Соблазнительная купюра выпорхнула из бумажника. После этого Альдо взял конверт и бросил взгляд на часы:

– Уже поздно, и если бы вы были так любезны написать адрес…

С этими словами он протянул ей свою авторучку, которую консьержка приняла с реверансом:

– Я мало училась и пишу очень плохо…

– Пустяки. Лучше, если почерк будет ваш! Я к вам никогда не приходил, и вы меня не видели.

Госпожа Браншю подняла глаза к потолку, чтобы лучше вспомнить, и начала усердно писать.

– Вот! Господин Рольф Шурр, – она произнесла фамилию по буквам, – «Белый вереск»… Авеню Бель-Габриель в Ножане. Вот только я не помню номер, то ли 60 или 94… Это старый слуга его отца, который знал господина Гаспара еще ребенком и любит его как собственного сына. Этот господин поздно женился на француженке, которая умерла и оставила ему маленькое наследство. Ах! Я чуть не забыла! Рядом с фамилией надо написать две большие буквы ДГ. Это значит «для Гринделя»!

– Сумею ли я когда-нибудь должным образом отблагодарить вас! И он, впрочем, тоже, – в голосе Альдо прозвучали еле заметные нотки иронии, за которые он себя тут же отругал. Эта женщина была, наверное, единственной жительницей квартала, которая любила Гринделя. Она готова была даже терпеть недовольство мужа, которого она определенно уважала! Видя, что консьержка поглядывает на настенные часы, Морозини встал.

– Вынужден вас оставить. Господин Браншю, должно быть, вот-вот вернется?

– Да, это его время!

– Вам следовало бы выставить меня за дверь! Еще раз благодарю вас, госпожа Браншю! Надеюсь, я буду иметь удовольствие вскоре снова вас увидеть…

– А вы не могли бы… сообщить мне новости? – спросила она.

Эта добрая женщина действительно волновалась за своего любимого жильца!

– Я постараюсь сообщить их вам, но Гаспар мог уехать за границу, тогда мне придется последовать за ним. Но я сделаю все, что смогу!

Морозини взял ее руку, которую она не осмелилась ему протянуть, и нагнулся над ней, но не коснулся губами. Госпожа Браншю все равно зарделась от удовольствия… Потом, взяв шляпу, он вышел с легкостью эльфа и присоединился к Адальберу, который в ожидании его возвращения дымил как заводская труба. К счастью, погода была теплой, и окна в машине были открыты.

– О, наконец-то! Я уже заждался!

– Я знаю, но дело того стоило. Госпожа Браншю мне почти исповедалась!

– Ты пустил в ход свое убийственное обаяние, не так ли?

– Лучше бы это был мой честный вид! Представь себе, мне даже немного стыдно. Эта бедная женщина просто-напросто влюблена в Гринделя. А своего мужа она как будто боится. Она считает меня лучшим другом своего идола и…

– Который для тебя таковым не является, поэтому забудь о своих переживаниях и рассказывай!

Морозини быстро пересказал разговор с консьержкой и спросил:

– Тебе знаком Ножан-на-Марне?

– Достаточно хорошо, но не досконально! Это приятный уголок, где по воскресеньям люди отправляются потанцевать под звуки аккордеона в украшенные цветами ресторанчики на берегу Марны, пьют белое вино и едят жареную рыбу… Он там?

– Там его почтовый ящик… и мне бы хотелось поехать туда сегодня вечером.

– Мне тоже! Есть решение! Заезжаем ко мне и расспрашиваем Теобальда. У него есть карты пригородов Парижа благодаря Альманаху почтальона, который министерство издает как новогодний подарок. Там есть схемы многих городов… А так как Теобальд человек щедрый…

– Понятно! Поехали!

Но Теобальду не пришлось устраивать розыски:

– Я очень хорошо знаю Ножан. Там жил мой дядя, и в детстве мы с моим братом часто ездили туда с отцом на рыбалку. У дяди была лодка на Марне.

– А улица Бель-Габриель находится у реки?

– Нет! Она рядом с лесом, и ночью там довольно пустынно, зато достаточно шикарно. Чтобы туда попасть, надо пересечь Венсенн, проехать перед входом в замок и дальше ехать прямо. Улица проходит по обе стороны от дороги перед въездом в город. Господа желают, чтобы я служил для них проводником?

– Я предпочитаю, чтобы ты остался здесь, – сказал Адальбер. – Если мы вдруг не вернемся, ты сможешь послать нам на помощь комиссара Ланглуа… Предосторожности никогда не бывают лишними! Ах, да! Не забудь позвонить госпоже де Соммьер, чтобы она не волновалась, если мы немного задержимся…

– Так как к телефону подойдет мадемуазель дю План-Крепен, она захочет знать больше!

– Нельзя рассказать то, чего не знаешь, а так как тебе ничего не известно… Даже того, что мы идем в ресторан потанцевать!


Час был еще не поздний, но улица действительно оказалась пустынной и плохо освещенной скудным светом нескольких газовых рожков, расположенных далеко друг от друга. По одну сторону стоял густой Венсенский лес, по другую – несколько домов в окружении обширных садов. Это были богатые особняки конца XIX века и явно обитаемые: на первых этажах и за закрытыми ставнями кое-где горел свет. Здесь была даже клиника, вносившая яркую и успокаивающую нотку в мрачное окружение.

«Белый вереск» расположился в относительном отдалении в той части улицы, которая поднималась к Фонтене. Крыша с навесом накрывала буржуазный особняк из песчаника. Сзади высились деревья. Впереди расстилалась лужайка, центр которой украшала корзина с геранью. От лужайки поднимались вверх пять ступеней, которые с одной стороны превращались в террасу. Из окон первого этажа лился свет. В глубине участка виднелся гараж.

Адальбер вел машину очень медленно и уже собирался остановиться, когда из ночной тьмы вынырнули два полицейских на велосипедах, посмотрели на них и проехали мимо.

– Надо найти уголок, чтобы припарковаться на тот случай, если они вернутся!

– Меня бы это удивило. Они, должно быть, совершают объезд…

– Нам это неизвестно…

Чуть дальше друзья обнаружили угол не освещенной улочки. Идеальное место! Адальбер припарковал машину, и они пешком вернулись к объекту их интереса. Еще по дороге они увидели первое препятствие: черную чугунную ограду, увенчанную пиками, с каменными столбами.

– За работу! – прошептал Адальбер. – Карауль!

Но замок не стал сопротивляться, и калитка распахнулась без скрипа. К счастью, дорожка вокруг лужайки была посыпана песком, а не гравием. Это позволило Альдо и Адальберу, обутым в туфли на резиновой подошве, бесшумно добраться до кустов. Но звуки, которые доносились до них через открытое окно – было душно, и внутри определенно курили, – были очень характерными.

– Там играют в бильярд! – выдохнул Альдо.

Максимально осторожно они проскользнули в живую изгородь. Она оказалась не густой, поэтому друзья легко пробрались через нее и выпрямились так, чтобы глаза оказались на уровне окна.

Это была гостиная, обставленная в английском стиле, и главным предметом мебели был бильярдный стол. В комнате находилось трое мужчин. Один – пожилой, с седыми волосами и невероятно красивый – курил сигару, сидя в инвалидном кресле возле маленького круглого столика со стаканами и графинами. Он смотрел на двух других, которые были намного моложе и как будто захвачены игрой. Одним из них был Гаспар Гриндель – именно он играл! – второй, примерно таких же габаритов и немного на него похожий, наблюдал за ним, натирая голубым мелом кончик своего кия.

Присев на угол бильярдного стола, Гриндель пытался выполнить сложный удар, как вдруг гневным жестом он бросил кий на зеленое сукно.

– Давай закончим! Сегодня вечером я ни на что не гожусь!

– Ты слишком нервничаешь, – заметил старик. – Лучше выпей стаканчик! Это поможет тебе расслабиться. Но только один! За ужином ты почти ничего не ел!

Он протянул Гринделю порцию виски, которую Гриндель осушил наполовину, а потом уселся в кожаное кресло.

– Чтобы успокоиться, мне нужно выпить больше. После телефонного звонка этого мерзавца я не могу спать по ночам!

Третий мужчина налил себе сам и насмешливо хохотнул:

– У нашего блестящего банкира нервы юной девицы? Кто бы мог подумать?

– Ты бы лучше заткнулся! Если бы ты не промахнулся, стреляя в Морозини, мы бы сейчас здесь не сидели… Лиза бы надела вдовью вуаль, и вдовство было бы для нее не слишком тяжелым после похождений ее супруга, а я бы безмятежно ждал того момента, когда она согласится выйти за меня замуж.

– И тебе хватает наглости упрекать меня за это? Я выполняю грязную работу, а ты утешаешь красавицу в своих объятиях! Неплохо! Только я, старина, не Вильгельм Телль!

– Но ты промахнулся всего чуть-чуть и все-таки отправил его в больницу на долгое время! – голос «старца» прозвучал примирительно. Обращаясь к Гаспару, он добавил: – Ты несправедлив! Выстрел был отличный, потому что этот человек был ранен в голову. И в том, что в провинциальном городке нашелся врач – светило нейрохирургии, вины твоего брата нет! Просто не повезло, и все! Но удача – дама непостоянная, и удобный случай может представиться снова! И на этот раз Матиас не промахнется!

– Я знаю, отец! Но сейчас не это самое главное. Мне дали всего пятнадцать дней. Четыре дня уже прошли. А я даже не знаю, где мой «компаньон» собирается произвести обмен: половину коллекции за труп – на этот раз настоящий! – Кледермана. У меня нет ни малейшей уверенности в том, что это не ловушка и что меня не убьют!

– Это не в его интересах, – заверил его Матиас. – Мне приснилось, или он действительно упомянул коллекцию Морозини?

Гриндель пожал плечами и подошел к столику, чтобы снова налить себе.

– Это может быть всего лишь приманка, чтобы заставить меня поверить ему! Он понимает, что я ему не доверяю! Он человек хитрый и отличный актер. Когда я познакомился с ним в казино «Кампионе д’Италиа», где я только что проигрался в пух и прах… И даже хуже того, я проиграл больше, чем у меня было…

– Ты проиграл деньги твоего банка?

– В каком-то смысле! Так вот он был невероятно любезен и даже вернул мне то, что я потерял. Кстати, я играл против него!

– Мы все это уже знаем! – проворчал Матиас. – И это не показалось тебе подозрительным? Если только ты не встретился с воплощением святого Венсана де Поля или святого Франциска Ассизского, то на земле не найдется игрока, способного отдать свой выигрыш!