не понимала, почему это со мной происходит? Как так можно? Это так страшно, когда тебя бросают! И ничего от тебя не зависит – вообще! Внутри пустота, вокруг пустота. Держала только мысль о родителях. Время шло медленно. Мне казалось, я никогда не выкарабкаюсь, так и буду существовать в пустоте. Потом как-то подруга моя вытащила меня на какую-то тусовку, а там я встретила своего мужа. Бывшего мужа. Он подошел как ни в чем не бывало. Просто как к знакомой. В щечку поцеловал. И при нем была девушка. И вот она-то испепеляла меня взглядом. Такая ненависть была в ее глазах! Я даже испугалась. Хотя давно уже к тому времени не боялась ничего: мне все было безразлично. Я тогда не поняла, почему она меня возненавидела. Ведь я не лезу ни во что, не ищу встреч. Меня для них нет. Откуда же тогда ненависть? И представь, после той встречи она стала мне названивать. Номер мой узнать труда не составляло. У него наверняка в памяти мой номер сохранился, он этому значения не придавал. Поздними вечерами, ночами раздавались звонки. Звонила, как маньячка, шипела про то, как у них все хорошо. А у меня в то время папа был нездоров. То есть – в любой момент я могла понадобиться маме. Я подходила к каждому звонку. И даже выслушивала, что она говорит, потому что если бросишь трубку, она перезванивала. Я поняла, что надо дать ей выдохнуться, тогда она хоть на время отстанет.

– Точно, как Алина. Один в один, – поразился Иван.

– Но с Алиной ты хоть жил вместе, вас многое связывало. А она? Вот что лично я ей сделала? До сих пор не пойму. Тут как-то дневник свой нашла той поры – просто ужаснулась. Могу тебе дать почитать, если интересно. Хотя я все тебе сейчас и рассказала. Без деталей только. – Люша качала головой, недоумевая.

– Но в конце концов она отвязалась? Что произошло? – Иван явно заинтересовался сходством их случаев.

– Произошло ужасное. Мой папа умер. И все остальное не имело уже никакого значения. Я жила какое-то время в родительском доме. Мобильник отключила – ни с кем не хотела говорить. А когда вернулась к себе, началась у меня совсем другая жизнь. И звонков от нее ни разу не было. Пыталась, наверное, а потом решила, что я номер поменяла. И все. Утихомирилась.

– Надо и мне номера поменять. И домашний, и мобильный. Другая жизнь – другие номера, – решил Иван.

– А пациенты? Или старые друзья? – не согласилась Люша.

– Кому надо, найдет, – уверенно постановил Иван.

– Так и она же найдет, если ей приспичит. Понимаешь?

– Да, верно. И она найдет. Ладно. Время лечит. Когда-нибудь ей надоест.

– Увидишь, отстанет она от тебя, – утешила Люша. – Давай лучше о чем-нибудь еще интересном расскажи.

– Интересного полно. Только начнешь, столько всего вспоминается! Одно цепляется за другое. Главное: наблюдать успевай. Я тебе еще столько всего рассказать должен.

– И я, – засмеялась Люша. – Я почему-то часто сейчас думаю, как буду тебе про что-то рассказывать.

– Встретились болтуны, – подвел итог Иван. – Значит, будем болтать. Кстати, ты подожди. Я же тебе не все про мамашу эту рассказал. Вернее, про их семейство. Представь, только милые дамы меня покинули, я уже собирался домой, подъезжает глава семьи. Мы с ним все эти годы общались, но мельком. И вот он выражает мне огромную благодарность, говорит массу всяких приятных слов. А потом, заметь, делает одно очень приятное предложение. Я, говорит, так вам признателен, что очень хочу тоже быть полезным. И предлагает в любой момент останавливаться в его отелях: в Австрии, Италии, Испании – на выбор. Вам, говорит, достаточно будет в любой из этих отелей позвонить, назвать свою фамилию, и номер люкс вам обеспечен с полным пансионом. Только предупредите хотя бы за неделю. Сказал, что занес мою фамилию в список почетных гостей. Представь! Можем с ребятами туда отправиться. С чистой совестью полечу: я заслужил.

– Ты – да. Обязательно воспользуйся.

– А ты? Откажешься? – не понял Иван.

– Я не люблю, когда… из милости. Все понимаю, но не хочу так. Ты это гостеприимство заработал. Я – нет.

– Ты даже не представляешь, что я для них сделал! – воскликнул Иван. – Вот подожди. Я сейчас альбом принесу. У меня целый альбом есть – история болезни. И ты тогда поймешь.

Иван быстро сбегал к себе домой и вернулся с альбомом.

– Ты, главное, сначала не пугайся, – предупредил он. – Дальше будет лучше и лучше. Но сначала, конечно, шок. Если очень слабонервная, может, лучше с конца начнешь? Там уже в полном порядке девочка.

– Нет уж, давай сначала, – отозвалась Люша и открыла альбом.

Иван был совершенно прав. Наверное, не стоило ей так сразу погружаться в этот ужас. Она увидела новорожденного младенца, очень нарядно одетого, но страшное уродство искажало весь детский облик: огромная зияющая щель под носом, небо, разделенное на две половинки, верхней губы почти не видно…

– Бедная девочка! И мать – несчастная. Не удивляюсь, что она нервная такая. Тут любой станет нервным, – проговорила Люша, не решаясь дальше рассматривать страшные фото.

– Да! Страшная сказка. Но! Конец-то у нее счастливый! Ты смотри, смотри! Знаешь, я тогда молодой был. Смелый. Оптимист. Сейчас не знаю, решился ли бы так смело обещать, что все исправлю. А тогда сам верил, и им моя вера передалась. Но работа – ювелирная. Месяц за месяцем, год за годом. Смотри, – велел Иван.

Он медленно листал страницы альбома, и перед Люшей вставала картина преображения ребенка. Действительно – шаг за шагом. Каждое фото демонстрировало очередное улучшение. Где-то на середине альбома смотреть стало совсем не страшно. Девочка росла. Видно было, что ребенка любят: наряжают, ухаживают, не жалея средств и сил. Всегда с идеальной прической, с ясным взглядом больших выразительных глаз, она уже не отпугивала, а, напротив, привлекала взгляд.

– Ты действительно настоящий мастер! – восхитилась Люша. – Я даже не представляла, какой ты спец!

– Кое-что могу, – довольно подтвердил Иван.

Он продолжал листать страницы альбома, явно любуясь своей работой.

– Творение рук моих, – сказал он любовно, обращаясь к портрету очаровательной восьмилетней девочки, наверняка первой красавицы своего класса. – А вот, кстати, и ее родители. Захотелось их всей семьей запечатлеть. Как думаешь, на кого она похожа?

Люша пораженно смотрела на яркую, счастливую картинку. Вот это да!

– Не может быть! – сказала она вслух.

– Да, по сравнению с тем, что ты увидела с самого начала, действительно – не может быть! – Иван был счастлив от произведенного эффекта.

– Ты совершил чудо! – подтвердила Люша, слегка опомнившись. Ей не хотелось испортить триумф Ивана. Но все-таки она должна была сказать. – Тут знаешь еще что? Ты не поверишь, но – факт! Ее отец – это тот самый мой бывший муж. А мать – та самая ненормальная, которая донимала меня звонками. И – я никогда не думала, что встречу их еще. И не хотела знать о том, как они живут и что с ними.

– Нет, ну ты смотри, что творится! – воскликнул Иван. – Только что говорили о судьбе и все такое. И вот – пожалуйста. Кто бы мог подумать!

– Я уже давно знаю, что мир тесен, но чтобы настолько! – покачала головой Люша. – Смотри, что получается: ты был все время рядом с ними. А сейчас ты тут. С нами. И я не понимаю, что все это значит! Просто не могу понять. Хотя чувствую, что должна. Что-то в этом совпадении есть такое… До чего-то я должна докопаться.

– У меня такое же состояние было, когда мы с Майкой встретились, представь. Она мне про свою подругу рассказывает, а я думаю: «Почему же ты мне встретилась именно сегодня, не раньше и не позже? Как это все понимать?»